Граница и люди. Воспоминания советских переселенцев Приладожской Карелии и Карельского перешейка - Коллектив авторов

ее: «Так, вот, у тебя, — я говорю, — в семье-то и не будет добра». И плохо, вот, плохо у ней в семье. Сын запил, жена двадцать семь лет — умерла. Двое детей сироты растут, вот. Этого... теща его чувашка. Она тоже в столовой работала. Ну, они сейчас в Сортавала живут. Дом построил. Но все равно наказывает. Одна дочка запила. Ну. Ну, все равно наказывает не одним, так другим. Вот, так Господь наказывает. А когда ей эту девочку, вот... которая жена-то умерла, чувашка, двадцать семь лет, ей аборт делали и инфекцию за­несли, она и умерла от заражения крови. Этого... ей крестить, она сюда привезла ее. Она некрещеная. Она говорит: «Лида, ты пойдешь мамой крестной?» Я говорю: «Я пойду». Но почему? Ребенка надо, четыре, три года. А когда узнал поп, что... говорит: «Вы какой веры?» Я говорю: «Она финской» — «Не, не. не, вы, — говорит, — даже и не связывайтесь, и не приходите сюда». Так мы, вот, с племянницей и... она пограмотней. Я говорю. «Ты, наверно, давай, ты будь крест­ная мама. Я как свидетель». И вот, так окрестили.

Как окрестили? Это ее дочку, а не ее саму, да?

Не, ее даже и близко, а с ней и разговаривать не стали.

А, то есть вы покрестили, ну, как бы ее ребенка без нее?

Внучку ее.

Внучку.

И ее дочка крестила, она как бы крестная мама. Ну, и я тут была.

Но в церкви покрестили?

Да, да. В церкви, да.

А бабушку не пустили?

Не, даже разговору нет. А она говорит ему тогда... батюшка у нас молодой: «А как же тогда сделать?» «А вы, — говорит, — раскоче­гарьтесь» — или как бы, вот, нужно снять эту веру. И отмолиться. Она так... ну, семьдесят пять годов — какая ей вера теперь уже.

№ 476 [АВП, ЕУ-Лахден-03 ПФ-05]

А вот, здесь некоторые ходят, да, вот, в финскую церковь, а не­которые сейчас уже в православную, да?

Да, да, ходят также. Ну, в финскую церковь ходят. Видишь, финны еще как бы поощрение, там, разные вещи давали. Или продуктам, или, значит, одеяние какое, там, давали, да. Вот, и ходят. Привлекали этим, значит. А теперь уже нет. Теперь пришел, помолись и всё. Не стали этим уж баловать. А то было, придет молиться, а ему на­грузят, значит, разных вещей. И вот, он и идет.

И А местные-то не ссорились, вот, из-за того, что один туда ходит, другой сюда?

С Нет. Не ссорились. Вер много, говорят, а Бог один. Так мотивиро­валось.

№ 477 [ИНТ]

И А вот, здесь, говорят, тоже церковь какую-то открыли?

С А это вон там, на горе, недалеко от нас. Это — финская католи­ческая, пятидесятники какие-то. Я не знаю, что это за такие пя­тидесятники. Я тоже туда немножко ходила, а потом ноги не стали совсем ходить, сидеть не могу долго, не стала ходить. А ходят, мо­лятся там.

И И Вы там молились?

С Ну сидели, глядели. Молиться-то не молилась. Я же не пятидесят­ник, я православная.

И А почему ходили туда?

С А надо же куда-то деваться, вот, и ходила, пока могла. А не стала... без палки идти не могу вообще, а посижу и домой идти плохо, вся спина и ноги болят, не стала ходить.

№ 478 [НАБ]

С Вот, приезжают сюда финские, церковь финская здесь есть. Где «Мер­курий», дак, вот, почта, и тут приезжают, переводчик приезжает, и два... два или трое финнов приезжает, службу ту... я, правда, не бывала.

И А чего?

С Да куда... Да у меня нога же, я только дойду...

И А ходят люди?

С Ходят, ходят. Но ходят, которые, знаете, что ли... которые веру нашу бросили, взяли финскую веру. А финскую веру... значит, нады крестицы. Их возили по [нрзб.] дороге, туда есть Светлое озеро, их там купали. Одевали такие рубашки белые, длинные такие ру­кава, вниз, вот, держали за волосья и... [смеется] и крестили. Зна­ете, что ли я вам скажу... не знаю, правда, нет ли. В общем, много умерло.

И Те, которые крести?..

С Те, которые веру нашу бросили. Но у нас все равно приезжает батюшка с Лахденпох, сюда идет, ну вот... Которые финнов крести­лись, тех, он сказал, на службу нам в церковь... Есть у нас тут, где гостиница, подальше, вот, туда... он не принимал, потому что веру нашу бросили. Нельзя веру бросать. Если мы крестьянской веры... один Бог-то, а вера-то не одна. Они католики, или как называются финские эти? А сейчас мало стало ходить.

И А не было таких разногласий между теми, кто ходит к фин­нам, и?..

С Да, есть. Нашим-то не нравится, нашим-то никому не нравится. Зачем променяли нашу веру? Нельзя ведь променивать веру-то нашу, но... Так все было.

№ 479 [НАБ]

Сестра у нас умерла, была шестьдесят пять лет, старушки отпева­ли. Ведь недавно только стал батюшка здесь отпевать, а так сами отпевали. А Егор Алексеевич тут помер... Один был. Жена у финнов крестилась, нашу веру бросила, а он не стал бросать. Когда батюш­ка приехал отпевать его, нашу веру, то ей сказал: «Выйдите на ули­цу. Вам нельзя тут быть, потому что Вы не веруете в нашего Бога, а веруете в финского Бога, значит, грех это большой».

№ 480 [СОВ]

И А финская церковь?

С Есть и финска. Есть финска, и шведы там строили, туда, на гору. Есть, есть. Там, видишь, типа католической, это мне туда надо... но я не верующая, извините, я не верую.

И А почему Вам туда надо ходить?

С Потому что у меня мама полячка. Я, считай, католик. У нас же гра­ница. Я не знаю, а родители рассказывали, там у нас стояла эта... Белоруссия... потом там, этих... Там тоже какой-то бунт был, и даль­ше наши границу отодвинули туда, в Польшу, а мы жили на самой границы. Дак, не знаю в каком году. Конечно, я не помню, и мы уже остались не в Польше, а уже в Белоруссии. Мама моя — полячка, а отец — белорус.

И Дак, а Вы ходили туда, в эту церковь финскую?

С Ходила, два раза была.

И Ну и чего?

С Да ничего, посидела, посмотрела. Там потолки зеркальные, да. Кра­сивая церковь. Там все поют, не мо... там все с песнями, поют они. Красивая церковь.

№ 481 [ВАЯ, МД-6]

И А скажите, пожалуйста, вот, вы ходили,