Халатная жизнь - Зоя Борисовна Богуславская

31 августа 2012 года судья Коммерческого суда Лондона Элизабет Глостер объявила: «Я отклоняю иск господина Березовского в отношении Сибнефти, а также Русала. Проанализировав все материалы дела, я пришла к выводу, что господин Березовский является ненадежным свидетелем, считающим истину гибкой и переменчивой концепцией, которую можно менять в зависимости от своих сиюминутных целей. Порой его показания были намеренно лживыми; порой он явно сочинял свои показания по ходу процесса, когда ему было трудно ответить на тот или иной вопрос. Порой у меня создавалось впечатление, что он не обязательно намеренно лгал, а скорее сам заставил себя поверить в представленную им версию событий».

Она его убивала – так я расцениваю текст решения, слова судьи. Она его уничтожала как человека. Судья не имела права переходить на личности. Ни один судья в мире на это не имеет права. Она должна была сказать: ваши показания не подтверждаются, такие-то и такие-то документы их опровергают. Оперировать только фактами, без личной оценки и окраски. А она, глядя ему в глаза, уничтожала его как человека.

А он ведь был уважаемой, известной персоной в Лондоне, его приглашали на королевские приемы, на знаменитые королевские скачки в Аскоте, где собирается английская аристократия. И после этого, после жизни на такой высоте, в том же Лондоне его называют чуть ли не жуликом, лжецом. Это было жестоко, убийственно.

После проигранного суда Березовский несколько раз попадал в клинику. Официальный диагноз – «депрессия». Он и сам осознавал, что это депрессия. Ничто не могло вывести его из состояния бессилия, полного равнодушия к тому, что вокруг него. Он жил механически, мало с кем общался, почти не подходил к телефону. Я разговаривала с ним, когда он лежал в клинике. Потом, когда он вышел, снова позвонила:

– Борис Абрамович, как вы себя чувствуете? Получше?

Он абсолютно мертвым голосом сказал: «Да, получше, получше», и я, почувствовав, что он хочет положить трубку, стала еще о чем-то говорить, расспрашивать в подробностях, насколько лучше. А он ответил:

– Ну что ты спрашиваешь, получше, конечно, получше, но разве в этом дело? Потерян смысл жизни.

* * *

Потом я давала интервью журналисту Андрею Ванденко из журнала «Итоги». А он рассказал мне свою историю последней встречи с Березовским. После суда интерес прессы к нему усилился: всем хотелось узнать, что будет с этим человеком, некогда столь всемогущим, никто не верил, что все уже похоронено, и навсегда. В это время уже запущен был слух, что он написал письмо Путину, просит позволить вернуться, простить за все содеянное.

Андрей Ванденко несколько раз ему звонил, но Березовский во встрече отказывал. Это было еще до депрессии, это еще был живой, еще с элементами азарта человек. Вдруг он сам позвонил: «Приезжай». Ванденко помчался в Лондон, позвонил, но Борис Абрамович сказал: «Нет-нет, я сегодня не могу, завтра». Ванденко ответил: «А завтра я не могу, у меня завтра день рождения». Однако ББ настаивал: «Приезжай пораньше, мы быстренько все обговорим». Он умел быть настойчивым, добиваться своего, сразу переходил на «ты» с людьми, с которыми никогда не был на «ты», в том числе и со мной. Я всегда обращалась к нему на «вы», «Борис Абрамович», а он на «ты». Это случалось, когда он волновался или же сразу решал, что с этим человеком нашел общую струнку, общий какой-то язык, он как бы брал его к себе этим «ты».

И когда Ванденко к нему пришел, Борис Абрамович вручил ему красивый футляр, и в этом футляре оказались дорогие часы: «У тебя же день рождения!»

Очень типичный эпизод был с журналистом Андреем Васильевым, который очень долгие годы работал с Борисом Абрамовичем – сначала на ОРТ, потом в «Коммерсанте», ведущем издании в стране. Андрей Васильев был генеральным директором, а главным редактором – Демьян Кудрявцев.

Андрей отказывался уходить с ОРТ и переходить в «Коммерсант». Березовский настаивал. Васильев приехал в Дом приемов ЛогоВАЗа, начался долгий спор-разговор. В какой-то момент Андрей сказал:

– Борис, я не могу больше ждать, у меня мама сидит в машине, ты так настаивал, и я заехал. – Березовский вскинулся:

– Как, мама сидит в машине, а ты тут со мной разговариваешь?!

Он выбежал из своего кабинета на улицу, подбежал к машине, чуть ли не подхватил на руки его маму, посадил ее за столик, начал угощать, приволок какой-то роскошный подарок. Андрей говорил: «Я глядел на маму, и мне казалось, что она готова была выйти за него замуж, настолько он ее очаровал».

Кончилось тем, что Андрей Васильев согласился стать директором «Коммерсанта» и был бессменным до ухода Бориса Абрамовича, они с Демьяном Кудрявцевым, повторю, делали лучшее издание в стране.

* * *

Я уже говорила, что у него было завышенное представление о своем могуществе. Березовский считал, что это он привел президента к власти. Возможно, так и было, об этом много писали. Но потом, уже в лондонском изгнании, заявлял, что точно так же и отстранит его от власти, организовав общественное мнение, политическое движение и еще что-то, говорил, что Путину осталось быть у власти полгода или год. Все это было абсолютно бесплодно, все это было иллюзией и вызывало удивление, сожаление.

Борис Абрамович говорил, что неправильная внутренняя и внешняя политика, неправильное руководство экономикой и прочие государственные нелады происходят оттого, что они разошлись с Путиным во взглядах. Как только Путина выбрали президентом, Березовский пришел к нему с планом, идиотски заблуждаясь, что теперь он будет ему как родной брат или даже наставник. Это заблуждение, собственно, и привело к трагедии, потому что этот «родной брат» абсолютно не стал принимать его планы, часть которых была, безусловно, ценной.

Уже не помню, то ли сам Борис рассказывал, то ли я это слышала от людей из его ближайшего окружения, что первый разлад начался из-за губернаторов. Путин считал, что выборы губернаторов надо отменить, у избранных народом глав регионов слишком много прав, полномочий. Березовский же утверждал, что новая жизнь, экономическая и политическая, демократия вообще начнется с реального самоуправления. Путин ему возразил: «Губернаторы будут назначаться, ни в коем случае нельзя тут допустить никакой самодельщины». Тут Березовский якобы сказал: «Володя, мы так не договаривались».

Никто не может поручиться за верность этого сюжета. Но всем известно, что очень скоро после избрания Путина президентом Березовский стал опальным и вскоре вынужден был уехать из страны. Думаю, это произошло и оттого, что он переоценил степень своего влияния, своего могущества и своей роли, был уверен, что без него не обойдутся, – и во всем этом заблуждался. Это и привело к очень существенным и судьбоносным ошибкам Бориса Абрамовича.

Он