Словно сон: сага о Хильде - Даниил Олегович Шварцман

Один был в зале Фроди, когда штурмовали городские врата. Фроди молил о помощи, о совете, но Один повернулся к нему спиной и вышел через главные двери, ровно когда врата пали и улицы заполонили воины Мюсинга. Горький вкус предательство застрял в горле конунга Фроди. Он метал вещи и махал топором, яростно кричал, пока у него не осталось сил, и он не рухнул на колени. Мюсинг и его воины окружили беспомощного Фроди, связали его и принялись выбивать где тот спрятал волшебную мельницу и рабынь, – но ничего не вышло. Людям Мюсинга пришлось обыскать весь дом, чтобы найти тайный проход в полу. Грот, что тянулся до самых городских стен, был освещён факелами. В нём же и затаились рабыни, и мельница была с ними. Следовало видеть довольную и напыщенную улыбку конунга Мюсинга.

Звёзды зажглись на небе и как бы случайно сложились в форме орла. Стоячие факелы освещали тропу к месту казни, где поставили два деревянных столба и приделали кандалы для рук. Факелы стояли вокруг, их тени падали на голую землю, которую окропили кровью овцы. По тропе вели Фроди, он шёл, выпрямив спину, и смотрел на всех с презрением, а может, и с радостью: оба его глаза заплыли от фингалов, но под его усами была видна улыбка безумца. Мюсинг стоял в белой рясе и держал ритуальный нож с топором. Под руку Фроди вела сама Хильда. Воины с уважением клонили головы и шептали короткую молитву.

Что было между осадой и казнью – она не помнила. На ней была белая рубаха, перетянутая тонкой верёвкой на животе, отчего та вся смялась.

Фроди приняли два воина и приковали его к столбам лицом к толпе. Мюсинг подошёл с топором и ножом к Хильде и передал их ей. Она готово кивнула и обошла Фроди. Откуда ей знать, как делать кровавого орла? В жизни ей не приходилось кого-то казнить, но руки знали своё дело и самостоятельно протянули к губам Фроди нож – он его поцеловал. Затем топор – он его поцеловал. Забил барабан: «Бум-бум-бум-бум! Бум-бум-бум-бум!» Хильда провела кончиком ножа по спине Фроди, он слегка поёжился, опустил голову, но быстро поднял её и пристально начал смотреть на толпу.

Острое лезвие ножа легко рассекло кожу. Хильда с точностью мясника отделила кожу с мышцами от кости. Каждый порез – и нож вгрызался всё глубже в тело Фроди. Кровь ручейками стекала по его спине. Красные от крови пальцы Хильды отложили нож. Толпа молча смотрела, как она хватает разрезанную кожу у позвоночника и тянет каждый конец в свою сторону, распрямляя кожу, словно крылья. Фроди пыхтел, руки его тряслись, но головы он не опускал. Она взяла топор и ударила по рёбрам: кровь брызнула ей в лицо, на белую рубашку, Хильда слизнула теплую кровь с губ. Точными ударами она разломила ребра, схватила их и начала тянуть в разные стороны.

Густая, тёмная кровь лилась изо рта Фроди, его дыхание было уже совсем хриплым, и он с трудом держал голову. Лёгкие, розовые, наполненные кровью, еле шевелились. Она отложила топор, закатала рукава и полезла за ними. Фроди всё ещё был в сознании и чувствовал всё. Он дрогнул в последний раз, рот его широко раскрылся, как и глаза под фингалами. Густая кровь нитями свисала с его губы. Хильда потянула его лёгкие на себя, и когда они оказались на одной высоте с крыльями из рёбер, она их отпустила. Кровавым пальцем она вырисовала руну Тюр на шее Фроди и страстно облизнула палец.

Голова конунга Фроди повисла, и последние нити крови упали на землю. Толпа взмыла руками вверх и принялась повторять одно и то же: «Тюр – отец войны. Прими наш дар! О Тюр, защити нас своим щитом и закали наши мечи! Тюр – бог войны!»

Хильда посмотрела на содеянное и увидела прекрасного орла на спине мёртвого конунга. Ужас переполнял её, руки были по локоть в крови. К ней подошёл Мюсинг, взял нож и отрезал кусочек плоти Фроди. Мелкий, ещё теплый кусочек красного мяса оказался у неё во рту. В состоянии шока и транса она принялась жевать его, и предстала перед ней истина.

На её месте, над трупом Фроди, стоит Мюсинг и с бешеными глазами смотрит на содеянное. Хильда же стоит в толпе, её руки чисты, и на ней её обычная одежда.

– Не давай иллюзии обмануть себя, – за плечом Хильды стояла Верданди. – Ты должна была знать истину.

– Что это всё значит? – потерянная и непуганая, спросила Хильда.

– Трагическое происшествие Гротти, – ответила Верданди.

– Я видела горе Фроди, когда его вели из города. Он винил Одина во всём.

– Заклинатель даровал рабынь из Ётунхейма Фроди, а потом новый ему не известный конунг Обвисшая Челюсть подарил ему волшебную мельницу, что способна вымолоть всё что угодно. Но человек был слишком слаб для неё, и тогда поставил Фроди великанш молоть для него богатства. Фроди был жесток и не давал отдыха им, тогда они решили освободиться сами. Видели они вновь Заклинателя, который пообещал им исход. Мельница недостаточно тёплая от человеческой крови…

Верданди подалась вперёд. Всё замерло, ничего не двигалось, а звёзды словно упали с неба.

– Великанши намололи армию для Мюсинга, и они же стали пленницами своих освободителей.

– Верданди, – заговорила Хильда. – Я не понимаю! Почему я здесь? Зачем вы меня сюда отправили?

– Знать ты должна, кто с тобой затеял игру. Тот, кого все зовут Всеотцом, причина твоих страданий.

– Что ты такое несёшь? – Хильда стала серьёзнее в лице.

– Он забрал жизнь многих в ходе своих игр с судьбой… Как и Скаллигрима.

– Ты бредишь! Он никогда бы не забрал так своего воина! Почему я должна тебя слушать?! Может, это ты, кого я должна остерегаться?

– Не будь глупой, – Верданди повернулась к Хильде. – Сны твои – наши послания тебе. Всадника ты видела на коне – Один это был. Он виновник смерти твоего мужа.

Хильду словно ударили ножом в сердце. Она нервно задышала, глаза её бегали из стороны в сторону, а руки цепляли волосы и распускали косу.

– Почему Скалли мне об этом не сказал? – через слёзы спросила Хильда.

– Сам он в неведении. Ты была отмечена Одином ещё в детстве, и следил он за тем, как ты растёшь. К нам он являлся много раз и узнавал про Хильду, дочь Харальда. Мы не разглашаем судьбы никому, и уходил он злой. Хотя хитрости и ума ему не занимать. Он смог выяснить свою причастность к твоей судьбе и нарушил её течение. Знай же ты, что Вератюр играет с жизнями людей,