Пустующий трон - Кен Лю

– Да, тан Кутанрово говорит правду, – устало кивнула она. – Стена Бурь расступится. Я просто ждала… – ее голос поник, – благоприятного момента, чтобы объявить об этом.

Кутанрово принялась расхаживать по Большому залу, размахивая руками.

– Этот момент настал! – восклицала она на льуку. – Ждать ни к чему! Вотан-ру-тааса, вотан-са-тааса, правда состоит в том, что не нам, а местным следует бояться! Слишком долго мы жили в страхе, потакая варварам и их обычаям. Мы расслабились. Но пэкьу-тааса Кудьу приведет новое войско, чтобы закончить начатое пэкьу-вотаном. В свете этих новостей всем нам стоит пересмотреть свои действия. Во-первых, вспомним слова императора об образовании детей. Наши дети все больше времени тратят на изучение местного искусства, чем на тренировку боевых умений. Некоторые таны-тааса знают наизусть сотни поэм ано, но вздрагивают от одной лишь мысли о поездке на гаринафине. Да и взрослые не лучше. Есть воины, которые полностью перешли на местную пищу и одежду, забыв о своем долге перед пэкьу и необходимости быть всегда готовыми к войне. Как, по-вашему, мы будем выглядеть в глазах наших вотан-ру-тааса и вотан-са-тааса, прибывших с родины? Сможете ли вы не отвести глаза, когда они увидят, что вы стали похожи на дара?

Она намеренно задержала взгляд на танах, частично одетых на местный манер, и те стыдливо отвернулись.

Танванаки понимала, что это главные аргументы Кутанрово. Пока никто всерьез не ждал подкреплений с родины, мирное сосуществование с коренным населением казалось разумным и даже неизбежным. Но с прибытием новых танов из Укьу соотношение сил должно было измениться, и многих это обеспокоило. Мнение друзей всегда заботит сильнее, чем мнение врагов.

Тан Воку Фирна, более прочих проникшийся местной культурой, хотел было выступить, но Гозтан Рьото перехватила его взгляд и отрицательно помотала головой.

Кутанрово между тем говорила со все бо́льшим пылом. Ей наконец-то представилась возможность высказаться и устыдить трусливых продажных танов.

– Многие воины набрали из числа местных женщин любовниц и относятся к ним как к женам, строят им дома и позволяют учить своих тогатенов…

Тут Танванаки стала мрачнее тучи; было общеизвестно, что не она, а Тиму проводил больше времени с пэкьу-тааса Тодьу и Дьаной, и ей было неприятно слышать унизительное обращение в адрес своих детей. Но Кутанрово этого как будто не заметила.

– Вотан-ру-тааса и вотан-са-тааса, откройте глаза и уши и перестаньте тешить себя иллюзиями! – Голос Кутанрово дрогнул, а в глазах ее появились слезы. – Сколько из вас по-прежнему живет в шатрах? Сколько из вас по-прежнему разговаривает с детьми на льуку? Позор вам за то, что теперь нам куда привычнее язык рабов. Подумайте, чего вы достигли, выступая за мирное сосуществование? Вы слышали, что говорил местный уроженец-император, супруг нашей пэкьу? Его душа полна ненависти, он молится за нашу погибель! Мы завоеватели, но ведем себя как завоеванные. Наш истинный дух отравлен презренными плодами этой земли. Мы волки, но зачем-то переоделись овцами. Мы воины льуку, которые едят плоть и пьют кровь поверженных врагов. Мы не дара-рааки, перебивающиеся тем, что выросло в почве, удобренной мочой и дерьмом! Теперь вам понятно, почему Гозтан с сыном совершили опасное и ужасное преступление? Те, кто выступает за мир, служат коварным замыслам здешнего императора, который превозносит достижения своей матери, принижая нашу отвагу! Для местных учитель равен родителю – «родитель ума», так они говорят. По их правилам, ученик должен почитать учителя не меньше, чем мать и отца. Что будет, если наши дети станут относиться к рабам так же, как к собственным родителям? Позор! Что подумают наши сородичи, когда прибудут из-за Стены Бурь и увидят, как наши дети пресмыкаются перед варварами и зовут их «господами»?

У Гозтан не осталось иного выбора, кроме как высказаться.

Она вспоминала день, когда Ога Кидосу рассказал ей об учителях и учении. С тех пор все беды в ее жизни как будто случались именно от этого.

«Боги действительно любят пошутить над нами».

Гозтан выступила вперед и заговорила на льуку:

– Кутанрово, моя са-тааса, обучаться у местных разрешил еще пэкьу-вотан. Он поощрял стремление учиться у народа Дара, не заставляя чужаков говорить на нашем языке…

– Как удобно ты перевспоминаешь прошлое! – воскликнула Кутанрово. – Искажаешь истину с поистине местным мастерством. Пэкьу Тенрьо запретил рабам учить наш язык, чтобы иметь над ними преимущество, а учиться у местных требовал лишь для того, чтобы легче было их покорить. Мы их покорили. Теперь мы здесь хозяева, а они могут либо перенять наш образ жизни, либо сдохнуть!

– Сейчас мы в чужой земле, где наш образ жизни не подходит, – парировала Гозтан. – Эти острова не похожи на степи Укьу. Одним скотоводством такое население не прокормить, если только не перебить большинство коренных жителей. Но кто тогда станет сражаться за нас по истечении десятилетнего договора о ненападении, когда Джиа и Фиро приведут сюда свои армии?

– К тому времени придут подкрепления!

– Даже если пэкьу-тааса Кудьу пришлет все имеющиеся города-корабли, сколько это тысяч воинов? Ничего не будет по-прежнему: мы должны приспособиться.

– Пораженческие настроения – вот главная проблема приспособленцев, – возразила Кутанрово. – Не забывай, что мы захватили целых два острова Дара и отбились от их армады, имея всего лишь несколько тысяч воинов. Даже их юная императрица, которую этот подлец Куни Гару избрал своей наследницей, погибла в Стене Бурь, когда отправилась перехватить наш резервный флот…

– Без уважения к врагу невозможно победить. Народ Дара никогда прежде не сражался против гаринафинов, но им удалось призвать молнии и остановить наше продвижение в заливе Затин…

– Да пусть у них будет хоть в тысячу раз больше воинов и в сотни сотен раз больше хитроумных орудий! Залог победы – не эти мелочи, а огонь в сердцах воюющих. Дух льуку – единственное, что имеет значение, а ты, са-вотан, его утратила.

Пока таны спорили, Танванаки пыталась обуздать свои мысли.

«А вдруг Кутанрово права? Может, я действительно утратила тот внутренний огонь, позволивший одолеть силы Мапидэрэ, пересечь бурный океан, захватить эти острова и потрясти престол Дара?»

– Ради будущего нашего народа я принесла не меньше жертв, чем любой из нас. – Гозтан впервые потеряла самообладание. – Я посвятила всю жизнь службе пэкьу, а прежде – пэкьу-вотану. Война отняла у меня всех пятерых мужей. Никто не смеет присваивать себе дух льуку…

– Так веди себя подобающим образом! Пусть твой сын возьмет в руки палицу и топор, а не возится с восковыми табличками, кистями и красками…

Танванаки по-прежнему колебалась.

«Идеи сторонников жесткого курса вновь спровоцируют на этих землях кровопролитную вражду. Если я пойду этим путем, то