Граница и люди. Воспоминания советских переселенцев Приладожской Карелии и Карельского перешейка - Коллектив авторов

в музыкальной школе. Народу все больше и больше прибывало. В Первой средней школе большой зал. По воскресеньям. Потом мы в Первой средней школе собирались. Потом уже в детском садике. Но мы много молились н постились, чтоб Господь каким-то образом помог нам с молитвенным домом. И такой... к нам сюда, в Лахденпохья, вначале приезжал Рейно Комонен. Он был пастырь церкви Лоймаа. Из Фин­ляндии. Ну вот. Но потом как-то, когда у нас было первое креще­ние — вот, в первом крещении я тоже была — он попросил сво­его... вот, он еще говорил, что, Нина, говорит, меня крестил Сакари Сааринен. Я хочу, чтобы моего переводчика тоже он покрестил. Вот, Сакари Сааринен приехал в девяносто втором году — было крещенье у нас первое. В ноябре месяце. И он стал дальше вести нашу церковь. Приезжал. Хотя он был уже на пенсии. Сейчас ему восемьдесят четыре года. Шесть лет тому назад — семьдесят пять лет было ему тогда. Ну вот. И он приезжал каждый... каждый месяц. И учил... по... ну, мы познавали Библию. Познавали Бога, познавали Библию, слово Божье. Ну, вот, собирались по разным местам. Правда, постились и молились за то, чтоб Господь нам дал, вот, этот... вот, когда нам дали четыре места, мы выбрали, вот, там, горочку, там, наверху. На этом месте раньше стоял... стояла такай тюрьма... ну, двухэтажный дом, там. Нормальное помещение было, потому что все... весь Лахден... Лахденпохский народ тогда удивлялся, вот, почему мы живем не в благоустроенных квартирах, а, вот, эти тюремщики живут в благоустроенных квартирах. Но они вообще-то не тюремщики были. У них... Потому что после того здесь очень многие люди эти... оставались, женились. И у них нор­мальные семьи. Просто... ну, может по молодости, что-нибудь, мо­жет, они не так сделали, и, вот, их... они ез... они ходили на работу. Вот, такие, вот, это были, что не... как бы не заключенные, но не могли жить на своих местах. Вот, такое у них было.

Тут таких много было, да?

Да, здесь таких много было. Ну вот... и дома большинство, вот, эти, были все многоэтажные — вот, они... вот. Вот, это там все снесли, и, вот, нам дали эту горочку. И знаете, зимой, когда было очень много снегу и мы от следа в след ходили, вот, по этой горочке, то люди спрашивали: «Вы там чего делаете хоть?» Мы говорим, что мы молимся. «А чего вы там молитесь? Неужели нельзя в церковь идти молиться?» Мы говорим: «А мы к Богу живому обращаемся Мы просим, чтоб Господь помог нам с молитвенным домом». Они уже нам тогда говорят: «Ну что, вы совсем дураки что ли? Неужели вам Господь с неба тут поставит дом?» Но мы этого не просим, чтоб Господь с неба поставил нам дом, но… [смеется] мы про­сим только, чтоб он помог каким-то образом. И знаете, это было прямо чудо Божье, что вот... мы обычно в церкви праздновали все дни рождения. У нас какая-то, вот, такая сплоченная очень друж­ная... коллектив был, как одна семья. И мне когда праз… было ше­стьдесят лет, тоже в церкви праздновали. Всей церковью. Потом были со Швеции евангелисты и они в это время ремонтировали в Лан… в этом, в Куркиёках больницу. Вы не ездили туда? Было страшное здание... <..> А сейчас прямо очень хорошо там. Ну вот. И... я попросила, чтоб эти… потому что они наши друзья, верую­щие — тоже. Церковь христиан веры евангельской, вот, они с этой церкви. И я попросила, чтобы они приехали к нам в гости. В церковь нашу. Ну вот. Они приехали, и Пэр, вот, который руко­водил строительством нашей церкви и который там руководил тем, что там отремонтировать это здание, он говорит: «Нина, что бы ты хотела... какой бы ты подарок хотела на шестьдесят лет?» Я гово­рю: «Пэр, я больше всего бы хотела, чтоб у нас был молитвенный дом. Но это невозможно. [Смеется] Нам это невозможно. Это возможно только Богу. Потому что в Библии написано, что не­возможно человекам, возможно Богу». Он говорит: «А правда, — говорит, — Богу это возможно. А, может, и нам это возможно». Он... взял фотографию и показывает: «Вот если такой дом двухэ­тажный мы сюда к вам привезем? Тебе нравится?» Я говорю: «Мне очень нравится этот дом». Но когда они стали... хотели этот дом разобрать там и перевезти... но... этот дом стал бы стоить гораз­до больше, чем... в общем перевозка через границу была бы го­раздо больше, чем построить здесь дом. Вот, они все рассчитали, а потом уже построили дом нам так молитвенный…

№ 483 [C1 — АМП, С2 — НВП]

И Так, а вы ходили в эту церковь вроде как к финнам, а не знаете, какая там вера.

С1 [смеется]. Как вам сказать. Вера-то вера. Я, вот, так разбираюсь, что... не знаю, как вам сказать. Но делают там, конечно, не так, как в нашей церкви.

И [обращается к С2]. А вы не ходили?

С2 Неа. Я не ходил ни разу.

С1 Там и пастор не такой как наш. Совсем не такой. По Библии всё идет.

И Что по Библии?

С1 По Библии они ведут эту церковь. По Библии.

И[141]Ничего там не по Библии.

С1 Почему не по Библии?

N Потому что каждый трактует Библию так, как понимает и как хо­чет. Так, как ему выгодно. Сейчас нет такого. Мормоны по-своему. Православные только правильно понимают Библию и ее ведут так, людям доносят. А вот, это всё — то, что финны, — всё ерунда. Так как им надо, так они и говорят вам. Что, вам там много вооб­ще о Боге говорилось?

С1 Нет, о Боге не говорят они...

Представления насельников о родине

В настоящем разделе представлены воспоминания переселенцев о родных местах, их размышления о «родине», объяснения причин возвра­щения или не возвращения обратно и своего отношения к Карелии.

На первый взгляд может показаться, что тема «родины» в наших ин­тервью возникала исключительно под влиянием собирателя. Мы дей­ствительно задавали вопросы, провоцирующие информантов на то, что­бы они рассказали о своем отношении к Карелии и Карельскому пере­шейку, сформулировали свое представление о том, какое место для них является «родиной», и объяснили почему. Однако у нас есть основания думать, что вопрос «Где моя родина?» актуален и для самих насельников. В ходе некоторых интервью переселенцы обращались к теме