Древнерусская государственность: генезис, этнокультурная среда, идеологические конструкты - Виктор Владимирович Пузанов

За эпитетами в сторону языческих князей у Илариона прослеживается еще одна важная обязанность князя (о которой Иларион упоминает и в своей "Молитве") — мечом защищать свою землю и свой народ и подчинять окрестные народы.

Особое внимание Иларион уделяет такой важной функции князя, как обеспечение социального благополучия в своей земле. Так, обращаясь к Владимиру Святославичу, Илларион пишет: "Къ сему же кто исповесть многыа твоа нощныа милостыня и дневныа щедроты, яже къ убогыимъ творяаше, къ сирыимъ, къ болящиимъ, къ дължныимъ, къ вдовамъ и къ всемь требующимъ милости?… Просящиимъ подаваа, нагыя одевая, жадныа и алчныа насыщая, болящиимъ всяко утешение посылаа, должныа искупая, работныимъ свободу дая. Твои бо щедроты и милостыня и ныне в человецехъ поминаемы суть…"[1990]. Владимир, согласно Илариону, был "нагыимъ одение, …алчныимъ кърмитель, …жаждющиимъ утробе ухлаждение, …въдовицамъ помощник, …странныимъ покоище, …бескровныимъ покровъ, …обидимыимъ заступникъ, убогыимъ обогащение"[1991]. Правда, за всеми этими щедротами и милостынями князя, которые, по словам Илариона, "и ныне в человецехъ поминаемы суть…" видится не столько нищелюбие христианского государя, сколько щедрость вождя варварской эпохи.

Показательны в этом плане и эпитеты, с помощью которых Иларион дает качественные характеристики князьям. Игорь у него — старый, Святослав — славный, а оба они — благородные[1992], храбрые, мужественные, прославившиеся силою и победами. Вместе с тем, славный применяется только к Святославу, а благородными, как мы видели, прямо не названы ни Святослав, ни Игорь. Такие же черты как храбрость и мужество — элитарные, конечно, но, не высшего уровня[1993]. Другое дело — характеристика Владимира, которая даже применительно к языческому периоду его жизни не только содержит гораздо больше элитомаркирующих качеств, но и, что особенно важно, качеств более высокого ранга. Даже такие, казалось бы, общие качества для Владимира, его отца и деда как славный (здесь — именитый, знатный[1994]) и благородный Иларион усиливает применительно к будущему крестителю Руси: "…Сии славныи от славныихъ рожься, благороденъ от благородныих, каганъ нашь Володимеръ". Тоже самое можно сказать и в отношении мужества, храбрости и силы (крепости): если Игорь и Святослав "мужьствомъ же и храбръствомъ прослуша въ странах многах, и победами и крепостию", то Владимир "единодержець бывъ земли своеи, покоривъ подъ ся округьняа страны, овы миромъ, а непокоривыа мечемь"[1995]. Кроме того, Владимир, в отличие от своего деда и своего отца, преуспел не только в храбрости, мужестве и крепости (силе), но и в смыслености: "Крепостию и силою съвершаяся, мужьствомъ же и смыслом предспеа". А смысленость относится к числу высших элитарных качеств в представлении не только автора ПВЛ, но и Илариона. Но, самое главное, что Владимир "землю свою пасущу правдою, мужьствомь же и съмысломъ…". Наряду со смысленостью/мудростью здесь Иларион выделяет еще одно качество князя, которое правильнее было бы обозначить как жизнь и управление страной по правде. Это вершина княжеского искусства, идеал правления в Древней Руси, ведь Бог, как полагали наши предки, не в силе, а в правде[1996]. Таким образом, к князю-язычнику прилагается качество, свойственное христианским государям. Более того — праведникам.

Обратим, однако, внимание, что Иларион, высоко оценивая Владимира-язычника и наделяя его такими элитными эпитетами как славный, благородный, сильный, мужественный, живущий и правящий по правде, смысленый), не использует понятие мудрый. Таковое прилагается только к Владимиру-христианину: "Тебе же како похвалимъ, о честныи и славныи въ земленыих владыках, премужественыи Василие? Како доброте твоей почюдимся, крепости же и силе? …Яко твоимъ повелениемь по всеи земли твоеи Христос славится?…Христолюбче, друже правды, съмыслу место, милостыни гнездо? …Како вселися въ тя разумъ выше разума земленыихъ мудрець…"[1997]. При этом мы видим, что речь Иларион ведет о неземной мудрости, посетившей князя, благодаря чему и было принято христианство самим Владимиром и крещена Русь. Здесь же, помимо неземной мудрости, упоминаются и другие новые качества, которые Иларион использует для характеристики Владимира-христианина (честный, добрый, милостивый, христолюбивый). Некоторые традиционные качества "усиливаются": премужественный, съмыслу место (вместилище разума/мудрости). Для характеристики Владимира-христианина используются также понятия блаженный (более того — нареченный так самим Спасителем)[1998], благоверный[1999], щедрый и милостивый[2000], "честнаа главо"[2001]. Особенно знаковым является обращение к Владимиру как учителю и наставнику в вере и благочестии и, как следствие, сравнение его с апостолами[2002] и Константином Великим[2003]. Правда, последние качества важны уже не столько для характеристики Владимира-князя, сколько для характеристика будущего Владимира-святого (Русская церковь и Иларион начинали борьбу за канонизацию князя).

На этом фоне качественная характеристика Ярослава Мудрого как князя весьма бедна. Ярослав — "веренъ послухъ" благоверия Владимирова, "егоже Господь" сделал наместником власти Владимировой, не нарушающим, но утверждающеим уставы отца своего, не умаляющим, но преумножающим благоверие Владимировово, завершившего дело его, как Соломон завершил начатое Давидом. В Ярославе Господь оставил память на земле о Владимире, "красящааго столъ земли" Владимировой[2004]. Но эпитеты, характеризующие княжеские качества, практически отсутствуют. Разве что к таковым, с определенно натяжкой, можно отнести благоверный и красящий стол земли Владимировой? Правда, благоверными называются также сноха князя Владимира, его внуки и правнуки: "Къ сему же виждь благоверную сноху твою Ерину, виждь вънукы твоа и правнукы: како живуть, како храними суть Господемь, како благоверие держать по преданию твоему, како въ святыа церкви чястять, како славять Христа, како покланяются имени его"[2005]. В то же время, как увидим далее, благоверие князя "съ властию съпряжено".

Таким образом, Иларион, воспевая хвалу Ярославу, дает ему лестную характеристику как князю-христианину, но никак не характеризует его как князя-правителя. Конечно, можно возразить, что с точки зрения христианина главным критерием хорошего правителя являются христианские добродетели. Это, конечно, во многом справедливо. Однако христианские добродетели являлись, собственно, лишь условием для надлежащего исполнения возложенных Господом на правителя функций. Если верить Илариону, имелись и князья-язычники, обеспечивавшие разумное управление своим народом. Другое дело, и это не следует игнорировать, что князь-язычник не может выполнить функции обеспечения сакральной защиты земли и населения, обеспечить народу спасение. А это, несомненно, важнейшая функция, с точки зрения христианина[2006]. Как бы там ни было, однако административные и военные качества князей-язычников Иларионом раскрываются намного полнее, чем соответствующие качества Ярослава. Ярослав, согласно Илариону, как мы видели, завершил духовное дело отца, передал град свой и народ под защиту Богородицы. И хотя Ярослав украшение престола земли Русской, ему еще предстоит, в том числе и молитвами отца, "пучину житиа преплути" и "без блазна