Ткань Ишанкара - Тори Бергер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я думаю, ты злишься потому, – продолжила Хи, – что я говорю о тебе правду, а к имени привязалась, только чтобы зло сорвать.
– А в чем, по-твоему, правда?
– В том, что с некоторых пор с живыми у тебя получается хуже, чем с мертвыми!
Хи схватила сумку и быстрым шагом демонстративно покинула столовую.
Аиша отпила чай и вытащила из стакана гнутую алюминиевую ложечку.
– Не обижайся, – сказала она. – Хи просто не умеет держать язык за зубами, говорит, как чувствует.
– А может она правду чувствует?
– Ну вот не начинай, – Аиша грозно вскинула на нее взгляд.
– Да она меня достала! – не выдержала Тайра. – Несет всякую ересь, причем с абсолютной уверенностью! Ну хоть прибить меня не хочет, как Рания.
– А Рания хочет тебя прибить? – удивилась Аиша. – Вы же дружили?
– Сама не пойму. Она как с цепи сорвалась. Я пыталась спросить, может, я ее чем обидела, или повод какой есть, но она вообще со мной разговаривать не хочет. Не понимаю.
– Да-а, дела…
– Как на тренировке с ней в пару попаду, она из меня отбивную делает, я вся в синяках, хорошо, хоть зима на улице, рукава длинные, не видно. Как подменили ее.
– И давно?
– Месяца три.
– Я и смотрю, какая-то ты грустная стала.
– А ты бы веселилась? Вот я и думаю, может у меня и правда с мертвыми лучше получается, чем с живыми? Может, Хи права?
– Хи неправа, – жестко сказала Аиша. – А ты не бери в голову.
Тайра кивнула и отпила чай. Чай был черный и приторно сладкий, и она отставила стакан подальше.
– Ты лучше расскажи, за кого ты замуж собралась, – предложила Тайра. – И какой там у тебя принц?
– А ты смеяться будешь? – на всякий случай заранее уточнила Аиша.
– Вообще, нет, потому что некоторые нюансы мне непонятны. У тебя было видение?
– Нет, так раньше не было, – покачала головой Аиша. – Это как сон, будто я подсмотрела чужой сон, но на самом деле это не сон. Это чья-то реальность. Я уверена.
– И чья же?
– Не знаю. Я видела двух женщин, одна лет на десять старше, может, сестры. Они сидели на краю пересохшего фонтана… Странный такой фонтан. Шестигранный. Сейчас таких не делают. Весь выложен какой-то мелкой колотой плиткой вроде мозаики, а во многих местах вообще все отвалилось. Словно двор заброшенный, или ухаживать просто некому.
– А женщины какие?
– Я их со спины видела, обе статные, волосы черные, до пояса, а платья простые, серые, как из неотбеленного льна. Я же говорю, сестры наверное. Какой-нибудь древний арабский обедневший род.
– Как в сказке?
– Похоже, – Аиша кивнула. – Только я знаю, что они на самом деле существуют. И одна, старшая, другой говорит, мол, ты выйдешь замуж за принца, не плачь, будешь его третьей женой. И успокаивает младшую, а та, похоже, замуж не хочет. Говорит, я не хочу быть третьей, хочу быть любимой, а старшая говорит, мол, ты должна, кроме тебя некому. А мне ее так жалко стало… А потом младшая говорит, мол, как же так, если я за него замуж пойду, его род погибнет. Говорит, это плохая плата за их доброту. А старшая отвечает, мол, такова воля Аллаха, проклятье, мол, древнее, должно сбыться. Мол, не тебе идти против его воли. А младшая, знаешь, отвернулась в другую сторону и плачет, а та ее по спине гладит, и говорит, мол, человек – только орудие в руках Всевышнего.
– А при чем тут ты?
– Я же говорю, мне так жалко стало эту девушку и принца этого сказочного, я его уже люблю, понимаешь?
– Нет, – честно призналась Тайра.
– Ну как нет? – разочарованно спросила Аиша. – Я всех люблю, а его больше всего. Он ведь наверняка о проклятье знает, но тоже думает, что он лишь орудие в руках Аллаха. Это ислам, понимаешь? Любовь и покорность. Так отец говорит.
– И что, неужели принца твоего никак спасти нельзя?
– Вот! – глаза Аиши радостно засияли. – Можно! Проклятье в том, что он умереть должен, вместе со всем своим родом. А пророчество я у старшей в сердце прочитала. Она младшей не все сказала, понимаешь?
– И в чем пророчество?
– В том, что все у принца этого будет хорошо, если третью жену ему приведет четвертая.
– Прямо-таки «Алиса в зазеркалье», – усмехнулась Тайра. – Сначала раздай пирог, а потом разрежь.
– Старшая сестра принца этого за что-то сильно не любит, не хочет младшей даже рассказывать, что проклятье – это не конец. Но я знаю, что никакое зло не свершится, если третья жена придет в его дом после четвертой.
– И как такое возможно? Тут порядковые номера просто так не поменяешь.
Аиша удивленно смотрела на подругу.
– Что? – не поняла Тайра.
– Ты мне веришь?
– А почему я не должна? Все, что ты предсказывала, пока сбывалось.
– А Хи смеется.
– Пусть смеется.
Аиша постучала ложечкой о край стакана, а потом вдруг призналась:
– Знаешь, мне под конец так страшно стало, я все слушала этих девушек, а сама боялась, что они меня заметят. Словно я действительно сама там была и подглядывала из-за угла. Я потом захотела уйти, пока они меня не увидели, а сдвинуться с места не могу, и тут снег пошел, знаешь, посреди лета. У них там лето… И их как будто белой пеленой от меня отрезало. Я зажмурилась, чтобы снег в глаза не попал, потом открываю, а меня какой-то дядька за плечи трясет и орет на меня, мол, куда, дура, под машины лезешь.
– Так ты, получается, на ходу все это видела?
– Наверно. Я не помню… Первый раз так было.
– Слышь, Аиша, ты бы поосторожней была, а то вдруг дядьки никакого рядом не окажется, и поминай как звали.
Аиша согласно кивнула.
– Я хочу стать его четвертой женой и спасти его семью, только не знаю, как.
– Чтобы стать его хоть какой-нибудь женой, его надо сначала найти. Как ты собираешься это сделать?
– Я не буду ничего делать. Я буду ждать. Аллах уже знает о моем намерении. Отец говорит, что Аллах всегда на стороне тех, кто идет по пути любви. Я ему верю, – Аиша опустила глаза и улыбнулась.
– И Хи правда будет подружкой на твоей свадьбе?
– Конечно. Я ведь и ее люблю.
И Аиша снова улыбнулась, теперь уже не пряча глаз.
Сэл сидел в кресле посреди зала в Тайриной квартире и безэмоционально смотрел на падающий за окном снег.
– Мама когда придет? – спросил он.
– Завтра утром. Она на дежурстве, – Тайра устроилась на диване с тарелкой макарон на коленях.
– А Гюнтер тебе макароны на ночь есть разрешает?
– К черту Гюнтера, Гюнтер не сэр хет Хоофт, – Тайра откусила кусок соленого огурца.
– Это от кого ты такого понабралась? – гневно спросил Сэл. – От Горана?
– Угу, – она кивнула. – Не переживай, Гюнтера я уважаю, он мне сладкое запретил, так я конфеты и не ем.
Сэл подумал и от воспитательных бесед воздержался.
– Что с Гиваршем будем делать?
– Я думала, ты мне подскажешь.
– Может, и подскажу, если пойму, где и в чем. Излагай проблемы.
– Проблема первая. Дом де ла Вэлль обвиняет Гиварша в том, что он убил четверых их бессмертных, которые при этом находились при исполнении обязанностей. Гиварш их и правда убил, но в тысяча четыреста тридцать четвертом, и причем уже понес за это наказание. Следовательно, во-первых, за одно и то же преступление дважды судить нельзя, а во-вторых, эти тела – совсем не те тела, по которым Морис прошелся много лет назад. Вопрос: что это за тела?
– Я бы спросил – чьи они, – поправил Сэл. – Насколько я знаю, Гиварш прах своих врагов по ветру развеял еще тогда. Это явно не те тела, которые он сжег в тысяча четыреста каком-то году. Следовательно, твой препарат кто-то произвел. Даже не кто-то, а сами де ла Вэлль.
– Значит, вампиры
