Как мы делали реформы. Записки первого министра экономики новой России - Андрей Алексеевич Нечаев

привлечения частного капитала создается специальный финансовый институт, который за счет централизованных ресурсов вкладывает в соответствующие проекты средства (как правило, в виде долгосрочных кредитов). Демонстрируя свою заинтересованность в том или ином проекте, идя на разделение инвестиционных рисков, государство стимулирует приток частных денег в этот проект. Мой тезис в отношении частных инвесторов был примерно таким: я от государства даю рубль, а вы добавляете свои два-три-четыре рубля. Работающие примерно по такой схеме инвестиционно-финансовые институты с разными задачами (стимулирование внутренних капиталовложений или поддержка инвестиций отечественных инвесторов за рубежом) существуют в различной форме почти во всех развитых и в ряде развивающихся стран. Это, например, банк KfW в Германии, OPIC в США, Международная финансовая корпорация в системе Всемирного банка, SIMEST в Италии и другие.

Дополнительным побудительным мотивом к созданию подобного института в России была еще и абсолютно ненормальная практика, сложившаяся у нас в то время с выдачей инвестиционных кредитов. Минфин напрямую заключал кредитные договоры с заемщиками, предоставляя займы за счет бюджета. Думаю, что любой министр финансов развитой страны получил бы инфаркт, если бы ему принесли на подпись подобный договор. У нас же это было нормой.

Моя идея состояла в том, что функция инвестирования и кредитования для привлечения дополнительно внебюджетных источников передается специальному агенту правительства в лице создаваемой государственной корпорации. Впрочем, юридически такой формы тогда еще не было, поэтому корпорация или иной институт должны были быть созданы в форме государственного предприятия.

Все эти идеи я изложил в докладной записке на имя президента, приложив к ней по установленным правилам проект указа. Придумал я и название задуманного мной института: Государственная финансовая корпорация.

По прошествии некоторого времени, по случайному стечению обстоятельств в мой день рождения 2 февраля 1993 года, я узнал о подписании моего указа. Сохранив мои основные тезисы, его соавторы добавили в указ недюжинный по весу пункт о выделении создаваемому институту денежных средств и иных активов ни много ни мало на миллиард долларов, не считая здания в центре Москвы, правительственных дач и иных приятных довесков. Институт был при этом переименован в Государственную инвестиционную корпорацию, а ее президентом назначен Юрий Владимирович Петров, работавший в то время главой администрации президента. Он и стал автором указанных существенных поправок. Естественно, из указа исчезли все пассажи о контроле деятельности корпорации со стороны Минэкономики. Хотя я и был автором проекта документа, на финальной стадии его принятия в обход всех бюрократических традиций обошлись без моей визы.

Видимо, накануне референдума, где Ельцин мог опираться в первую очередь на демократические силы, у него возникла идея сменить главу своей администрации. Петров был его старым товарищем еще по Свердловску. Именно он сменил Ельцина на посту первого секретаря Свердловского обкома КПСС. Однако Горбачев оценивал его деятельность невысоко, и Юрий Владимирович был отправлен в почетную ссылку послом на Кубу. После того как Ельцин стал президентом России, он вспомнил о старом сподвижнике и поручил ему руководство своей администрацией. Однако в качестве мобилизующей инстанции для демократических сил на референдум старый партийный аппаратчик явно не годился, поэтому был заменен на первого вице-спикера парламента Сергея Александровича Филатова, пришедшего в большую политику на волне перестройки и хорошо известного в демократических кругах. Петрову в качестве отступного Ельцин и подарил вновь созданную корпорацию, наделив ее немалыми ресурсами и имуществом.

В выделении вновь созданному институту серьезных средств не было ничего плохого. Проблема была в другом. Старый партийный функционер и чиновник до мозга костей, Петров был весьма далек от новаторских идей изменения государственной инвестиционной политики, частно-государственного партнерства, привлечения частного капитала. Мне было ясно, что никакой активизацией инвестиционного процесса созданный институт заниматься не будет, а тихо проест выделенные гигантские по тем временам средства без какого-либо заметного эффекта. Забегая вперед, замечу, что так в итоге и получилось. Деньги Госинкора как-то «рассосались», выделенное большое здание бывшего министерства на Мясницкой по непрозрачной схеме перешло в собственность частной группы «Гута». Ни одним значимым проектом Госинкор не прославился.

Уже при Путине Петрова на посту президента сменил выходец из КГБ, но управлять в корпорации к тому времени было особо нечем. В итоге ее тихо прикрыли указом президента. Так же поступили и с возбужденными в связи с допущенными злоупотреблениями уголовными делами. Видимо, Путину тогда было неловко перед Ельциным раскручивать темную историю его формального детища, отданного на откуп старому сподвижнику.

Понимая, что поставленная цель не достигнута, я внес новый проект указа, почти с прежней аргументацией, о создании Российской финансовой корпорации (далее – РФК). Наверное, еще остававшемуся главой администрации Петрову было передо мной неловко, и он обеспечил подписание 15 марта 1993 года и этого указа тоже. Так родились корпорации-близнецы, вторую из которых я через небольшое время и возглавил.

В силу своей аппаратной неопытности и привычки бороться за сохранность государственной казны я не прописал во втором указе выделение РФК никаких средств. Уже позднее в постановлении правительства об РФК, подписанном Черномырдиным, речь шла о создании инвестиционного фонда, который передается в управление корпорации для выполнения функций агента правительства по финансированию на возвратной основе приоритетных инвестиционных проектов.

Увы, этот фонд так никогда и не был создан. Чиновники довольно быстро объяснили мне после моей отставки, что они отлично справляются с выдачей кредитов сами, без всяких агентов правительства и специальных государственных финансовых институтов. В итоге РФК за все время своего существования получила от государства лишь десять миллионов рублей. Справедливости ради нужно сказать, что еще ей было передано здание на задворках нынешней Госдумы, в котором РФК и прожила более четверти века, пока забравшая ее госкорпорация «Ростех» не продала здание. Правда, на момент передачи оно было полностью занято разными вспомогательными службами Минэкономики вплоть до магазина заказов.

В итоге я вновь добровольно оказался генералом без армии: лишь с указом президента в руках. Только в первый раз Госплан нужно было брать, а корпорацию пришлось создавать с нуля. Тем не менее я начал набирать первых сотрудников, обещая им интересную работу, но не гарантируя никакой зарплаты. Так продолжалось больше полугода. Работали мы воистину на голом энтузиазме. Один из будущих олигархов дал под мое честное слово небольшой кредит, из которого я и платил людям мизерное жалованье.

А специалисты подобрались неплохие. Из Минэкономики перешел в РФК заместитель начальника отдела финансов и кредита Илья Петрович Китайгородский. Из системы ФАПСИ пришел опытнейший экономист профессор Владимир Викторович Коссов. После нескольких лет работы в РФК он стал замминистра экономики, отвечающим как раз за инвестиции. Тем не менее так бесконечно продолжаться не могло. РФК была не в состоянии не только выполнять возложенные на