История политических и правовых учений. Курс лекций. 2-е издание. Учебное пособие - Елена Тимошина

Причина платоновских ошибок, по мнению Аристотеля, заключается в том, что Платон решил переделать человека, а это невозможно. Человек – существо эгоистическое. Ему свойственно любить самого себя и заботиться о том, что принадлежит ему лично. «Люди заботятся более всего о том, что принадлежит лично им; менее заботятся они о том, что является общим, или заботятся в той мере, в какой это касается каждого. Помимо всего прочего люди проявляют небрежность в расчете на заботу со стороны другого, как это бывает с домашней прислугой: большее число слуг иной раз служит хуже, чем если бы слуг было меньше» (Политика. 1261b. 20).

Счастливый полис, конечно, предполагает единство граждан, но единство не абсолютное, а относительное. Если следовать логике Платона и стремиться к максимальному единству, то мы сначала придем к семье, а затем к отдельному человеку. Но «по своей природе государство представляется неким множеством», пишет Аристотель. Оно состоит из людей, обладающих разнообразными качествами, и это благотворно сказывается на жизни государства. «Дело в том, что следует требовать относительного, а не абсолютного единства как семьи, так и государства. Если это единство зайдет слишком далеко, то и само государство будет уничтожено; если даже этого и не случится, все-таки государство на пути к своему уничтожению станет государством худшим, все равно как если бы кто симфонии заменил унисоном или ритм одним тактом» (Политика. 1263b. 30–35).

§ 4. Формы государства (политии)

Исследование форм государства (политий) Аристотель начинает с определения понятия гражданина, ибо государство – это союз граждан. В зависимости от того, кто считается гражданином, государство и приобретает определенную форму. Аристотель хочет избежать частностей и дать «безусловное» определение гражданина. Гражданами он объявляет тех, кто участвует в суде и народном собрании, т. е. статус гражданина предполагает обязательное участие в политической жизни. Гражданин должен обладать специальной добродетелью, не совпадающей с добродетелью человека.

Во-первых, Аристотель сравнивает граждан с моряками на судне. Все они выполняют разные работы и занимают неодинаковое положение, поэтому и добродетель каждого из них будет отличаться (вспомним, что добродетель – это пригодность). «Но, – пишет Аристотель, – какое-либо общее определение будет приложимо в равной степени ко всем; ведь благополучное плавание – цель, к которой стремятся все моряки в совокупности и каждый из них в отдельности. То же самое и по отношению к гражданам: хотя они и не одинаковы, все же их задача заключается в спасении составляемого ими общения, а общением этим является государственный строй» (Политика. 1276b. 30). Итак, все граждане объединяются общей целью и ради ее достижения исполняют возложенные на них задачи.

Во-вторых, Аристотель пишет, что добродетели властвующего и подвластного различны, но гражданин – это тот, кто и властвует, и подчиняется. Обе эти способности заслуживают похвалы: «добродетель гражданина, по-видимому, и заключается в способности прекрасно и властвовать, и подчиняться» (Политика. 1277а. 25). Тот, кто властвует над свободными, должен сам пройти школу подчинения: «…Нельзя хорошо начальствовать, не научившись подчиняться. Добродетель во всем этом различна; но хороший гражданин должен уметь и быть способным и подчиняться и начальствовать, и добродетель гражданина заключается в умении властвовать над свободными и быть подвластным» (Политика. 1277b. 15).

Данное определение гражданина относится главным образом к демократическому устройству полиса, а к остальным может и не подходить. Поэтому Аристотель уточняет, что в иных случаях гражданином является любое лицо, наделенное определенными полномочиями. Он заявляет: «Гражданин только тот, кто стоит в известном отношении к государственной жизни, кто имеет или может иметь полномочия в деле попечения о государственных делах или единолично, или вместе с другими» (Политика. 1278b. 5).

Каждый полис имеет свое внутреннее устройство, «организацию обитателей государства» (Политика. 1275а) и «распорядок в области организации государственных должностей вообще и в первую очередь верховной власти…» (Политика. 1278 в. 10). Этот распорядок и называется «полития». Таким образом, государство – это не простой союз граждан, а особым образом организованная система управления этим союзом. Это союз граждан и должностных лиц.

Территория, население и власть – признаки государства. Но если впоследствии первые два признака будут считаться определяющими, то для Аристотеля власть, вернее форма ее организации, является не просто ведущим признаком, но самой сущностью (эйдосом) государства. При ее изменении изменяется и само государство. Полития, являясь формой полиса, конкретизирует его и придает ему действительность.

Конкретная форма государства обусловлена многими факторами. Прежде всего это качества «материи» государства – его граждан: соотношение между бедными и богатыми, благородными и неблагородными, добродетельными и недобродетельными и т. д. Эти группы Аристотель называет частями государства. «Таким образом, – пишет он, – неизбежно получается столько же видов государственного строя, сколько имеется способов управления в зависимости от превосходств и отличительных свойств, присущих составным частям государства» (Политика. 1290а. 10).

Частями государства Аристотель называет и органы управления полисом: законосовещательный орган, систему должностей и судебные органы.

Законосовещательный орган является носителем верховной власти в государстве. Законодательная власть «непременно находится в руках либо одного, либо немногих, либо большинства» (Политика. 1279а. 25). Итак, число правящих – первый критерий классификации форм государства. В зависимости от этого происходит распределение должностей и определятся порядок организации судебной власти. Однако одного количественного критерия явно недостаточно. Очень важно, чтобы достигалась цель, ради которой люди объединяются в полисы, – реализация человеком своей политической природы: «человек по природе есть существо политическое, в силу чего даже те люди, которые нисколько не нуждаются во взаимопомощи, безотчетно стремятся к взаимному сожительству» (Политика. 1278b. 20). Тем не менее проявляется и стремление к пользе, ведь полис – это дружеское общение ради пользы. «Общая польза» как цель властвующих используется Аристотелем в качестве второго критерия классификации форм государства. Получаются три правильные формы государства и три неправильные.

К правильным формам относится монархия в форме царской власти, аристократия и полития (в данном случая термин «полития» Аристотель употребляет в ограничительном значении, используя его применительно к той форме государства, при которой большинство правит ради общей пользы). Неправильными, отклоняющимися формами являются тирания, олигархия, демократия. Поясняя свою мысль, Аристотель пишет: «Тирания – монархическая власть, имеющая в виду выгоды одного правителя; олигархия блюдет выгоды состоятельных граждан; демократия – выгоды неимущих; общей же пользы ни одна из них не имеет» (Политика. 1279b. 5).

Отклоняющиеся формы государства, строго говоря, полисами не являются. Они не справедливы по своей сути. Ведь «государственным благом является справедливость, т. е. то, что служит общей пользе» (Политика. 1282b. 15). А раз так, то они не основаны на праве. «Понятие справедливости, – утверждает Аристотель, – связано с представлением о государстве, так как право, служащее мерилом справедливости, является регулирующей нормой политического общения» (Политика. 1253а. 35). Поэтому законы, которые создаются в условиях отклоняющихся форм, несправедливы, т. е. не имеют отношения к праву, так как выражают лишь интересы правящих. Кроме того, политическое общение – это общение свободных и равных людей, а в данном случае мы имеем дело с отношением господства.

Первой среди правильных форм стоит царская власть. Аристотель предлагает различать несколько ее видов. Первый вид – царская власть лакедемонского образца. Она основана на законе, а царь является только военным вождем. Аристотель называет такую монархию пожизненной стратегией. Она бывает наследственная или выборная. Второй вид – варварская царская власть. Она схожа с тиранией, так как варвары склонны к рабству, но не является таковой в чистом виде. От тирании ее отличает то, что она основана на законе и преемственности. Третий вид царской власти Аристотель называет эсимнетией (греч. «эсимнет» – начальник). Этот вид существовал в древности у эллинов, когда власть основывалась на законе, но не являлась наследственной. Четвертый вид – царская власть «героического времени». «В древние времена цари управляли непосредственно всеми делами, касающимися государства, руководили его внутренней и внешней политикой; впоследствии же, после того как от некоторых функций своей власти они отказались сами, а другие были отняты у них народом, в одних государствах за царями сохранилось только право жертвоприношений, в других – где все-таки может идти речь о царской власти – цари удержали за собой лишь право быть главнокомандующим за пределами страны» (Политика. 1285b. 15). Наконец, пятый вид – это неограниченная власть одного. Ее Аристотель уподобляет домохозяйственной власти: «подобно тому, как власть домохозяина является своего рода царской властью над домом, так точно эта всеобъемлющая царская власть есть в сущности домоправительство над одним или несколькими государствами или племенами» (Политика. 1285b. 30). Этот последний вид и лакедемонский являются основными, полагает Аристотель.