История государственного управления в России в X – первой половине XIX в. Курс лекций - Виталий Воропанов

В 1555–1557 гг. русское подданство приняли башкирские племена, ранее подлежавшие юрисдикции казанских, ногайских и сибирских правителей. Верховная власть признала договорные принципы взаимоотношений, сложившиеся между местной знатью и ордынской властью, гарантировала биям, тарханам и народу свободу вероисповедания, вотчинное право на родовые земли, включая ногайские кочевья, опустевшие вследствие степных междоусобиц и природных катаклизмов, внешнюю безопасность. По инициативе башкирских племен в целях удобного сбора ясака, а также постоянного военного присутствия в приграничной области для обеспечения безопасности населения и южного пути в Зауралье в 1586 г. правительство основало крепость Уфу.

2. Изменение статуса верховной власти

Государственность приобрела внешние признаки и атрибуты империи. Складывание международно-правового статуса России выражалось в развитии титулатуры ее правителей. В практике сношений с ведущими державами утверждалось обращение великий князь и государь всея Руси, с мелкими и несуверенными образованиями – царь, свидетельствовавшие о высоком престиже русского монарха. В 1489 г. Иван III отказался принять королевский титул, предложенный главой Священной Римской империи, заявив о самостоятельности своего политического статуса («Мы Божию милостию государи на своей земле изначала, от первых своих прародителей, а поставление имеем от Бога»). Руководство Великого княжества Литовского и Русского приняло титул «государя всея Руси» в 1494 г. после военного и дипломатического давления. Военно-политические успехи позволили Ивану III прервать традиции, связанные с признанием легитимности ханской власти. В переломный год противостояния Большой Орде (1480) ростовский архиепископ Вассиан торжественно и уверенно именовал Ивана III «великим Русских стран христианским царем». Обоснование царского титула русских монархов обозначило преемственность России Византийской империи в семиотическом и Золотой Орде в территориально-политическом отношениях. На рубеже XV–XVI вв. сформировалась концепция древности царского достоинства великих князей, их родственной связи с императорами античного Рима.

В актах внутреннего управления Иван III употреблял титул «князь великий всея Руси». Титулярными великими князьями являлись наследники престола. Иван III возобновил практику соправления, включив в междукняжеские договоры старшего сына в качестве «брата старейшего» и «великого князя». Иван Иванович исполнял отдельные поручения, являлся высшей судебной инстанцией, с 1485 г. возглавлял Тверское княжество, участвовал в поставлении церковных иерархов и церковных обрядах. В 1498 г. Иван III ввел новый способ передачи верховной власти на основе церковно-политических и византийских церемониальных традиций – венчание. Воля государя не имела юридических ограничений: следуя политической конъюнктуре в интересах устойчивости верховной власти, правитель заменил в качестве наследника старшего внука Дмитрия Ивановича на сына Василия, рожденного от брака с Софьей Палеолог. С 1499 г. Василий Иванович титуловался великим князем новгородским и псковским, с 1502 г. – «всея Руси». Государь обеспечил права наследника завещанием и междукняжескими договорами. В 1547 г. царскими регалиями венчался Иван IV (1533–1584 гг.), трактовавший титул «самодержец» как право на неограниченную власть, санкционировавший освещение новой генеалогии Рюриковичей в дипломатической переписке.

Участие удельных князей в государственном управлении неуклонно сокращалось. Василий III унаследовал все статьи доходов в Москве, полную уголовную юрисдикцию над населением столицы и подмосковных станов, исключительное право чеканить монету и присваивать выморочные уделы. Система удельно-княжеских договорных отношений вытеснялась государственно-служилыми, удельные правители лишались высокого политического статуса и превращались из суверенов в крупных вотчинников, подобных боярам. Попытки князей вернуть владельческие права рассматривались как сепаратизм и жестко подавлялись. По воле великого князя уделы нередко становились выморочными и соединялись с уездами: в 1518 г. к Москве присоединили Калужский удел, в 1521 г. – Углицкий; Юрий и Андрей Ивановичи, князья Дмитровский и Старицкий, окончили дни в заточении (1536, 1537 гг.). История удельных отношений завершилась с упразднением в 1574 г. Старицкого княжества: в 1569 г. князя Владимира Андреевича казнили опричники, князь Василий Владимирович не оставил потомства. Системы управления удельных княжеств ликвидировались.

3. Особенности развития высших государственных органов

Процесс становления и развития Русского государства сопровождался формированием единой системы государевой службы, отраженной в территориальной структуре государева двора – опоры верховной власти. К концу XV в. в структуре государева двора наряду с Дворцом выделилась Казна – великокняжеская канцелярия, исполнявшая широкие функции государственного управления. К середине XVI в. государев двор превратился в замкнутую корпорацию в составе разветвленных групп: чинов думных, придворных (дворецких, постельничих, кравчих, чашников, оружничих, конюших, ясельничих, ловчих, сокольничих), казенных (казначеев, печатников), московских (стольников, стряпчих, жильцов), служилых князей и родовых княжеских территориальных объединений (Рюриковичей и Гедиминовичей), выборных уездных детей боярских, наконец, дьяков – руководителей приказного аппарата управления. Стабильность положения чинов в служилой иерархии Двора гарантировал принцип местничества.

Высшим звеном в иерархии государева двора оставалась Боярская дума – государственный орган с широкими функциями, включавший два типа должностей – бояр и окольничих. По мере формирования слоя общерусской аристократии титулованная знать вытесняла старомосковские боярские фамилии: в 1505 г. в составе думы числились 5 бояр и 7 окольничих, включая трех представителей княжеских семей, в 1533 г. – 11 бояр и 2 окольничих, включая 6 князей. Наибольшее представительство получили суздальские князья. Традиции управления «советом», освященные христианской этикой, ограничивали произвол монарха и обеспечивали стабильность политического процесса, однако зависимость знати постоянно возрастала. К концу XV в. закрепилось определение бояр в качестве «холопов» по отношению к великому князю, соответствовавшее ордынской политической практике (русский эквивалент монгольского «богол» и тюркского «кул»). Новая форма обращения укрепляла престиж государя: «меньшим холопом» Ивана III именовался кахетинский правитель Александр, холопами Ивана IV назывались адыгские князья и ногайская знать, рассматривавшая царя как сюзерена, хана и наследственного «Чингисида».

Статус Боярской думы не позволял ей подменять монарха в принятии решений, вести переговоры подобно польскому Сенату или литовской Панов-раде. Необходимость собрания Думы в полном составе отсутствовала, в работе ее комиссий участвовали служащие дворцовой администрации и великокняжеской канцелярии, наконец, лица по поручению государя, наделенные временными правами бояр. Наряду с Боярской думой текущими делами занимались «ближние люди» – Ближняя дума. Степень влияния высших чинов на государственное управление определялось личным отношением государя. В XVI в. в составе Боярской думы возник третий тип должности – думные дети боярские (думные дворяне), представлявшие преимущественно людей Государева двора, содержавшихся поместными дачами. Четвертый чин в Боярской думе составили представители дьяческого аппарата.

С декабря 1533 г. опеку над великокняжеской семьей осуществляли доверенные лица Василия III: боярин М.Ю. Захарьин, князь М.Л. Глинский и дворецкий И.Ю. Шигона Поджогин. Единственным источником легитимной власти оставался государь, однако роль Боярской думы в лице фамильных групп (Бельских, Воротынских, Глинских, Трубецких, Шуйских и др.) объективно выросла. Отсутствие правовой традиции регентства, нерешенность вопроса о порядке престолонаследия и неспособность юного Ивана IV контролировать местнические отношения придворной аристократии стали причинами длительного политического кризиса, невозможность монарха лично удовлетворять интересы служилых людей вызвали «шатость» среди детей боярских – поиски новых сюзеренов. Численность и представительный состав высшего органа управления росли: в 1547 г. в Боярскую думу входили 20 бояр и 5 окольничих. Преодоление кризиса правящая элита формально продемонстрировала на совместном заседании Боярской думы и Освященного собора в феврале 1549 г. («собор примирения»).