Воспоминания (1865–1904) - Владимир Джунковский

Меня эта весть ужасно поразила. Эдя[363] – это был муж сестры Гадона. Оба брата обожали свою сестру и ее мужа, жили они дружно. Смерть, очевидно, последовала внезапно, т. к. он был совершенно здоров все время. Мне предстояла тяжелая миссия – объявить бедным братьям эту печальную весть. Шел я из телеграфа и раздумывал, как бы это лучше, осторожнее сделать, волновался ужасно.

Увидев, что у Степанова еще был свет, я зашел к нему и поделился с ним. Вдруг открылась дверь и вошел Гадон, узнавший, что меня вызывали на телеграф. Я так и обмер. Гадон, увидев меня, взволнованно спросил, что случилось. Я ему ответил, что меня звали на телефон из-за пустяков, и я взволнован, т. к. очень испугался. Когда он вышел, я чуть не разрыдался, до того натянуты были нервы, а надо было брать на себя. Как-то я объявлю обоим братьям, все думал я.

На другой день я пришел к Гадону и стал его готовить, он сразу понял, что что-то серьезное, и в конце концов я должен был все ему сказать. Страшно было на него смотреть, он впал в такое отчаяние, стал ходить по комнатам, бормоча бессмысленные слова. Я ничем не мог его успокоить, и только когда я сказал, что теперь надо подготовить его брата, он как бы очнулся. Брат отнесся спокойнее. В тот же вечер они уехали в Петербург, я их провожал. В Ильинском из адъютантов остался я один и, конечно, не мог поехать поэтому на свадьбу Грессера.

В понедельник 10-го в Петергоф к императрице выехала великая княгиня со Степановым и фрейлиной, а великий князь остался со мной и выехал в среду 12-го, я его сопровождал. Прямо с Николаевского вокзала переехали на Балтийский и приехали в Петергоф. Мне отвели квартиру из двух комнат в фрейлинском корпусе Большого Петергофского дворца, в моем распоряжении был придворный экипаж для разъездов. Я тотчас же поехал на Сергиевскую дачу, был так рад увидать мою сестру.

На другой день вечером с их высочествами выехал в Красное Село, где ночевали. Мне отвели квартиру в дворцовом флигеле против церкви. В 10 часов утра 15-го зашел к великому князю, который меня обнял и поздравил с днем именин. B 11 часов была обедня и затем завтрак в высочайшем присутствии, в палатке, по случаю именин великого князя Владимира Александровича, после чего с императорским поездом, сопровождая великого князя, я вернулся в Петергоф.

Обедал я в этот день с сестрой у князя Георгия Максимилиановича на Сергиевской даче и затем вечер провел с сестрой и вернулся в Петергофский дворец к себе. Было как-то особенно тяжело, первый раз день моих именин матушки не было.

16-го июля утром вместе с их высочествами выехали из Петергофа в Петербург. Днем поехал на кладбище на дорогие могилы, а в 7 часов провожал их высочества, которые ехали заграницу в Франценсбад,[364] их сопровождали М. П. Степанов и князь Лобанов.

Вечер я провел у бедной С. С. Йордан, у которой и обедал. Она была довольно спокойна, покорясь воле Божьей.

17-го июля ко мне из Сергиевской дачи приехала моя сестра, и мы с ней отправились к С. С. Йордан, позавтракав у нее, поехали искать квартиру для моей сестры, остановились на одной в Басковом переулке, недалеко от бывшей квартиры моей матери, на другое же утро заключили условие, завтракали и обедали опять у Йордан с ее братьями Гадонами. Она тоже искала квартиру, т. к. ей приходилось съезжать с казенной в Николаевском институте, где служил ее покойный муж.

19-го июля я ездил в Красное Село в родной полк, завтракал у герцога Лейхтенбергского, который с семьей жил рядом с полком в деревне. Обедал же и вечер провели в полку, который в этот день вернулся с боевой стрельбы.

20-го июля провел с сестрой весь день на Сергиевской Даче, вернулся в Петербург и ночевал в Сергиевском дворце.

21-го июля в Петербурге были разные дела, завтракал у «Контана»[365] один, затем поехал в Красное Село к милым Юсуповым, которые жили там, т. к. Юсупов командовал в то время эскадроном в Кавалергардском полку для ценза.[366]

22-го июля, день именин моей дорогой матери, служили панихиду на Смоленском кладбище, затем с сестрой провели весь день, завтракали у моего друга Зейме, обедали у Йордан и уехали в Петергоф в 10 часов вечера и следующий день провели с сестрой на Сергиевке, с нею вместе днем ездил в Ораниенбаум в экипаже к Стенбокам. В этот день государь с императрицей пили чай на яхте Георгия Максимилиановича «Роксана» и ходили на ней в Кронштадт.

24-го июля утром была панихида по покойному Йордану в Казанском соборе, а затем я вместе с сестрой выехал по Николаевской железной дороге до ст. Чуприяновка к моему брату на дачу, где очень приятно провели три дня, познакомились с соседними помещиками Юрловыми, много гуляли. Выехал вместе с сестрой и на железной дороге расстался с ней, она поехала на север на Сергиевку, а я в Москву, где застал Корнилова.

Привел дела в порядок, уложился, чтобы ехать вечером в деревню к Вельяминову. Днем успел съездить в Быково к Андреевым. Обедал в «Эрмитаже» и в 10 часов выехал по Брестской дороге, 30 июля был на ст. Жлобин, откуда уже на почтовых поехал в Рогачев.[367] В этом городке меня встретил Вельяминов и повез меня к себе.

Страшно рад был его увидать. Приехали в Тощицу, так звали его имение, к обеду. Сразу мне все там понравилось, простота, гостеприимная, любезная, милая хозяйка, все как-то окутывало каким-то уютом. Встретили меня как родного, устроили меня в чудной комнате с балконом и с прекрасным видом. Затем свесили меня, оказалось 4 пуда и 35 фунтов, перед отъездом опять хотели свесить. Кормили на убой и ублажали, чем только могли. На другой же день ходили на охоту с Вельяминовым на дупелей и уток, но я ничего не убил, любовался только чудными местами. Охотились по ту сторону Днепра, поражался, как крестьяне переезжали Днепр – насядет в челн целая масса народа и плывут через реку, касаясь бортами воды, стоит слегка покачнуться, и челн неминуемо перевернется. Лошади переплывали самостоятельно.

1-го августа сделал большую прогулку с m-me Вельяминовой, потом катались по чудному сосновому бору.

2-го августа ходили на охоту на зайцев, но опять безрезультатно, только прогулялись.

3 и 4-го августа лил проливной дождь, так что никуда не ходили.

6-го августа, в день Преображения Господня, поехали к обедне в Кистини в 8 верстах, там был храмовой праздник, и потому обедня была особенно торжественна, пели замечательно хорошо, был огромный хор. Церковь очень нарядная, все иконы прекрасной живописи. Имение это принадлежало в то время Скандовым, у которых мы завтракали. Это были очень милые, но скупые люди.

10-го я получил письмо от сестры – она перевезла уже вещи на новую квартиру, я очень был рад, что теперь у моей сестры будет свой уголок в Петербурге. На другой день приходилось уже уезжать от Вельяминовых – мне было очень жаль расставаться с ними и их гостеприимным домом, где я прожил 2 недели, окруженный заботами и лаской. Простившись с милыми хозяевами, я направился на ст. Жлобин, а оттуда на ст. Иванино Курско-Киевской железной дороги к Евреиновым. На ст. Иванино меня встретила коляска, запряженная чудным четвериком, и мы двинулись в путь. До имения Борщень было 25 верст. Быстро домчали меня чудные лошади. Хозяева меня радушно встретили, устроили меня очень хорошо в небольшой уютной комнатке.