Последние магнаты. Тайная история - William D. Cohan

и поглощений. В то время как более крупные многопрофильные фирмы Уолл-стрит, такие как Goldman Sachs, Merrill Lynch, Morgan Stanley и Citigroup, имеют множество способов получать комиссионные от своих клиентов, особенно от привлечения долгового и акционерного капитала для корпораций, Lazard по своей природе обладала лишь малой частью таких возможностей. Вокруг Lazard, как мантру, повторяли каждый январь: "Теперь нам придется начинать все с нуля". Каким-то образом, как и описывал Фрэнк Зарб, из года в год Lazard удавалось делать именно это.

В условиях пост-кредитного кризиса начала 1990-х годов способность Стива генерировать высокодоходные комиссии по слияниям и поглощениям, что неудивительно, привлекала к нему внимание в угловых офисах Lazard на тридцать втором этаже, где заседали Феликс и Мишель. Стив не только получал большие гонорары за слияния и поглощения; он делал это с клиентами, которые не были традиционными клиентами Lazard. Это придавало ему все больший авторитет и власть. Разумеется, ему хорошо платили - миллионы долларов в год, - и вскоре его признали и стали награждать руководящими должностями. В конце 1990 года интроспективный и мозговитый Лумис, которому на тот момент было сорок два года, сумел восстановить равновесие и занял пост главы банковского отдела фирмы, как в Lazard называли руководителя инвестиционно-банковского отдела. Лумис должен был обеспечивать определенное руководство и управление - что он делал в лучшем случае минимально, учитывая его природную сдержанность и ограничения, наложенные на него Феликсом и Мишелем, - и, что самое важное, раз в год проводить оценку эффективности работы и платить непартнерам. В то время Мишель все еще устанавливал размер оплаты труда партнеров - все более глубоко ошибочная система, которая приводила к острой паранойе среди партнеров, но держала всех в напряжении и полной лояльности к Мишелю. Но у Лумиса все еще оставалось время для его вдумчивых, хотя и несколько непостижимых наблюдений за состоянием партнерства.

В марте 1991 года он обратился к своим партнерам по банковскому бизнесу с одним из таких писем. "После года некоторого участия с моей стороны в координации нашего банковского бизнеса, возможно, стоит поделиться наблюдениями", - писал он с некоторой скромностью. Одним из его главных пунктов было подтверждение того, что дела у Lazard идут неплохо, особенно в сравнении с тем беспорядком, который переживают более крупные фирмы Уолл-стрит после кредитного кризиса. Однако при этом он перечислил одиннадцать "более или менее очевидных замечаний", которые, по его мнению, могут помешать компании в будущем. Они варьировались от обычных сетований на правильное использование скудных профессиональных ресурсов до того, как продолжать эффективно конкурировать с двумя крупнейшими предполагаемыми конкурентными угрозами фирмы. "Уолл-стрит по-прежнему находится в беспорядке", - написал он. "При этом Morgan Stanley и Goldman Sachs составляют эффективную конкуренцию не только благодаря своему превосходству, но и потому, что их объединяет огромное чувство драйва в настоящее время и почти имперское чувство международного подхода".

В документе Лумиса также признается, что Lazard - "не то место, где кто-то собирается направлять деятельность и наделять эффективностью всех нас. Часть неэффективности неотделима от силы места, а часть - это недостаток усилий с нашей стороны как партнеров, ежедневно предпринимаемых множеством мелких способов. Это наша проблема, а значит, и решение - совместный ответ". Трактат продолжался в том же духе, прежде чем завершиться экзистенциально:

 

Успех и счастье в Lazard проистекают из схожих характеристик. По большому счету, партнеры, которые добиваются здесь наибольшего успеха на постоянной основе, сочетают индивидуальный талант с природной или приобретенной склонностью представлять Lazard крупным корпорациям, а не использовать нашу франшизу для взлета или падения как личности. Успех отдельного человека - это лишь косвенный и совокупный результат. Мы не сможем добиться этого, если не будем искать тех, кому есть что сказать или кто может высказать свое суждение до того, как будет брошен жребий. Аналогичным образом, среди партнеров и соратников прослеживается взаимосвязь между причинами успеха и счастья, поскольку наиболее спокойными кажутся те, кто склонен часто и непринужденно советоваться с другими. Более уединенный подход имеет все более непривлекательное соотношение риск/вознаграждение внутри компании... и вовне. И это уменьшает личную привилегию быть частью партнерства.

 

В очередной раз Лумис подготовил документ, подобного которому еще не было в убогих коридорах фирмы. Своим профессорским тоном он создал гумбо с одной каплей положительного подкрепления и целой порцией непрозрачной ругани. Как это было воспринято его партнерами, трудно сказать наверняка, но трудно представить, что это не похоже на касторовое масло. До непартнеров документ так и не дошел. Более того, не произошло ни малейших ощутимых изменений в поведении партнеров, подходе к новому бизнесу или работе с младшими специалистами. Lazard оставалась такой же причудливой, такой же дисфункциональной и такой же успешной, как и прежде.

Многое из этого абсурда было отмечено в малочитаемой статье о Мишеле "Хорошо быть императором", опубликованной в октябре 1991 года в журнале M, Inc, недолговечном преемнике Manhattan Inc, друга Феликса Клэя Фелкера. Сильно отредактированный материал, написанный Сюзанной Эндрюс, прославлял и Мишеля, и фирму, не заглядывая ни под какие камни. "Сегодня Lazard, пожалуй, самый прибыльный и влиятельный дом слияний в Соединенных Штатах", - говорится в статье. В Европе, где он владеет огромными пакетами акций крупнейших континентальных корпораций, Lazard - самый опасаемый банк". И теперь, накануне европейской экономической интеграции в следующем году, Lazard Freres - инвестиционно-банковская компания, которая может получить еще больше богатства и еще больше власти". По мере роста могущества Lazard росла и тайна, окружающая Дэвида Уэйла, его всемогущего eminence grise". В статье был изображен щеголеватый Мишель, стоящий в своем парижском офисе перед бесценным портретом своего деда работы Эдуарда Вюйара, друга семьи.

Фелкер предоставил Мишелю много чернил, чтобы передать его странную очаровательную причудливость и афоризмы. "Каждая фирма с годами вырабатывает свою индивидуальность", - говорит Мишель об инвестиционных банках. "По крайней мере, я глубоко убежден, что стены говорят с людьми, которые находятся в них, и что вы можете изменить всех, но они все равно будут говорить на том же языке, что и в прошлом". Мишеля прославили за то, что он, похоже, предоставил своим партнерам свободу в выполнении их работы, без бюрократии, присущей более крупным конкурентам Lazard. Многое говорилось о его желании собрать банкиров, не похожих на других на Уолл-стрит. Феликс - иммигрант. Стив, бывший репортер New York Times. Билл Лумис, который хотел писать в стиле Сомерсета Моэма. Луис Ринальдини, бывший архитектор Филипа Джонсона. "Мы делаем упор на то, чтобы быть индивидуалистами, - говорит Феликс. И,