Стиратели памяти - Даррен Симпсон

обшаривать шкафы и ящики в поисках чего-нибудь необычного. Однако ему попадались лишь клочки ткани и пуха, которые некогда были одеждой.

Платья и халаты, испещрённые чёрными, белыми и зелёными пятнами. Зарядки для телефонов. Потускневшие украшения. Полусгнившие туфли на каблуках… Циан переместился к прикроватным тумбочкам. Первая оказалась пуста. Вторая тоже.

Хотя…

Хотя не совсем.

Что-то было нацарапано на дне деревянного ящика. Строчки, написанные мелким аккуратным почерком. Циан прочитал первую из них: «между красным и зелёным». Его рука потянулась к груди.

Зелёный и красный… Именно эти цвета пришли ему на ум по дороге сюда, когда он взглянул на китовые кости. И цифры, которые привели его именно в эту каюту: 7270.

Мало-помалу воспоминания начали пробуждаться. Сделав глубокий вдох, Циан встал на колени и продолжил читать.

Между красным и зелёным

Я – Рут МакМёрфи.

Мама – Элен МакМёрфи, светлые волосы феи, серо-голубые глаза, самые нежные на свете объятия, пахнет свежей землёй из сада, тихо поёт в ванной.

Папа – Джеймс МакМёрфи, блестящая лысина, дурацкие очки, щекочущая чёрная борода, карие глаза, смех Санта-Клауса, ужасные шутки, пахнет выпечкой.

Брат – Бен МакМёрфи, прохвост, длинные светлые кудри, огромные синие глаза, красивый нос; шумный и милый, пахнет солодовым молоком.

Дом – Ноттингем, Англия, возле конного выгона в Бествуде.

Нужно обмануть Стирателей памяти.

Борись и не забывай. Держись, иначе всё пропало.

У Циана пересохло во рту. Невнятные воспоминания, тревожившие его, упорядочились и обрели чёткую форму благодаря этим последним строкам. Всё встало на свои места.

Он уже видел подобные слова раньше, вырезанные на рёбрах кита.

нужно обмануть Стирателей памяти

между красным и зелёным

борись… не забывай

Но почему он забыл? Почему сегодня ничего не мог вспомнить?

Циан мысленно вернулся к тому моменту, когда они отправились в дюны – он, Жонкиль и остальные. Он припомнил, как наскоро позавтракал и уже бежал через фойе, когда его вызвали в кабинет доктора Хейвена. А там он сел в кресло со стробоскопом…

Вот и всё. Это единственное объяснение. Доктор Хейвен стёр из памяти Циана тот момент, когда он нашёл надпись на костях. Эти воспоминания, должно быть, каким-то образом сохранились в глубине его сознания. Слабые и тусклые, они, однако, по-прежнему оставались в голове. Во всяком случае, их смогли пробудить строки, написанные на этом ящике, и цифры, приведшие его сюда. Цвета и цифры, о которых Циан не рассказал Хейвену.

Он прикусил губу.

Доктор Хейвен нарушил этический кодекс Убежища. Он вторгся в недавние воспоминания. И вдобавок ко всему он солгал. Сказал Циану, что сеанс строботерапии не имеет никакого отношения к китовым костям. Что это просто-напросто совпадение. Чистая случайность.

Хевен уверял, что надпись на костях – бессмысленная чепуха. Но если это чепуха, то зачем утруждать себя стиранием памяти? И, выходит, доктор в самом деле украл его воспоминания… Разве не так?..

Циан снова заглянул в ящик. Ладони стали горячими, когда он перечитал запись. Что всё это значит? Для чего нужно было писать такие вещи – на костях и здесь? Казалось, будто кто-то – эта Рут МакМёрфи – втайне пыталась сохранить память о своей прежней жизни. Ещё одна вещь, которую Циан никак не мог понять. Зачем хранить воспоминания? Люди приезжают в Убежище, чтобы, наоборот, избавиться от них. Оставить позади все те ужасы, которые с ними произошли.

Циан не раз проигрывал на медальоне запись своей собственной клятвы. Видел, как он плачет и умоляет о помощи. Не было сомнений, что он искренне хотел всё позабыть.

У него затряслись руки. Вовсе не из-за того, что доктор Хейвен солгал. Тут было что-то другое. Он ещё не мог понять, что именно, но от этого сводило живот и скручивало внутренности…

Шаги. В коридоре. Не успев понять, что он делает, Циан вскочил на ноги и захлопнул ящик.

В дверь просунулась голова Руби.

Нахмурив брови, девушка вошла внутрь, а за ней последовали Сиз и Жонкиль.

– Эй, ты куда пропал?

Циан совсем уже собрался рассказать друзьям о своей находке, но спохватился и прикусил язык. Он вспомнил, что говорил доктор Хейвен о последствиях. О том, что будет, если Циан кому-то скажет. Причинит ли он этим вред? И если да – то только ли себе или другим тоже?

Циан судорожно сглотнул.

Он насупил брови, передразнивая Руби.

– Куда я пропал?.. Это вы куда пропали? Я ж тут кое-что увидел в окно и сказал, что хочу посмотреть. Вы не слышали, что ли?

– Очевидно, нет. И что ты увидел?

Пока все пялились в окно, Циан окинул взглядом прикроватную тумбочку. У него пересохло во рту, а в горле стоял ком.

– Похоже, ничего. Думаю, мне померещилось.

– Пфф! – Руби отвернулась от окна. – Ты ведёшь себя странно. Я хочу сказать: ещё более странно, чем обычно.

– Циан?.. – проговорила Жонкиль с обеспокоенным видом. – Ты весь красный. С тобой всё в порядке?

Циан вытер лоб, чувствуя горячий пот на тыльной стороне ладони.

– Это всё корабль. Тут немного жарко… верно?

– Я бы так не сказала. – Руби рассматривала массивный и величественный туалетный столик. Она нашла губную помаду, которая, должно быть, прокатилась по всему столу, когда пол каюты встал дыбом, и упёрлась в грязную потрёпанную косметичку.

Сиз подошёл поближе и скривился.

– Ты же не будешь этим краситься? Ещё подхватишь какую-нибудь заразу.

Руби сняла с тюбика серебряную крышечку и обозрела содержимое.

– Вероятно, ты прав. Это не для моего лица. Хотя…

Не переставая ухмыляться, она обвела помадой своё отражение в зеркале, поставив точки-веснушки и нарисовав закорючки на месте волос. Потом Руби протянула помаду Сизу. Тот пожал плечами и тоже обвёл отражение. Он был пониже Руби, в овальных очках, с широким лицом и короткой круглой афро-причёской.

Жонкиль была следующей. Она тоже обвела овал лица и длинные волосы с пробором посередине. Потом протянула помаду Циану.

Радуясь возможности отвлечься, Циан прибавил собственную физиономию, пририсовав мягкую чёлку и массивные очки.

Четверо друзей-карикатур улыбались из зеркала, но Циану требовалось нечто большее, чтобы избавиться от неприятных мыслей.

– Шедевр! – Он хлопнул в ладоши и едва не поморщился, услышав, как фальшиво звучит радость в его голосе. – Мы закончили? Тогда давайте покажем Жонкиль, зачем мы здесь на самом деле.

Покинув каюту 7270, друзья продолжили путь. Жонкиль сперва двигалась медленно, карабкаясь по перекошенным палубам. Но к тому времени, когда они добрались до ветхого вестибюля, девушка уже освоилась и теперь была полностью в своей стихии. Она носилась по лестницам, ставшим очень крутыми из-за наклона корабельного корпуса, и вскоре взяла инициативу в свои руки – так что остальным приходилось выкрикивать указания ей в спину.

Раскрасневшаяся и ухмыляющаяся, она перепрыгивала через стулья, багаж и мусор, ставшие жертвой силы тяжести и скопившиеся вокруг дверных проёмов и надстроек.

– А она быстрая! – выдохнула Руби.

Циан обошёл упавшую люстру, сверкавшую как куча драгоценных камней на заплесневелом полу.

– И не говори!

Пошатываясь от усталости, троица друзей наконец вышла через