Ткань Ишанкара - Тори Бергер

газету вчетверо, так, чтобы удобно было читать, и с трудом перестал смеяться.

– Убой! – сообщил он. – Тут выдержки из премии Дарвина! Конкурс на самую нелепую смерть, слыхали про такое? – он окинул взглядом всех присутствующих, но они его энтузиазма не разделяли. – Представьте, один мужик работал за станком, который ровно режет бумагу на полосы в промышленных масштабах, ну вот он однажды руку туда случайно засунул, и ему ножом ее по локоть обрезало. Ну, он вылечился и вернулся обратно за это станок. А пока он в больнице лежал, инженер машину усовершенствовал, так что теперь нож запустить можно было одной рукой, а остановить двумя, а то вдруг еще какой идиот найдется лезть в работающий механизм. Ну, короче, запустить ее мужик запустил, а вторая кнопка остановки была как раз с той стороны, где у него руки не было. А он-то подумал, что нажал! В общем, сначала ему вторую руку обрезало, а потом, когда он ее вынуть хотел, зубами, разумеется, и внутрь полез, еще и голову отрубило.

Все ошарашено молчали. Макс выждал немного, а потом положил газету на стол.

– Это называется память тела, – попытался он оправдаться. – Когда конечности уже нет, а человек ее все равно чувствует. Она даже болеть может, эта отсутствующая конечность. Вот мужик тоже думал, что у него рука на месте…

Тайра услышала, как в голове щелкнуло еще раз.

Горан и Ксандер молча переглянулись.

– Скучно с вами, – совсем сдался Макс. – Я вам настроение пытаюсь поднять. Ну и ладно, как хотите.

– Ты меня иногда поражаешь, лорд Хат-Хас, – заявил Горан. – Настроение он хотел поднять…

– Давайте я вам сейчас настроение подниму, – Тайра медленно отвела глаза от книги и посмотрела на Горана.

– Есть идея? – спросил тот.

– Ваш Фэйт прав, – сказала Тайра. – Если ничего нельзя доказать, то дело надо развалить. Нет состава преступления – нет дела, а вот это как раз мы доказать можем. Позавчера Гиварш не убивал никаких вампиров, следовательно, о чем вообще речь?

Горан чуть подался вперед.

– Слушаю, – сказал он, словно кроме них двоих никого в комнате не было, или словно он уже был Ректором, а Тайра была его Некромантессой.

– Ну, слушайте. Де ла Вэлль строит обвинение на том, что Гиварш убил членов их дома, но мы прекрасно знаем, что это реплики, а не полноценные вампиры. И мы все-таки можем это доказать, – Тайра уже почти ощущала триумф и с трудом сдерживала эмоции. – Гиварш устроил резню в тысяча четыреста тридцать четвертом, а Дом де ла Вэлль, согласно всем источникам, основан на три года позже. Это значит, что формально до этого времени никто не мог принадлежать к их дому. Их должны были обратить члены дома, Бранка или кто-то из ее ближайших родичей. Это доказывает, что препарат при жизни никакого отношения к де ла Вэлль не имел. Тут следует смотреть в заключение о возрасте тел вашей Мелине. Следовательно, Дом де ла Вэлль изначально солгал суду.

Тайра замолчала, оценивая реакцию.

– Но они могут заявить, что они обратили этих людей и раньше той разборки, – сказал Горан, – а как дом заявили о себе позднее, когда скрывать свою общность стало сложно. Это их право.

– На это и расчет! – Тайра улыбнулась. – Сэл же хочет поставить Бранку на место, и я хочу сделать ему приятное.

– Не понял.

– Пусть Бранка все то же самое и выскажет, это нам партии не испортит. Я надеюсь, в магических судах за ложные показания тоже что-нибудь бывает?

– Бывает. Но я все еще не понял. Ты собралась доказывать, что состава преступления нет, я пока не вижу, как.

– Я докажу, что эти четверо вообще не принадлежали ни к одному из домов. Они вообще не вампиры, – Тайра перестала улыбаться, и Горан увидел в ее глазах потаенный стальной блеск, присущий взгляду ’т Хоофта в серьезные моменты. – Сколько бы им ни было лет, это реплики. Сэл говорит, что реплики магических существ нежизнеспособны. Они просто существует в лабораторных условиях. Следовательно, хоть их и клонировали из материала обращенных вампиров, вампирами они никогда не были. Тут спасибо Максу. – Тайра посмотрела на него и снова вернулась к Горану. – Сэр ’т Хоофт мне рассказывал, что память тела и правда существует, только это не про отрубленные конечности. Препарат при определенных условиях вспоминает наиболее привычные при жизни действия. Что-то типа мышечной памяти.

Горан взглянул на Ксандера, и тот согласно кивнул.

– Я собираюсь принести препарат в зал суда и там его поднять, – продолжила Тайра. – Потом применить заклинания памяти тела, пустить себе кровь и посмотреть, что препарат станет делать. А он не станет делать ничего, потому что у него нет никакой памяти. Это просто лабораторные образцы, которые пальцем самостоятельно пошевелить не могут, не то, что найти объект и выпить его кровь. Крови эти реплицированные тела самостоятельно вообще никогда не употребляли. Таким образом, я докажу, что если Гиварш и убил кого-то из де ла Вэлль, то было это не одно столетие назад, и за это он наказание уже понес. Дом де ла Вэлль утверждает, что он убил их позавчера в драке, но это ложь, потому что, опять-таки, реплика вообще не способна двигаться без некроманта. А некромантии там не было, и в этом спасибо сторонним экспертам. – Тайра снова выдержала паузу. – Кстати, тут есть один нюанс. Так как препарат будет тупо стоять посреди зала, суд может решить, что я просто колдовать не умею. Вот тут нам пригодится Ксандер как эксперт по некромантии. Уж в его умении колдовать никто не сомневается, так что следом ту же операцию с препаратом проделает он. И препарат снова будет просто стоять. Ты же не откажешь? – и она посмотрела на Ксандера, и он чуть улыбнулся.

– И что? Все еще не слишком убедительно, хотя и оригинально, – сказал Горан.

– Какой смысл Дому де ла Вэлль называть членами семьи безмозглые куски плоти? Они что, нормальных кандидатов найти не могут? Так что реплики им нужны, разве чтобы подставить кого-то. И тут, Горан Иваныч, наш последний козырь. Будем играть чужими картами. Микель дал показания о том, что он видел, как Гиварш разделал двоих. Это все снято с него монсальватскими магами и есть в ретроспекте, можно просмотреть. И он действительно это видел. Но, опять же, реплика без некроманта не может двигаться… Это были другие бессмертные. А их тел нет! Значит, Морис никого не убивал. А это еще раз доказывает, что Дом де ла Вэлль все изначально подстроил. И это, как я понимаю, тема для нового дела, уже без нашего участия. И доказывать свою невиновность и объяснять фокусы с репликами придется Бранке.

– Да, интересно, – Горан потер висок. – Но все равно, Бранка может заявить, что Гиварш – псих и истязал трупы.

– Да не может же! – всплеснула руками Тайра. – Либо Гиварш истязал трупы, и, заявляя это, Бранка признает, что подложила ему препарат, но это, как я понимаю, для дома позор. Либо они будут настаивать, что Морис убил их в драке, это их основная линия, и ее они будут придерживаться, а тут нестыковок тьма! Понимаете? Мы загоним их в сеть, которую они расставили нам!

Горан подумал некоторое время, а потом посмотрел на Сэла.

– Что скажешь, патриарх? – спросил он.

– Девчонка говорит дело, – произнес Сэл. – Партия красивая. Дар Элайя чистой воды. В любом случае, я других вариантов не вижу. Попробовать стоит, учитывая, что если она не сольет магическую часть, то риска практически и нет.

– А вот тут есть одна небольшая проблемка, – сказала Тайра. – Я не умею ни поднимать тела, ни работать с памятью тела.

Горан вздохнул, медленно улыбнулся и подпер щеку рукой.

– Шарман, – сказал он. – Кина не будет.