Древнерусская государственность: генезис, этнокультурная среда, идеологические конструкты - Виктор Владимирович Пузанов

нужно было его фальсифицировать? "Киевское письмо", в отличие от той же "еврейско-хазарской переписки" и "Кембриджского документа", по своему содержанию не несет никакого политико-идеологического заряда. В нем описывается заурядная частноправовая сделка, которая, в силу драматичного и, в тоже время, типичного развития событий, потребовала вмешательства киевской иудейской общины. В данной связи оно сродни БГ № 725. Только отправитель последней апеллировал за помощью к архиепископу, а составители письма — к единоверцам из других общин. Это дошедшие до нас осколки простых житейских трагедий, которые теряются под пером летописца или законодателя. Тем особенно они и ценны для историка.

Очерк 2. Социальные образы "Слова о законе и благодати" Илариона

"Слово о законе и благодати" митрополита Илариона написано до настолования, между 1037 и 1050 гг.[1950]. Н.Н. Розов, исходя из особого места в "Слове…" мотива двух христианских праздников — Пасхи и Благовещения, попытался предельно сузить датировку. Логическая посылка особой изобретательностью не отличалась: раз, де, мотив сих двух праздников, значит произведение написано в тот год, когда они совпали, либо в год их максимального приближения. Максимальное сближение дат двух праздников в рассматриваемый хронологический отрезок времени (1037–1050 гг.) приходилось на 1038 и 1049 гг. Н.Н. Розов отдавал предпочтение 1049 г., полагая что "Слово…" было произнесено Иларионом 26 марта по поводу завершения строительства оборонительных укреплений Киева. Исследователь даже попытался определить место оного действия — церковь Благовещения на Золотых воротах[1951]. А.Н. Ужанков, развивая указанную идею, напротив, отдает предпочтение 1038 г., поскольку на него приходились такие юбилеи как 50-летие принятия христианства, 60-летие Ярослава Мудрого. Кроме того, 1037/38 гг. — 500-летие Константинопольского Софийского собора, освящение церкви Благовещения на Золотых вратах в Киеве, завершение строительства Киевского Софийского собора и оборонительных укреплений. Именно неповторимое стечение этих событий и послужило, согласно А.Н. Ужанкову, поводом Илариону для написания "Слова…"[1952].

Предположения Н.Н. Розова и А.Н. Ужанкова, безусловно, заслуживают внимания, однако основаны на сугубо гипотетических предположениях — с одной стороны, и логике современного человека, привыкшего к юбилеям и приуроченным к ним мероприятиям — с другой. Очевидно, что мотив двух христианских праздников важен сам по себе для христианина, тем более для раскрытия идейного замысла сочинения Илариона. Естественно, что ему не обязательно было ждать совпадения либо максимального приближения двух праздников. Не все так просто и с "юбилейными" датами, часть из которых "притянута" друг к другу. Впрочем, для темы настоящего очерка абсолютная точность датировки написания произведения не существенна. Достаточно того установленного факта, что оно было написано в промежутке между 1037 и 1050 гг. и является поэтому одним из древнейших оригинальных восточнославянских произведений, дошедших до нашего времени.

"Слово о законе и благодати" — наивысшее достижение древнерусской литературы[1953]. В первой части сочинения развивается паулианский мотив о превосходстве Нового завета ("Благодати") над Ветхим ("Законом"), соответственно — "христианского мира (ожитворенного Благодатью) над миром иудейским (где господствует Закон)". Во второй части следует описание того, как вера Христова достигла Руси, в третьей — возносится похвала князю-крестителю Владимиру Святославичу и его сыну Ярославу Мудрому. Завершается произведение молитвой, обращенной к Господу[1954].

"Слову о законе и благодати" посвящена огромная литература[1955]. Вместе с тем, произведение изучалось, прежде всего, как памятник философской и общественно-политической мысли средневековой Руси. Нас же, в первую очередь, интересуют социокультурные образы "Слова", представления Илариона о стране, власти, обществе.

В понимании Илариона страна, область, земля выступают как синонимы. При этом, однако, к Руси понятие страна не применяется: в основном — земля[1956], один раз — область[1957]. Синонимом Руской земли у Илариона может выступать: наша земля[1958]; в соответствующем контексте — вся земля[1959], сия земля[1960]; при обращении к князю — твоя земля[1961], своя земля[1962], его земля[1963]. При этом вместо, Руская земля, наша земля и т. п. Иларион мог написать руский язык (в смысле — русский народ)[1964], а вместо, руский язык, Руская земля и т. п. — мы[1965] или все (в смысле — люди Русской земли)[1966]. Показательно, что лишь по разу Иларион использует словосочетания Руская земля и руский язык, да еще один раз — просто Русь (причем здесь Русь можно трактовать и как земля, и как народ)[1967]. Данное обстоятельство (отождествление Русь — наша — мы) может свидетельствовать, как минимум, о высокой степени русской самоидентификации самого Илариона.

Какой же видится Илариону структура земли (страны или области)? Как и в Н1Л, в "Слове…" квинтэссенцией земли являются грады. Например, Иларион пишет, что Владимир "заповедавъ по всеи земли и креститися въ имя Отца и Сына и Святаго Духа. И ясно и велегласно во всех градех славитися Святеи Троици, и всемъ бытии христианомъ малыим и великыимъ, рабомъ и свободныим, уныим и старыим, бояромъ и простыим, богатыим и убогыимъ. … И въ едино время вся земля наша въслави Христа съ Отцемъ и съ Святыимъ Духомъ… Капища разрушаахуся, и иконы святыих являахуся, беси пробегааху, крестъ грады свящаше"[1968]. Как видим, здесь вся земля = все грады. Окрестить землю = окрестить грады. Но окрестить всю землю и все грады, это значит "всемъ бытии христианомъ…". Как будто напрашивается сравнение: вся земля = все грады = все люди[1969].

Как бы там ни было, налицо троичная модель: земля, грады, люди. Можно привести и другие примеры такой троичности: "Како бремя греховное рассыпа, не единого обративъ человека от заблуждения идольскыа льсти, ни десяти, ни града, нъ всю область сию"[1970]; "Вся страны и гради, и людие чтуть и славять коегождо ихъ учителя, иже научиша я православнеи вере. Похвалимъ же и мы, по силе нашеи… нашего учителя и наставника…"[1971]. Знает Иларион и формулу земля — грады — веси — люди, правда использует ее применительно к Греческой земле: "…Слышано ему о благовернеи земли Гречьске… како въ них деются силы и чюдеса и знамениа, како церкви людии исполнены, како веси и гради благоверьни вси…"[1972].

Трудно сказать, взяты ли эти различия из византийской и русской действительности или нет. Возможно, грады и веси калька с греческих текстов. Правда, и русским текстам оно знакомо. Например, ПВЛ описывает драматическую ситуацию мучений русских людей в половецком плену, которые "со слезами отвещеваху другъ къ другу глаголющее: "Азъ бехъ сего города", и други: "А язъ сея вси""[1973]. Известно ПВЛ и выражение по градам и селам: "…и нача ставити по