Последние магнаты. Тайная история - William D. Cohan

class="p">Один из самых известных примеров этого явления - хорошо задокументированная история бывшего партнера Lazard Питера Джакита. Выпускник Андовера и Дартмута, Джакит пришел в Lazard в 1970 году после работы юристом в Shearman & Sterling, юридической фирме с Уолл-стрит. Он работал с Феликсом над многими сделками, в том числе и для Seagram. "Он был моим главным лейтенантом", - сказал Феликс в интервью газете New York Times, написав подробный очерк о Джаките. "Когда сделки нуждались в финансовом и юридическом структурировании, он работал над этим". Джакит был одним из самых высокооплачиваемых партнеров Lazard и в свое время скопил состояние со всеми необходимыми игрушками в размере около 20 миллионов долларов. Но, согласно статье в Times, которая в основном описывает его печальное падение в наркотическую зависимость и нищету, Джакит начал возмущаться своей "второстепенной ролью" в Lazard. Он вспоминал ужин по случаю завершения сделки с Seagram в 1981 году, который проходил в клубе "21", где Эдгар Бронфман, генеральный директор Seagram, выделил его для публичных поздравлений. Отец Бронфмана был тем человеком, который более двадцати лет назад посоветовал Феликсу уйти из валютного бизнеса и вместе с Андре заняться слияниями в Lazard.

Феликс, сидевший неподалеку, был недоволен. "Я думаю, Феликс ревновал", - объяснил позже Джакит. "Сразу после этого он снял меня со счета". Более того, после ужина в Seagram, утверждал Джакит, Феликс все чаще отказывал ему в других сделках. Раздосадованный, он покинул Lazard в 1985 году. Феликс отверг оценку Джакита. "Я был доволен его работой и сожалел, что он ушел", - сказал он в интервью газете Times. После Lazard Джакит последовательно работал в Forstmann Little, Bear Stearns и даже в собственной инвестиционной компании Tilal, что расшифровывается как "Жизнь после Lazard". Его собственное высокомерие и пагубное поведение в значительной степени способствовали его профессиональной и личной гибели. Наконец, после долгих лет борьбы, в конце 1997 года он покончил со своей зависимостью от алкоголя и крэк-кокаина. Он попытался вернуться в Lazard. Он договорился о встрече с Мишелем и отправился к нему в его новый офис в Рокфеллер-центре, 30. "Мы встретились в его офисе, и я сказал ему, что знаю, что некоторые из его руководителей ушли и ему может понадобиться кто-то", - объяснил Джакит. Но, конечно, этого не произошло. Мишель написал ему письмо, в котором говорилось: "Как вы, наверное, знаете, мы всегда придерживались политики не нанимать повторно людей, которые ушли", что было не совсем правдой. В редакционной статье, посвященной этой сцене, газета New York Observer написала: "Мистеру Дэвиду-Уэйлу, очевидно, не хватило сочувствия, чтобы хоть немного протянуть руку помощи - не обязательно нанимать мистера Джакита, но он определенно мог бы сделать что-то, что дало бы его бывшему коллеге некоторую поддержку". Мистер Дэвид-Уэйл, возможно, унаследовал состояние, но, похоже, растратил более ценный актив - свой характер". Сейчас Джакит живет один в небольшой квартире в Пасадене.

Есть и другие, куда менее драматичные примеры разочарования, которое испытывали партнеры, работавшие на Феликса. Дэвид Супино, как и Джакит, бывший юрист Shearman & Sterling, также недолго работал на Феликса. Он вспомнил одну сделку в начале своей карьеры в Lazard, когда клиент Феликса Чарльз Ревсон хотел купить небольшую частную компанию в Бостоне. Феликс попросил его поехать в Массачусетс и провести юридическую экспертизу. Приехав туда, Супино понял, что генеральный директор хотел получить за свои акции более высокую цену, чем остальные акционеры. Имея юридическое образование, Супино быстро понял, что "это незаконно". Он сообщил об этом Феликсу. "Феликс внял моим словам, и на следующий день меня сняли с дела", - вспоминает он, объясняя, что сделка так и не состоялась.

Супино, свободно говорящий по-французски, также работал с Феликсом над рядом ранних франко-американских трансграничных сделок. Он вспоминает, что Феликс четко дал понять, что только Феликс будет разговаривать с генеральным директором, а Супино - нет. Однажды, когда генеральный директор позвонил Супино, а Феликса не было рядом, Феликсу стало известно о разговоре. "Феликсу нравилось вести дела именно таким образом, и если вы отступали от этого распределения обязанностей, он очень расстраивался", - говорит он. Помню, однажды он позвонил мне и сказал, что слышал, как я разговаривал с [генеральным директором], и сказал: "Как ты мог так поступить? Это ужасно! Он кричал на меня". Супино пришел к выводу, что работать на Феликса было "очень трудно, потому что это не приносило удовлетворения. Он никогда не хотел, чтобы вы получали какие-либо похвалы от клиента или, если на то пошло, от фирмы. Я заметил, что, работая на Феликса, у него был опыт, когда молодые партнеры или старшие юристы работали на него и по тем или иным причинам с ним расходились. Он увольнял их с работы, и после этого их карьера замирала". Хотя Супино находил задания "интересными" и "захватывающими", он решил, что работа на Феликса была "опасным положением для меня в фирме", потому что это был "в лучшем случае тупик, а в худшем - смертный приговор".

Он решил, что для того, чтобы выжить в Lazard, ему нужно "разработать способ вырваться из-под пальцев Феликса". В 1980 году ему позвонил Арт Ньюман, в то время партнер Ernst & Young, и предложил принять участие в финансовой реструктуризации White Motor Company, одного из крупнейших американских производителей грузовиков. Компания White, расположенная в Кливленде, недавно подала заявление о банкротстве. Супино рассматривал задания по консультированию по вопросам реструктуризации как свой билет на свободу от Феликса. Он ухватился за эту возможность и создал одну из лучших практик реструктуризации на Уолл-стрит. Он сделал успешную карьеру в Lazard вдали от Феликса. Первоначальная реакция Феликса на решение Супино? "Дэвид, я не понимаю, почему ты работаешь в онкологическом отделении". Супино описал Феликса как "очень неуверенного в себе человека", который "является конечным пользователем. Как только ты ему перестаешь быть нужен, он выбрасывает тебя в сторону, как вчерашнюю вонючую рыбу".

Луис Ринальдини также знал, что это правда о Феликсе, хотя, поскольку он все еще работает в банке, он говорит об этом более дипломатично, чем Супино, который ушел из Lazard. Придя в Lazard в качестве юриста в 1980 году, Ринальдини быстро понял, что Феликс всегда искал ярких, трудолюбивых и амбициозных сотрудников для работы на него. "Ему было неинтересно объяснять людям, - говорит он. "Ему было неинтересно обучать кого-то, неинтересно наставлять людей. Ему просто нужен был человек, который мог бы читать его мысли. И когда он сказал: "Ты думал об этом?" -