Творения. Том первый. ТВОРЕНИЯ АПОЛОГЕТИЧЕСКИЕ. ДОГМАТИКО-ПОЛЕМИЧЕСКИЕ. ИСТОРИКО-ПОЛЕМИЧЕСКИЕ - Емец

человеческим, обоживаясь, соделываясь и являясь для всех органом Премудрости для действенности Божества и Его воссияния. Потому не сказал Евангелист: «Преуспевало Слово», но: Иисус преуспевал, а этим именем наречен Господь, когда сделался человеком. И таким образом, преуспеяние, как сказали мы и выше, принадлежит естеству человеческому.

54. Посему как с преуспеянием плоти Господь Сам именуется преуспевающим, потому что тело принадлежало Ему собственно, так и сказанное применительно ко времени смерти, что Господь возмущался [душой], плакал, надо принимать в том же смысле. Ибо еретики, кидаясь туда и сюда и на этом как бы вновь созидая свою ересь, говорят: «Вот плакал и говорил: душа Моя теперь возмутилась (Ин. 12:27) – и молился: да минует Меня чаша сия (Мф. 26:39). Почему же, если говорил это, Он – Бог и Отчее Слово?» Так написано, богоборцы, что плакал и говорил: возмутилась, и на кресте сказал: Элои! Элои! ламма савахфани? – что значит: Боже Мой! Боже Мой! для чего Ты Меня оставил? (Мк. 15:34; Мф. 27:46), молился и о том, да минует Меня чаша сия (Мф. 26:39), и это написано. Но я желал бы также, чтобы и вы дали ответ. Ибо каждое из ваших возражений необходимо отражать тем же. Если говорящий есть простой человек, то пусть плачет и боится смерти как человек. Если же Он – Слово во плоти (для нас необременительно повторять всегда одно и то же), то чего было бояться Ему – Богу? Или почему убоялся смерти, будучи Сам жизнью и других спасая от смерти? Или почему, говоря: не бойтесь убивающих тело (Лк. 12:4; Мф. 10:28), Сам убоялся? Почему Тот, Кто говорит Аврааму: не бойся, яко с Тобою есмь (Быт. 26:24; Ис. 43:5), и Моисея поощряет к мужеству перед фараоном, [Col. 437] и Навину [835] говорит: крепися и мужайся (Нав. 1:6), – Сам пришел в боязнь от Ирода и Пилата? Притом, другим став помощником, чтобы не имели страха (ибо сказано: Господь мне помощник, и не убоюся, что сотворит мне человек – Пс. 117:6), Сам устрашился начальников, людей смертных, и, добровольно пойдя на смерть, убоялся смерти? Совместимо ли с чем-то и не злочестиво ли говорить, что убоялся смерти или ада [836] Тот, Кого видевше вратницы адовы убояшася (Иов. 38:17)? Если же, по словам вашим, убоялось Слово, то почему же задолго перед этим, говоря о злоумышлении иудеев, Оно не спаслось бегством, но когда искали, сказало: это Я (Ин. 18:5)? Господь мог и не умереть, как говорил: Имею власть отдать жизнь Мою и власть имею опять принять ее и: Никто не отнимает ее у Меня (Ин. 10:17–18).

55. Напротив того, это свойственно было не естеству Слова, как Слова, христоборцы и неблагодарные иудеи, но Слово было во плоти, подверженной этому. И не говорилось этого о Слове до принятия Им плоти; когда же Слово стало плотию (Ин. 1:14) и сделалось человеком, тогда написано это по-человечески. Несомненно же, что Тот, о Ком написано это, воскресил Лазаря из мертвых (см. Ин. 11:43–44), воду сделал вином (см. Ин. 2:1-10), даровал зрение родившемуся слепым (см. Ин. 9) и говорил: Я и Отец – одно (Ин. 10:30).

Итак, если [еретики] человеческие свойства выставляют как предлог для того, чтобы о Сыне Божием думать низко, лучше же сказать, считают Его человеком совершенно земным и не небесным, то почему из дел Божиих не признают Слова, сущего в Отце, и не отрекутся наконец от своего злочестия? Ибо можно им видеть, почему творящий дела есть Тот же Самый, Кто являет и удобостраждущее тело, попуская ему плакать и алкать и обнаруживать в себе свойственное телу. Через подобное сему делал Он известным, что [Col. 440] Он – бесстрастный Бог и принял на Себя подверженную страданиям плоть, а делами доказывал о Себе, что Он есть Божие Слово, впоследствии сделавшееся человеком, и говорил: когда не верите Мне, видя Меня облеченным в человеческое тело, верьте делам Моим, чтобы узнать и поверить, что Отец во Мне и Я в Нем (Ин. 10:38).

Но весьма великими кажутся мне бесстыдство и хула христоборцев. Слыша: Я и Отец – одно (Ин. 10:30), они стремятся перетолковать смысл и расторгнуть единство Отца и Сына, а слыша, что плакал, проливал пот, страдал, не обращают внимания на тело, но причисляют за это к твари Того, Кем тварь получила бытие. Чем же, наконец, еретики эти отличаются от иудеев? Как те богохульно приписывали дела Божии веельзевулу (Мф. 12:24), так и эти, причисляя к тварям совершившего эти дела Господа, понесут на себе и одинаковое с теми беспощадное осуждение.

56. Но им, когда слышали: Я и Отец – одно (Ин. 10:30), надлежало видеть единое божество и свойственное Отчей сущности, а когда слышали «плакал» и тому подобное, именовать это свойственным телу, тем более что в том и другом имеют они основательный повод признавать одно написанным о Нем как о Боге, а другое сказанным по причине Его человеческого тела. В Бесплотном не было бы свойственного телу, если бы Он не принял на Себя тленного и смертного тела.[837] Ибо смертной была святая Мария, от Которой было тело. А потому, когда был Он в страждущем теле, способном плакать и утомляться, тогда необходимо стало, чтобы Ему вместе с телом приписывалось и то, что собственно принадлежит плоти. Итак, если Он плакал и возмущался, то и плакало и возмущалось не Слово, как Слово, но это свойственно было плоти; если и молился, чтобы миновала Его чаша (см. Мф. 26:39), то не божество страшилось, но и эта немощь свойственна была человечеству. И слова: для чего Ты Меня оставил? (Мк. 15:34), по сказанному выше, Ему, опять же, хотя нимало не страждущему, ибо Слово было бесстрастно, приписали, однако же, евангелисты. Ибо Господь сделался человеком, и это совершается и говорится Им как человеком, чтобы Ему Самому, [Col. 441] облегчив и эти страдания плоти, сделать плоть свободной от них. Посему и не может быть оставлен Отцом Господь, всегда сущий в Отце, как и прежде, нежели изрек это, так и по произнесении этих слов. Но непозволительно опять сказать, будто бы убоялся Господь, Которого убоявшись, вратницы адовы (Иов. 38:17) дали свободу содержимым во аде, и гробы отверзлись, и многие тела святых воскресли и явились своим (Мф. 27:52–53). Итак, да умолкнет всякий еретик и да устрашится говорить, будто бы имел боязнь Господь, от Кого бежит смерть как змий, перед Кем трепещут демоны, Кого страшится