Катана - Кирилл Васильевич Кудряшов

ночным кошмаром. Но лев, шагнувший к ней, не был сном, равно как не был сном и тигр, так же тихо появившийся из тьмы, окутывавшей сияющий зеленым светом уголок соснового леса, держащий в зубах катану с окровавленным лезвием. На морде тигра еще не высохла кровь, и положив катану на землю перед Костей он как ни в чем ни бывало уселся рядом и принялся старательно умываться, слизывая с себя последние кровавые капли.

Лев тщательно обнюхал и ее, а после, уже не обращая на ребят никакого внимания, довольно ворча улегся рядом с тигром и тоже принялся умываться, совсем как котенок… Гигантский котенок, весом в пол тонны, способный откусить человеку голову одним незначительным усилием.

Костя стоял не шевелясь, силясь унять бьющееся как сумасшедшее сердце. У его ног, словно домашние животные, ожидающие команды хозяина, улеглись два могучих хищника, и думая об их громадных когтях и клыках он не мог заставить себя сдвинуться с места.

— Не бойтесь! — увещевал голос леса, — Они на нашей стороне.

«На нашей? А кто же тогда на стороне врага?»

«Многие, очень многие… И их будет больше, ты даже не представляешь, на сколько. И с каждой секундой их становится все больше!»

«Но что МЫ можем сделать?!»

Костя, наконец, совладал с нервной дрожью и заставив себя сделать шаг вперед, прикоснулся к лоснящейся шкуре тигра. Реакции не последовало — тот был слишком увлечен приведением себя в божеский вид.

— Отойди от них! — громким шепотом произнесла Лена, — Давай уйдем отсюда!

— Куда ты пойдешь? Твоего мира больше нет!

— КУДА УГОДНО! — она сорвалась на крик, и тут же вновь прижалась к дереву, увидев, как тигр и лев одновременно подняли головы и взглянули на нее, — Куда угодно, только подальше отсюда!

— Разве ты не слышала? — спросил Костя, усаживаясь на корточки возле зверей и протягивая руку к морде тигра. Тот заворчал, на секунду прижал уши, но каким-то шестым чувством ощутив, что человек нервничает еще больше его самого, опустил глаза и позволил почесать ему за ухом. Простая ласка, так привычная домашним кошкам, была в диковинку для этого хищного гиганта, никогда еще не выступавшего союзником человека в сражении, смысла которого его мозг не в силах был осознать.

— Разве ты не слышала? У нас нет выбора, мы должны убить… Убить ЭТО!

Тигр вздрогнул и громогласно зарычал, заставив Костю отдернуть руку — образ Черного Человека предстал и перед его мысленным взором, вызвав приступ панического, чисто животного ужаса, сравнимого лишь со страхом огня.

— Но как?

На этот вопрос ответил лес.

— Его нельзя убить, можно лишь заставить вернуться обратно, в острие, до тех пор, пока оно вновь не окажется в достаточно сильных руках, чтобы Дух мог напитаться их силой и вернуться в этот мир.

— Кто он? — спросил Костя, взъерошивая гриву не имевшего ничего против льва. Телепатический мост оказался достаточно прочным — звери больше не считали этих двух людей врагами, и голосам леса не нужно было больше ежесекундно напоминать им о том, что их цель — защищать людей, а не охотиться на них. Лена же по-прежнему не чувствовала связывающей их нити. Для нее хищники оставались хищниками, свирепыми и смертельно опасными, к которым она боялась даже приблизиться. С ужасом она взирала на то, как Костя касается рукой их морд, в опасной близости от могучих клыков…

— Он — дух сотен умерщвленных острием. Сотни не обретших покоя душ, ютившихся на лезвии меча, слившихся воедино и обретших страшную силу. Мертвые — его семья, его братья, и они пойдут за ним, куда бы он не позвал. Умершая мать без колебаний поднимет руку на своего сына, подчиняясь приказу Многоликого, ибо для выходцев из земли не существует больше любви и привязанности.

— Но что можем сделать мы? — снова вступила в разговор Лена.

— То, что должны! — был ответ.

— Но почему мы?

— Такова судьба!

Лена испуганно озиралась по сторонам, не то опасаясь появления других зверей, не то в поисках поддержки. Лес молчал, словно понимая, что ей необходимо время на раздумье. Время на то, чтобы осознать что происходящее с ней — не кошмарный сон, а не менее кошмарная явь, чтобы поверить в то, что по каким-то известным лишь «Наверху», в «небесной канцелярии» причинам, именно ей, а не кому-то еще выпала сомнительная честь сойтись в смертельной схватке с мистическим чудовищем, восставшим из могилы. Она с надеждой взглянула на Костю, но не встретилась с ним глазами. Он смотрел лишь на тигра, почесывая его за ухом. Его разум, куда менее привязанный к рациональному, нежели ее, ничуть не сомневался в своей психической нормальности. «Я вижу это, — следовательно это существует, и нечего разводить демагогию о том, что этого не может быть потому, что этого не может быть никогда». Для себя он уже все решил. Мир рушится на его глазах, таинственное нечто убивает ни в чем не повинных людей и заставляет мертвецов восставать из могил, чтобы помогать ему в этом деле, и среди всего этого хаоса и паники — они с Леной, избранные небом по какому-то, одному Богу ведомому признаку! Они могут слышать голос леса, им помогают звери (пусть не все, пусть некоторые на стороне врага, но эти две кошки стоят целой стаи волков), и их единственный шанс спастись — не бежать, ведь бежать больше некуда, мир за их спинами рушится, а вступить в бой, и раз так — он готов! Из двух зол нужно выбирать то, которое раньше не пробовал, а если оно еще и меньшее (по крайней мере, на первый взгляд), то о чем тут еще можно раздумывать?

Лена сделала шаг по направлению к нему, и звери тот час же подняли головы и, устремив на нее настороженные взгляды. Они помнили: эти люди не враги, но если парень явно стал их другом, то о девушке этого они сказать не могли.

— ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш….

Сосны закачали своими кронами, призывая животных к спокойствию, и те вновь послушно улеглись на ковер из опавшей хвои, прикрыв глаза, но ни на секунду не ослабляя бдительности. Малейший шорох, малейший признак опасности, и громадные кошки снова окажутся в строю, в любую секунду готовые убивать, или умереть.

— Костя, — тихо, чтобы не потревожить зверей, позвала Лена, — Уйдем отсюда?

— Куда? — он поднял на нее глаза, в которых на мгновение промелькнула всепоглощающая грусть. В эту секунду Костя, вдруг, осознал, что мир, вероятно, уже никогда не будет прежним, вне зависимости от того, как окончится эта ночь, что большинство его