Верь, бойся, проси… - Аланд Шабель

Клим, конечно, рисковал, зная подлый нрав «подкованных», но с удивлением констатировал факт, что и мужик далеко не рохля. Он, сняв очки, грамотно и невозмутимо прикрыл его со спины.

Как бы было дальше, неизвестно, но на велосипедах откуда-то внезапно вылетела компания местных. Ребята были насквозь знакомые, тут же тормознулись.

– Слышь, Бул! Опять «подковы» борзеют!

– Вы правы, друзья! Круши босоту! – Побросав двухколёсных коней, на шайку устремились крепкие ребята из команды Була.

Митрохинские ждать, правда, не стали, брызнули в разные стороны, как стая воробьёв от кошки.

Вздохнув с облегчением, Клим повернулся к мужику и протянул руку:

– Меня Климом зовут.

– Пётр, – кратко ответил новый знакомый, на удивление рукопожатие было сильным, твёрдым, а ладонь такая, как будто деревяшку пытаешься сжать.

Потом сидели у Клима дома, пили пиво, разговаривали. Вернее, больше говорил Клим, новый знакомый оказался идеальным слушателем, внимательным и понимающим. Очень кстати оказалось, что Пётр Евсеевич в настоящее время был без работы, и Клим, не сомневаясь, предложил идти к нему в напарники, всё-таки он в людях понимал. Засиделись допоздна, и Евсеич, так, с позволения Петра, обращался к нему Клим, согласился переночевать у него. В ход пошёл запасной спальный комплект, диван был гостеприимный, разошлись по комнатам и оба прекрасно выспались.

На следующий день Евсеич съездил к родному очагу, как он не без юмора обозначил своё местожительство, за документами. Потом напарники навестили фирму, написали заявление на форменном бланке в отделе кадров, потом предстали пред грозны очи хозяев для ознакомления.

Через пару часов, пройдя колготную процедуру оформления, напарники с превеликим удовольствием пришли к общему знаменателю – вдарить по пивку. Взяли с собой пару удочек, запас пива и пошли на речку, отдыхать красиво никому не запрещено, вот и им, стало быть, можно.

Дежурства потянулись вереницей, работать стало полегче. Незаметно, но в скорое время Евсеич сумел внушить окружающим уважение к своей работе и к нему самому. Службу тянул добросовестно, не отбывал номер, как проскальзывало в других сменах. Клим, как старший смены, был очень доволен напарником, начальство тоже. По крайней мере, генералитет бывал спокоен, когда подходила их очередь заступать на сутки, не ждал неприятных сюрпризов в их дежурство, как проговорился один из братьев. Немногословный, внешне неприметный Пётр чётко вписался в работу, головная боль в борьбе за наведение порядка посещений посторонними, тоже локализовалась, а потом и сошла в «нуль круглый» благодаря именно этому мужику под сорок, с седеющим бобриком на голове. Как ни приучал Клим проверяющих различных служб, а ходили они постоянно снимать данные с датчиков, счётчиков, также различные клиенты и заказчики, просто знакомые и посетители всех рангов и мастей. Конечно, режимную дисциплину, которую, кстати, спрашивали хозяева, соблюдать в одиночку было невозможно.

Пытался Клим бороться с анархией, приучить выполнять некие правила, не пролетать мимо «аквариума» стремительным болидом, а записаться, как положено, в журнал посетителей, ну или, в крайнем случае, на словах сообщить о цели посещения и к кому.

Но одному справиться с такой задачей просто было физически невозможно. Раздваиваться он не умел, а отлучаться, в силу своих обязанностей, приходилось часто. С приходом же Евсеича порядка стало больше, климат в дисциплинарных отношениях с любителями сознательно не соблюдать устав чужого монастыря явно потеплел в пользу охраны офиса.

А после случая с Битюгом, которого приводила молоденькая, но довольно вредная характером барышня из Теплотамчегото записывать с приборов данные за месяц, авторитет этой смены вырос незамедлительно и впечатляюще.

Битюг, детина под два метра ростом, наглый и колючий, несмотря на неоднократные просьбы к барышне приходить без сопровождающих, почему-то всегда таскался за ней в офис. Почему-то с разводным ключом на плече устрашающего размера и почему-то никогда не хотел вникать в правила внутреннего распорядка, установленного хозяевами фирмы.

Климу приходилось с ним ругаться, спорить, пытался (когда успевал встать на пути), преграждать путь, но тот просто оттирал своей массой в сторону незадачливого и надоедливого, в сопровождении милой улыбки милой барышни, и плыл линкором в цех к приборам, хотя в присутствии этого товарища не было никакой надобности.

Клим был уверен в подстроенности этой провокационной акции, длившейся не один месяц. Явно по чьей-то науськивающей воле вели себя так эти особи рода человеческого, но поделать он ничего не мог. Жаловаться, писать докладные? Это не в его характере, да и что это за охрана, которую саму надо охранять? Он ломал голову, надеясь что-либо придумать, но пока безрезультатно. Надо ли говорить, что Пётр был введён в курс этой ситуации изначально, но никакого волнения по этому поводу не высказал, выслушал Клима, пожал плечами и сказал:

– Излечим.

И действительно излечил. Через какое-то время, как обычно, впорхнула девица и, не здороваясь, тоже как обычно, устремилась вперёд, в цех, к приборам, кормящим её самоё и других достойных из Теплотамчегото. Её-то Клим перехватил, удачно получилось, как раз из цеха шёл, а вот Битюг, шедший, как обычно, следом с ключом на плече, блестя лоснящимися рукавами фуфайки, остановлен был Евсеичем ещё в вестибюле. Тот материализовался перед нарушителем словно из воздуха, и нарушитель, видя незнакомого мужика, вынужден был приостановиться и вступить в диалог.

– Ну, что опять? Один с придурью, второй туда же…

– Подождите, пожалуйста, на улице, дама снимет показания и без вас, – предложил очень спокойно невзрачного вида мужичок.

– Да, щас! Вот прислоню только всё к столбу, чтобы не упал, да и ты смотри не упади!

Ёрничая, Битюг одной рукой отодвинул назойливого Петра и было тронулся далее, но что-то вдруг остановило и развернуло это большое тулово вокруг оси. Только что он был на голову выше охранника, но враз как-то скособочился, поник и семенящим шажком заспешил рядом с Евсеичем, который вежливо вёл гостя за руку к дверям. По пути пришлось выслушать небольшую лекцию про чужой монастырь, про полезность для здоровья не хамить людям при исполнении, и вообще, на будущее, здесь официально не рады фуфайкам. Всё-таки офис, господа, извольте соблюдать!

Выведя товарища за дверь, там отпустил болезного, окинул взглядом прилегающую территорию и не спеша, как обычно невозмутимо, занял место за мониторами. Присутствующие, включая Клима с барышней, которые оказались невольными свидетелями, были в некоторой, так сказать, степени ошарашенности. Через тройное стекло дверей было видно, как Битюг, морщась, пестовал левую руку, поддерживая правой, именно за левую душевно и приветливо и вывел его Пётр. Злополучный ключ уже, видимо, был не нужен для снятия данных с приборов и сиротливо валялся на асфальте.

Клим, пользуясь случаем, объявил девице об окончании анархии и в очередной раз посоветовал Битюга впредь не приводить, на это барышня согласительно закивала, и как показало время, люди эти оказались весьма понятливыми и вняли наконец-то аргументированному внушению.

К Евсеичу после этого случая прилипло прозвище Вратарь. А с постоянно прилизанной макушкой жиденьких волос начальник отдела сбыта Посухин стал здороваться и, что б вы думали, шутить с теми, коим до известных событий, уходя домой, мимоходом швырял ключи на стол. Надо заметить, при этом он старательно забывал расписываться в журнале сдачи оных ключей.

Дружелюбнее стали и другие завы всяческих отделов, их замы и помощники, манагеры различных калибров, чего-чего, а в фирме хватало этой публики, не хватало только кабинетов для них в офисе.

Да что говорить, сами хозяева обратили, наконец, внимание и благосклонно повысили оклад на целых двадцать процентов. Других смен это увеличение не коснулось, что вызвало нездоровое шипение из всех углов этой дружественной каморки, как метко определил их место Вратарь.

Клим пытался объяснять коллегам по ремеслу, почему так, про обещание, данное хозяевами при приёме Вратаря на работу, да потом отчаялся добиться понимания и прекратил напрасные потуги, убедившись в их бесполезности.

К тому же при оформлении в отделе кадров выяснилось, что Евсеич единственный при дипломе о высшем образовании в доблестной когорте охранников фирмы. В основной массе, и у Клима в том числе, были дипломы колледжей.

Слухи разносятся молниеносно, выводы делаются незамедлительно, посему приветливее стали и постоянные посетители, и клиенты, никто стремглав не старался пролететь мимо поста, как бывало раньше. Нет, остановятся, скажут в двух словах, к кому и куда идут, или сами запишутся в журнале посещений и время поставят.

В результате их сменой хозяева были довольны, правила внутреннего распорядка соблюдались, нарушений практически не было. Офисный планктон тоже подтянулся в плане дисциплины, хотя любителям мутной водицы, а находились и такие, всё это было поперёк горла. Может, и по совпадению, но дела фирмы пошли особенно хорошо в этот период, всё как-то удачно стало складываться по финансам и по заказам, работы в цехах прибавилось, и смазанный этими факторами механизм заработал на полную. Отсюда премии, поощрения, отсутствие задержек по зарплате и, конечно, хороший настрой всех без исключения подразделений этого большого коллектива. Хозяева, как настёганные, метались сами и пинали других, пользуясь удачным стечением дел. Все замы, сбыт, снабжение были в нешуточном напряжении, завалены задачами, вопросами и проблемами.