Долгая зима - Владимир Иванович Петров

Во все углы заглянул, покликал. Отца не было. «Куда подевался? Может, справив дело, забылся во хмелю и домой к себе ушёл», – подумал Виктор, забежал в избу одеться. Попросив тётку Тамару немного подождать, быстренько дошагал до родительского дома.

На двери висел замок. Он осмотрел двор, перешёл дорогу, к брату постучался.

– Не заходил, – сказал разбуженный Саша.

– Одевайся, поищем…

Они обошли все предполагаемые места, куда мог зайти отец. Побывали и на ферме у мужа тётки Тамары, который после помин так крепко уснул в своей сторожке, что еле добудились, и к Фролу, куму отца, заглянули, и на гумно поднялись, где, как им показалось, кто-то прошёлся между омётами.

– Может, к Марьиной подался, – предположил Саша. – Привычка у него по пьянке молодость вспоминать.

– Не должен бы… Разбежались-то по-настоящему.

На всякий случай дошли, постучались.

– Отец случаем не здесь? – спросил Саша у откликнувшейся на стук Марьиной.

– Спит. Поднять?

– Пускай отдыхает, – сказал Виктор успокоенно, ругнулся только неслышно: – Вот ведь кобель какой! Ищи его… Отбрею же завтра.

Он позвал брата к себе:

– Пойдём посидим с тёткой Тамарой. Заждалась, поди.

Тётки Тамары в избе не было.

– Не выдержала, ушла. Дойдёт ли? – заволновался Виктор.

– Дойдёт. Не впервой.

– Удостовериться не мешает. Мало ли что…

Не раздеваясь, они присели за стол, немного согрелись коньяком и вновь вышли на улицу в морозную темень.

– Ну и ночка выдалась, – вздохнул Виктор. – Поисковая!

Тётку Тамару они нагнали на огородах. Напрямую, через речку, решилась она пройти к себе, упорно боролась с глубоким снегом. Братья помогли ей одолеть остаток пути, в окружную, по чищенной бульдозером дороге, вернулись обратно, разошлись по своим домам.

– Слава богу, все определились, – облегчённо вздохнул Виктор.

Только сейчас он почувствовал, как сильно устал. Еле добравшись до койки, он уснул сладким сном человека, завершившего трудное, очень важное дело.

14

На следующее же утро Виктор собрался в больницу. На горку поднялся, на дорогу, ведущую в райцентр. Казалось, в окружающем зимнем однообразии ничего не изменилось. Тот же привычный сарай во дворе, та же прокопчённая банька за ней, те же знакомые с детства саманные избы вдоль улицы, та же незабываемая ветловая рощица за речкой да вкруговую безбрежная белая степь, лишь с одной стороны отгороженная лесом… Но проглянуло солнце, и с первыми его лучами преобразилось всё. Оттаяли, засинели окна. Женщины, скрипнув схваченными морозом калитками, у водяной колонки собрались, как раньше возле колодцев бывало, последние новости обсудить. Словно какой-то гениальный художник белой краской разных тонов и оттенков расписал степь. Бессчётными звёздочками-снежинками посверкивал снег на солнечных склонах бугров. В овражках же, затенённый, задумчиво тускнел он, утрамбованной серой лентой лежал на проезжей дороге…

Загляделся Виктор на эту красоту, чуть было не упустил жигулёнка. Хорошо, водитель сам тормознул, просигналил.

– До Токаревки не подбросишь? – обрадовался машине Виктор, настоявшийся уже в ожидании попутки.

– Отчего же не взять, – знакомо улыбнулся водитель. – Садитесь, дядя Витя. Карета подана.

– Жора, ты? – удивился Виктор земляку-ромашкинцу, с которым лет двадцать не виделись.

– Признал всё же?

– Признал. Неожиданная встреча! Слышал, на Севере ты денежки большие заколачиваешь, в родные края носа не кажешь.

– Есть такое… Грешен. За деньгами о доме забыл. Потянуло вот…

– Знакомое чувство. Сила притяжения действует. Я тоже уезжал. Четыре года, как вернулся. Не жалею.

– Может, и я расчёт возьму. Домик рядышком в городе присмотрю или в деревне пристроюсь. Деньги есть. Машиной вот обзавёлся. Покатаюсь, пока в отпуске. Не возьму с собой, братану оставлю. Ещё одну пригнать хочу. В случае чего продам её здесь с выгодой. Разговоры ходят, что с деньгами власти чудить начнут. Ещё сгорят на сберкнижках. Как думаешь?

– Вряд ли… Но лучше, конечно, в оборот их пустить. Надёжность гарантирована. Хотя советчик я плохой. И чужими деньгами не распоряжался, и своих накоплений не имею. Это ты молодец, умудрился капитал сколотить. Небось холостяком числишься и в общежитии прописан?

– Угадал, – не погрустнел весёлый Жора. – Не тороплюсь с женитьбой, выбираю всё.

– Дождёшься, смотри, дедом тебя кликать начнут чужие детки. Пора бы своих завести…

Легко бежали новенькие «жигули», быстро докатили до больницы.

Жора вышел следом за Виктором из машины размяться немного. Высокий, на целую голову выше Виктора, глянул на хмурые облака, наползавшие на солнце:

– Ну и погодка. Опять, похоже, заметелит.

– Степной климат, резко континентальный, зато родной, – заметил Виктор. – Куда сейчас?

– В город покачу, к братану.

– Будешь в деревне, заходи.

– Долго ещё пробудешь?

– Пока тёщу не выпишут. Надеюсь, скоро. Не хотелось бы весь отпуск потратить. Половину его на май бы сохранить. Красивое время! В цвету всё, в зелени… Люблю в эту пору вокруг деревни побродить, детство вспомнить.

– И футбольный мяч за вётлами не мешало бы погонять, – добавил Жора. – Теперь-то мы вашему году не уступим. Стареете вы, а мы самую силу набрали. Как-никак на пять-семь годков моложе.

– Слепой сказал: «Посмотрим!» – улыбнулся Виктор. – Только трудновато всех футболистов собрать. Разъехались, но потихоньку возвращаться начинают. Глядишь, скоро и организуем турнир, посмотрим, чья возьмёт.

15

Анна Трофимовна ожидала Виктора, увидела его в окошко, навстречу вышла.

– Очень рада видеть, – сказала она, не скрывая радости. – Признаться, испереживалась вся. Как добрались в буран?

– С божьей помощью и вашими молитвами, – улыбнулся он.

– Не смейтесь. Я и в самом деле молила Всевышнего за благополучный исход. Не однажды ночью вставала, в окно вглядывалась. Начатый коньяк допила.

– Без меня?! – Виктор был в хорошем настроении, позволил себе немного потрепаться. – А как же с нашим уговором?

– Давайте забудем эту историю, – посерьёзнела Анна Трофимовна. – Мне, право, стыдно за своё поведение. Простите уж.

Виктор искренне удивился, на другое разговор перевёл:

– Как тёща?

– В сознание пришла.

– Далеко до выписки?

– Не будем спешить. Болезнь нешуточная.

– Понимаю, Анна Трофимовна. Всё же поконкретнее бы знать.

– Возможно, через недельку-другую разрешу её в деревню забрать. Подчёркиваю, в деревню. В город рискованно пока везти её, расстояние большое. Да и с чисто психологической стороны разумно побыть с нею дома некоторое время, постепенно к городу готовить. Придётся потерпеть, с работой как-то улаживать…

– За жену переживаю, – вздохнул Виктор. – Сами знаете, в каком она положении. Профессору скоро ей нужно показываться.

Анна Трофимовна достала из кармана белоснежного халата, нового, как приметил Виктор, подлиннее, чем прежний, платочек, промокнула повлажневшие глаза.

– Не нужен ей профессор, – сказала тихо.

– Что случилось? – сразу почувствовал неладное он. – Говорите же скорее.

– Не перебивайте только, – попросила она. Помолчала, собираясь с мыслями, медленно заговорила: – Перед пургой взялась ваша жена в одиночку матери простынку менять, чего раньше не делала, береглась. Помочь некому было. Подождать бы ей подмоги,