Последние магнаты. Тайная история - William D. Cohan

долги для покупки и "захвата частных" компаний, которые ранее торговались на публичных рынках. Было две основные причины, по которым рынок LBO оставался горячим после краха 1987 года. Во-первых, цена публичных акций выглядела дешевой, поскольку акции только что упали более чем на 22 процента, а во многих случаях и намного больше. Например, 22 октября 1987 года акции GE упали до 43 долларов за штуку с 60 долларов за штуку 7 октября 1987 года, то есть почти на 29 процентов за две недели. Во-вторых, и это немного загадочно, финансовые институты, такие как банки и страховые компании, наряду с государственными инвесторами, продолжали финансировать подобные сделки. Границы страха и жадности еще не пересеклись. Поскольку у Lazard не было возможности финансировать сделки, а Феликс годами публично осуждал использование так называемых нежелательных облигаций для финансирования выкупов с использованием заемных средств, Lazard пропустил многие из этих зачастую очень выгодных сделок. По сравнению с другими фирмами на Уолл-стрит, Lazard могла даже не заниматься высокодоходным финансированием. Тем не менее Раттнер надеялся, что Lazard будет заключать еще много таких высокодоходных сделок, несмотря на публичные возражения Феликса против этого продукта.

И вот к началу 1988 года это необычное стечение обстоятельств привело к появлению всевозможных LBO, кульминацией которых стала эпическая (и хорошо описанная в книге "Варвары у ворот") битва за частную компанию RJR Nabisco, которую выиграл Kohlberg Kravis Roberts за 25 миллиардов долларов наличными, опередив предложения Forstmann Little & Co. и Shearson Lehman. Банкирам были выплачены сотни миллионов долларов за консультации и финансирование сделки с RJR, что несколько смягчило последствия краха, по крайней мере на Уолл-стрит. Lazard, возглавляемая Феликсом и Луисом Ринальдини, его тогдашним "золотым мальчиком", получила выгодное задание консультировать специальный комитет совета директоров RJR при рассмотрении предложений; фирма заработала 14 миллионов долларов за свои хлопоты.

Однако настоящие последствия краха 1987 года сказались на Уолл-стрит лишь спустя почти два года, летом 1989 года, когда финансовые рынки подкосились во время финансирования LBO United Airlines, сделки стоимостью 6 миллиардов долларов и одной из крупнейших среди так называемых выкупов с участием сотрудников. Lazard консультировала United благодаря связям в руководстве Юджина Кейлина, которого Феликс привлек к работе в компании из MAC. В одиннадцатый час Citibank отозвал свое обязательство по финансированию выкупа после того, как не смог синдицировать огромный кредитный пакет. Синдицирование кредита - проверенная временем практика распределения его между другими финансовыми учреждениями - является неотъемлемой частью корпоративного финансирования, поскольку ни один банк не захочет иметь на своем балансе всю сумму конкретного кредита. Отказ в синдицировании кредита - это смертельный удар по сделке, означающий, что рынок проголосовал против ее эффективности. Дон Эдвардс, сотрудник Lazard и блестящий выпускник Иллинойского университета, работал над сделкой с United вместе с Кейлином и вице-президентом Роном Блумом, прогоняя на своем компьютере сценарий за сценарием в электронных таблицах. Эдвардс почти физически рухнул вместе со сделкой. "Это 19 октября на рынке нежелательных облигаций", - сказал тогда Раттнер в интервью Wall Street Journal, сравнив крах сделки United с обвалом фондового рынка в 1987 году. "Это похоже на катаклизм". Последствия краха сделки United распространились вирусным образом. И вот, наконец, спустя два года после краха, рынки слияний и поглощений и финансовые рынки взорвались, в результате чего десятки компаний с большой задолженностью подали заявления о банкротстве, а банкиры потеряли работу. Трудно переоценить эффект, который произвело на участников сделок сочетание краха и закрытия финансовых рынков. Феликс оказался прозорливым в отношении опасностей, связанных с нежелательными облигациями и слишком большим корпоративным долгом. Страх и ненависть вернулись на Уолл-стрит.

 

 

В тот самый момент, когда мировые финансовые рынки погрузились в состояние глубокой заморозки, компания Lazard объявила об историческом событии. Впервые один человек - Мишель - взял на себя управление тремя домами Lazard. Отставка" сэра Джона Нотта, который с момента создания Lazard Partners в 1984 году был председателем и главным исполнительным директором Lazard Brothers, дала Мишелю эту беспрецедентную возможность. В структуре собственности трех фирм ничего не изменилось - Мишель и Пирсон по-прежнему оставались крупнейшими акционерами, - но обычно сдержанное объявление было судьбоносным. "Наши клиенты хотят иметь преимущество общения с двумя, а иногда и с тремя фирмами вместе взятыми", - сказал Мишель. Наличие [единого] председателя облегчит эту задачу". Трем фирмам постоянно приходится решать сложные вопросы. Если в течение некоторого времени это будет делаться одним голосом, сортировка будет очень легкой".

Мишель сказал журналистам, что Нотт, министр обороны Великобритании во время Фолклендской войны, за пять лет работы во главе Lazard Brothers выполнил "все, что намеревался, а теперь хочет заняться чем-то другим". Нотт не стал публично комментировать свой уход, хотя в его мемуарах "Сегодня здесь, завтра там" рассказывается о множестве разочарований, связанных с работой на Мишеля. Однако несколько его коллег подтвердили, что он был в ярости на Мишеля, особенно за то, что тот все чаще вмешивался в дела Lazard Brothers после создания Lazard Partners. То, что Мишель с самого начала настаивал на назначении тридцатитрехлетнего Дэвида Верея заместителем Нотта, причиняло Нотту определенные страдания, особенно потому, что Верей обошел кучу старших, более опытных партнеров, чтобы получить эту должность.

И конечно, появление Агостинелли в Лондоне еще больше разозлило независимого Нотта. "Мишель начал контролировать ситуацию", - пояснил бывший партнер Lazard Джереми Силлем. "А Роберт стал инструментом, с помощью которого нью-йоркское партнерство выражало свое презрение к Лондону. И свое презрение к нему. Потому что он ездил смотреть компании в Великобритании и никому не говорил об этом в Лондоне. Я уверен, что Мишель поощрял его к этому. Но Нотт не очень ладил с Мишелем, и, в частности, Мишель использовал Роберта Агостинелли - он был американцем - и, должно быть, поощрял его раздувать из этого всевозможные неприятности в Лондоне. В итоге это подорвало авторитет Джона Нотта. А он, по сути, сказал Мишелю, что либо Агостинелли, либо он. И это был Агостинелли. Агостинелли остался, а Нотт ушел". (В своих мемуарах Нотт утверждал, что уволил Агостинелли, а сам решил уйти еще через полгода). Два года спустя, в конце 1991 года, Мишель уступил свой пост председателя совета директоров Lazard Brothers Верею. "Дэвид и так справлялся с этой работой", - сказал он в интервью Wall Street Journal, который отметил, что "изменения не приведут к значительному уменьшению власти мистера Дэвида-Уэйла в фирме... но освободят место для молодого поколения руководителей".