Ткань Ишанкара - Тори Бергер

– Они называют это репликацией, потому что велик элемент магии. Клонировать единорога без магии невозможно, в отличие от овцы. Вампир – та же магическая тварь, причем формально неживая. А относительно человеческих особей речь идет и о том, чтобы у реплики сохранялась душа оригинала.

– Значит, души мертвых говорят правду?

– Уверен, что да.

– Вот тебе вторая проблема, – Тайра отставила тарелку. – Неужели душа не может опознать собственное тело?

– Иногда не может. Тут все дело в некроманте, который первым их вызовет. Мы указываем душам путь, сами они вернуться не могут.

– Следовательно, – подхватила Тайра, – первый некромант, который осуществлял разговор, был твердо уверен, что этих вампиров убил Гиварш… То есть именно этих вампиров убил Гиварш… И показал путь до этих конкретных тел.

– Это наиболее вероятно.

– Значит, некрос был подставной?

– Не думаю. Скорее, это просто кто-то из Лиги, кто-то, кто в Дар Элайя не играет и комбинацию с подлогом тел даже представить не мог. А вот с душами наверняка поработали заранее. Ограничили круг их воспоминаний.

– И они вспомнят, что убивал их Гиварш, но не вспомнят, когда и где? Такое возможно?

– Тонкая работа, почти невозможно доказать. Обвинение может сослаться на пережитый перед смертью шок, который и заблокировал все второстепенное. Такие случаи были.

– Значит, кто-то из де ла Вэлль очень хорошо знает историю.

– Наверняка. Готовились, как я погляжу, не один год.

– Следовательно, что мы имеем? – Тайра вопросительно посмотрела на Сэла. – Де ла Вэлль создали тела и каким-то образом поместили их на место встречи Микеля и Гиварша. Это косвенно доказывает, что Дом де ла Вэлль заранее имел план и намерение подставить Мориса.

– Это тебе стоит запомнить, – указал Сэл, акцентируя ее внимание на этом выводе.

– Но как их туда доставили? Порталов не было, и через тени ничто не перемещалось.

– Откуда ты знаешь?

– Попросила нашего Трейсера дать заключение.

– Сама?

– Через сэра Котцу. А что?

– Да ничего. Просто Йен вам, как я знаю, общаться лично пока не разрешал, – Сэл пожал плечами, но Тайра поняла, что он не договаривает. – И какие у тебя соображения на этот счет?

– Кроме иллюзии – никаких, – сдалась Тайра и тут же попыталась оправдаться: – Я еще слишком мало знаю о подобного рода магии, но иллюзия многое бы объяснила.

– Например?

– Гиварш клянется, что кровь у тех, кто пришел с Микелем, и кровь итогового препарата во всех четырех случаях совпадала попарно. Если у восьми объектов четыре вида крови, попарно одинаковые, становится очевидным, почему Гиварш не почувствовал разницы. Четыре тела находились там еще до того, как он там появился, но были сокрыты под иллюзией. Морис опознал кровь, но не количество ее носителей. Сложно представить, что в одном месте в одно время будет такое совпадение по крови среди восьми разных человек.

– Иллюзионист должен быть ловкачом под стать нашему Горану, – заметил Сэл.

– Вот поэтому мне его так не хватает! А сэр Котца запретил его с соревнований из Монако срывать. Он бы точно сказал, права я или нет.

– На счет Горана я подумаю, – пообещал Сэл. – Допустим пока, что ты права. Но есть в этом один минус. Гиварш прекрасно отличает живых от мертвых. Как он мог не заметить четыре трупа?

– Но они не были трупами! Ты же говоришь, вампирье может создавать реплики!

– Реплики, аль’Кхасса! Реплика обладает одним большим недостатком – она сама не ходит, не думает, не двигается… Не живет!

– Почему?

– Души у нее нет! Вот этого вампирье делать не научилось. Не боги, понятное дело… Чтобы реплика встала, нужен некрос, который ее поднимет, а ты сама говоришь, что некромантии на месте драки не было. Что скажешь на это? – Сэл снова уставился сквозь окно на снег.

– Ну, реплика вампира, который сам нежить, получается, тоже нежить, – наконец сказала Тайра. – А нежить – это точно не состояние трупа. Так?

– Так, – согласился Сэл. – И что?

– В таком случае нет ничего странного в том, что Гиварш их сразу не признал.

– А как быть с тем, что от тел одни лохмотья остались? Раны свежие, заранее их никто не наносил.

– Можно предположить, что во время драки, когда Гиваршу было не до того, кто-то, кто по физическим признакам очень похож на Мориса и хорошо изучил его стиль, разделывает реплики. Может же такое быть?

– Реплик-то четыре! Тогда исполнителей должно быть четверо. Тела лежали далеко друг от друга, даже вампир со своей скоростью передвижения в одиночку четверых бы не отключил. А их еще и правда разделать надо было.

– А их и было четверо. Микель и еще четверо.

– М-да, совпадает, – Сэл задумчиво кивнул. – Гиварш, конечно же, не помнит, как именно шестьсот лет назад он разделал вампирье, тут повреждения могли быть выполнены в вольном стиле, главное, пострашнее. М-да…

– Но тогда кровь в репликах должна была быть их собственная. А мы уверены, что было четыре попарных совпадения с реально существующими исполнителями из де ла Вэлль. Как это возможно?

– Реплика – это модель, Кхасси. В нее можно залить ту кровь, которая необходима. Вампиры, как и их реплики, способны функционировать на любой залитой в их тело крови, по крайней мере, некоторое время. Все равно потом происходит трансформация, кровь-то у них неживая.

– А я думала, им подходит только их группа крови…

– Это так. Я же говорю – могут существовать некоторое время. Чаще всего кровь не той группы после трансформации отторгается. Это дебри магии крови, тебе пока рано, не лезь.

– Получается, что и исполнители, и реплики в момент вроде как их убийства функционировали на реплицированной крови биоматериала, сохраненного с тыща четыреста какого-то года, чтобы никто точно ничего не распознал? Сложная комбинация.

– И это, кстати, объясняет, как двое де ла Вэлль так легко попались под Гиваршевы когти. Попробуй на чужой реплицированной крови поживи да еще подерись. Сама знаешь, как оно.

Тайра вздохнула. Она хорошо знала, как оно, особенно после того, как сэр ’т Хоофт нашел способ контроля над ее постэффектом.

– Это все пока что хорошо ложится в матрицу, – сказал Сэл. – Но вот еще одна неувязка. Положим, твоя безумная идея про подлог четырех тел окажется реальной. Что ты этим докажешь?

– Что Гиварш их не убивал.

– Неверный ответ. Тебе надо доказать, что Морис убил не их. Тебе же в конце концов нужно доказать, что он свое уже отсидел.

Тайра промолчала.

– А если нам не удастся доказать, что это реплика и подлог? – продолжил Сэл. – И де ла Вэлль заявят, мол, да, убивал их Гиварш шестьсот лет назад, а вот мы их из замка вынесли вовремя, слепили обратно, а потом некросы хорошо поработали, и получите их снова. Кому, ты думаешь, поверит Монсальват: Гиваршу или Бранке?

– Бранке.

– Вот и я о том же.

– И как мы сможем доказать свою версию?

– Знал бы – так сказал бы уже, – недовольно признался Сэл.

– А можно определить возраст реплики?

– Можно.

– Значит, если это именно те тела, то их возраст должен равняться их человеческому возрасту плюс все прошедшее потом время. А если это просто реплика – то только ее возраст. Правильно?

– В теории. Но не забывай, что вампирье работает со временем. Они тебе что угодно состарят.

– Но тогда от магии останется след.

– Возможно. Но его очень, очень хорошо спрячут, и такая девчонка, как ты, без опытного вампира рядом ничего не докажет, так что это все равно не идеальный вариант.

– А какой идеальный?

– Понятия не имею. Думай, ты же Ученица хет Хоофта, а не я.

– У тебя опыта несоизмеримо больше…

– И тем не менее я не знаю, как показать Бранке, где на самом деле ее место! – зло сказал Сэл. – А это был бы лучший исход дела!

– У меня сейчас голова расколется.

– Рано, – жестко сказал Сэл. – Времени минимум. Сутки позади, а результат нулевой. Делай хоть что-то!

– Я делаю, – огрызнулась Тайра. –