Верь, бойся, проси… - Аланд Шабель

– Что за тёрки? – поинтересовался Хана.

Пришлось рассказать про контры с Митрохами и иже с ними. Как говорится, причины и последствия. Хана, выслушав, махнул рукой:

– Хмеля не вопрос, сявка! А вот Булыга? Слыхал я, скоро откидывается…

Булыга – средний из брательников этой неуёмной семейки. Бул невольно задумался. Борис Митрохин, по кличке Булыга, слыл крайне неуравновешенным и вспыльчивым субъектом.

Сами «подкованные» его побаивались, а многие городские и левобережные деловые не желали иметь с ним никаких дел. Если Митрохи младшие науськают этого психа, быть проблемам.

– Спасибо, Герман! Я понял.

– Давай, атаман! Если что, знаешь, где найти. – Хана цепко пожал руку Булу, помахал его бригаде на прощание и удалился на проплешину дополучать солнечные ванны.

Бул, подойдя к своим, поделился опасениями насчёт Булыги. Местные, кои выросли здесь, задумчиво молчали, Дуче же и не думал унывать.

– Не факт! Когда выйдет этот крендель? А вдруг не выйдет. Необузданные, они сами себе проблемы создают. А выйдет, что, не придумаем ничего? Чего раньше времени траур надевать? Ещё давайте побежим и дружно все утопимся, на радость Митрохам!

– Дуче прав, – поддержал Шатун, – надо держаться, как и раньше, всем вместе.

Бул оглядел друзей, Гоча, Лафет, Лемех, Генка Коржаков. Дуче его в Жака переименовал. А ведь точно, жизни радоваться надо, а не кликушествовать про мрак в будущем. На том и порешили, придёт кузькина мать – отматерим кузьку.

На обратном пути из деревни уставшие, но в хорошем настроении Бул и Лафет крутили педали, везли пироги на всю бригаду (с морквой и луком для Яна Казимирыча, от бабушки Поли), и любовались летним вечером. Уже подъезжая к городу, крутя мимо заправки, мельком заметили знакомый цитрусовый «мерседес».

– Может, глянем? – предложил Лафет.

– Тебе понравилось приключение? – спросил Бул. – Желаешь продолжения?

– Нет, не желаю, но Шляпа вряд ли забудет нас.

Бул задумался. «Подкованные», скоро выйдет Булыга. Теперь ещё Шляпа со своей шпаной и непонятными возможностями.

– Ладно, приедем, соберёмся, подумаем. А пока ходу.

Дома, оставив железных коней и наспех перекусив, друзья собрались на площадке на своём месте. Присутствовали почти все, кроме Дуче. Жак набрал было его сотовый, но в это время вверху на тропке показался их друг в сопровождении дамы.

– Знакомьтесь, Майя Львовна Фрязина! Прозвище, не гадайте, Фреза! Моя кузина.

– Спасибо, кузен. Здравствуйте, мальчики! – девчонка была уверенная в себе, по смелому взгляду, коим удостоился каждый из парней, чувствовался характер.

– Привет! Здравствуйте! Салют! – вразнобой ответствовали мальчики.

– Дуче! У тебя сестра красавица! Как вам наши края? Надолго к нам? А у вас есть кавалер? – обступили красавицу ребята.

В этом счастливом возрасте молодость умеет легко общаться. Трёп, шутки и, конечно, интерес к противоположному полу делают это время самым счастливым в жизни. Юность, что поделаешь! Фреза, нисколько не робея, отшучивалась от подначек окруживших и выше её на голову парней, эта тарелка была ей знакома. Пару раз зелёные глаза мазнули по Лафету, брови удивлённо приподнялись. Всё, рысь наметила жертву.

Дуче спокойно присел в стороне на ствол дерева, наблюдая с явным удовольствием, как сестра расправляется с количественно превосходящим «противником».

– Кавалера пока нет. А вот пленный, похоже, есть.

Все стихли удивлённо.

Фреза уверенно подошла к Лафету. Он единственный, кто не проронил ни слова. Глядел во все глаза и молчал.

– Будешь моим пленным?

Тот, не выходя из ступора, только кивнул.

– Так, «один – ноль» в мой актив. Всё, пощады не будет! Отныне ты мой верный вассал! – подытожила хищница.

Потрясённая компания молчала, не зная, как реагировать, даже рты пораскрывали. Известный всем своим олимпийским спокойствием Бул и тот опешил от такого развития событий.

– Майка, ты чего? З глузду зъихав, чи шо? – перешёл на иностранную мову Дуче. – Ты что с парнем вытворяешь?

– Поздно, кузен, я его забираю. Как зовут? Лёня?! Замечательно, пойдёмте, Леонид, прогуляемся, покажете девушке местные достопримечательности, расскажете… в общем, всё расскажете… мне ужасно интересно!

Она, взяв Лафета под руку, увлекла за собой наверх по тропке, и вскоре пара скрылась из виду.

– Мы теряем его! – Бул от растерянности не нашёл более слов.

Остальные, оправившись от шока, обступили Дуче с явно читающимися на лицах вопросами и решимостью получить ответ. Тот, воздев руки, призвал небеса в свидетели, что он сам не ожидал такого коварства от этой непредсказуемой, взбалмошной девицы.

– Это же твоя сестра! – справедливо вопрошали массы.

– Двоюродная! – резонно замечал один из главных виновников этой суматохи.

III. Клим Рагулин

– Ну и приснится же такое?! – Клим очумело потряс головой, оглядевшись, успокоился. Родной дом, родная квартира, и из кухни слышится треск яичницы.

Он вскочил и прошлёпал босиком на кухню, не обращая внимания на Вратаря, распахнул холодильник и присосался к горлышку холодной бутылки с «Жигулёвским».

Опустошив ноль пять, взялся было за вторую, молодец Вратарь, озаботился пивком…

– Вратарь?! – Клим изумлённо уставился на напарника.

Тот как ни в чём не бывало колдовал у плиты, в сковороде аппетитно пузырилась пара желтков. До него только дошло, он вспомнил. Многое вспомнил. Как сквозь сон доносились голоса, яркое освещение прожекторов, силуэты каких-то людей, как их везли куда-то, и вот он у себя дома, жив и здоров. Будем надеяться, и психика не пошатнулась.

– Ты откуда здесь? Что это было? Чьи выкрутасы? А рапторы? Откуда вертолёт взялся? Как соплеменница? Где она? – посыпались вопросы на улыбающегося Вратаря.

Тот поднял обе руки вверх. Мол, сдаюсь, но не всё сразу.

– Подожди, друг, отдохни пару дней, выспись, сходи на рыбалку, позагорай на речке. Потом поговорим.

Вратарь поднялся и пошёл на выход. Уже в дверях, обернувшись, бросил:

– С работой я решил, отпуск у нас. Небольшую передышку мы выиграли, им пока не до нас. А рапторы, это не твой ужас, твоей подопечной! Она пуще всего боится этих зверушек! Так что благодаря ей промазали с тобой, не сковали страхом, а ты и не сплошал, действовал молодцом!

Дверь захлопнулась, и Клим остался один на один со своими мыслями.

Под вечер он выбрался в магазин, купил молока, хлеба и сыра, пивка, конечно, и направился домой. Пошёл только не тем злополучным путём, которого век не забудешь, а другим, в обход, через парк. На детской площадке возилась малышня, сидели на скамейках мамаши, радуясь тёплому летнему вечеру. Около неработающего фонтана в задумчивости стояла стройная девушка, ветерок поигрывал её лёгким платьем. Клим, доедая мороженное, прошёл было мимо, но что-то в фигуре задумчивой показалось знакомым, и он, уже не сомневаясь, подошёл и встал рядом.

– Привет, соплеменница! – негромко поприветствовал он свою недавнюю спутницу по злоключениям.

Девушка мгновенно обернулась и кинулась на шею. Остатки мороженого от неожиданности полетели на асфальт, Клим, не зная куда деваться, держа пакет в одной руке, другой обняв за талию и поддерживая соплеменницу (а это была именно она), ощущая на щеке поцелуи сквозь слёзы, расчувствовался и испугался одновременно. Испугался, вдруг поняв, как дорога ему эта соседская девчонка, поняв, что вспоминал её чаще, чем позволяла разница в возрасте.

Он увидел красавицу со смертоносными для мужчин глазищами, незаметно выросшую из заурядной соседки и пигалицы в стройную фигурой и симпатичную лицом определённую причину для вздохов всего мужского населения близ стоящих домов.

– Ладно, ладно! Ну, ты чего? Раньше дождя не допускала. Не стыдно взрослой барышне так не контролировать себя… – бормотал вождь, пряча глаза, с трудом «держа» голос, в некотором замешательстве предчувствуя мужское желание и аккуратно ставя на ноги «взрослую барышню».

Они, не сговариваясь, как были в обнимку, так и двинулись к ближайшей скамейке.

– Ну, здравствуй, вождь! – наконец услыхал её голос Клим.

Сколько им можно было сказать друг другу, но они молчали, сидели в обнимку и молчали. Со стороны смотрелось несколько странно, молодая девчонка, уткнувшись в плечо взрослому мужчине лицом, обнимала его, нисколько не обращая внимания на осуждающие взгляды мамок-нянек. Он же гладил её по голове, по плечу, рядом из пакета выглядывала полторашка пива. Наглядное растление, да ещё с алкоголем. Наконец, как проснувшись, Клим спросил:

– Что отец? Не ругался?

– Ругался, конечно, еле отговорилась.

– Ну, на его месте я бы тоже ругался. Да что ругался, рвал и метал бы… единственная дочурка, на выданье, а гуляет неизвестно с кем… кстати, а жених у тебя есть?

Она подняла голову, прямо взглянула в глаза:

– Да нашла тут одного. На днях буквально. Правда, он, возможно, не догадывается…