Последние магнаты. Тайная история - William D. Cohan

партнеров, о том, что нужно держать двери открытыми и не навязывать бизнес, и о простом лекарстве Феликса, заключающемся в том, что две-три крупные сделки попадают в газету, - все это повергло меня в глубокое разочарование. Если цель - только место, то эти заявления вполне закономерны".

Затем Лумис раскритиковал то, что, по его мнению, было годами дрейфа в компании. "Сейчас самое время проявить коммерческую агрессию", - написал он. "И мы, в конце концов, упустили важные возможности. Мы слишком поздно пришли к нежелательным облигациям, слишком поздно приобрели опыт оценки, слишком поздно занялись развитием бизнеса, слишком самоуверенно сосредоточились на промышленности, еще не организовали бизнес, еще не разработали концепцию инвестирования ресурсов в сегменты бизнеса. Бизнес изменился, и мы не владеем самовосстанавливающейся франшизой. Недостаточно быть большим Lazard 1970-х годов в 1980-х. Сейчас мы должны быть Lazard 1990-х годов. Меня глубоко беспокоит тот факт, что Вассерштейн, Уилсон и Волкер - Брюс Вассерштейн, Кен Уилсон и Пол Волкер, - хотя и по разным причинам, изучали Lazard, а затем ушли в другое место. Мы можем рационализировать индивидуальные решения, но коллективное суждение показательно. И Вассерштейн, в частности, увидев нас, решил конкурировать с нами". Затем Лумис назвал по именам "глубокое конструктивное разочарование по поводу отсутствия у нас конкурентной стратегии и драйва", которое он услышал от разнообразной группы банкиров, которых он назвал "лучшими в возрасте до 50 лет плюс Деймон" Меццакаппа. "Люди взывают о направлении, организации, желании быть лучшими в меняющейся и меняющейся конкурентной среде".

Лумис продолжал расхваливать Мишеля как "чрезвычайно мудрого", но при этом сокрушался, что фирма не сможет "выиграть" из-за "разбавления, присущего" тому, что Мишель руководит Lazard в Нью-Йорке и Париже и беспокоится о проблемах Lazard в Лондоне. Затем он обрушился на Феликса в самой неблагородной форме. "А Феликс - способный и 60-летний в мире, который способен и 45-летним", - написал он.

 

Вопреки его авторитету внутри Lazard, специалисты по поглощениям за пределами фирмы сходятся во мнении, что Феликс слишком консервативен и просто больше не является ведущим фактором в отрасли. В то же время он "сидит" на наших лучших ресурсах, когда наши лучшие ресурсы должны быть воодушевлены на расцвет. Это менее значимый, но все же важный аспект нашей будущей бизнес-стратегии. Интересы Феликса не всегда совпадают с интересами фирмы. В условиях laissez-faire он, сознательно или бессознательно, оставит статус-кво на ближайшие 3-5 лет, чтобы не нарушить яблочный пирог, оставив тем самым внезапную и существенную пустоту после своего ухода или отставки. Феликс может стать активом или пассивом - в зависимости от того, какие решения вы примете сейчас. Поскольку он может быть как конструктивным гением, так и разрушительной силой, необходимо более тщательно продумать его роль с точки зрения других людей здесь. Его поведение подталкивает людей вроде меня к тому, чтобы рассматривать его как противника прогресса. Это печально, поскольку я восхищаюсь им и уважаю его. Нам нужно найти лучший способ позволить Феликсу процветать, а другим - извлекать пользу (а не бунтовать) из его присутствия в будущем. Вместо того чтобы концентрировать усилия Lazard вокруг Феликса, мы должны сосредоточить свое внимание на остальных сотрудниках фирмы. Давайте создадим что-то еще ценное, к чему он сможет адаптироваться - со временем.

 

Наконец, после всех критических слов, Лумис предложил свое решение. Он считал, что Мишель должен руководить и делегировать полномочия, назначив - и контролируя - новый управляющий комитет, в который войдут Меццакаппа от рынков капитала, Норм Эйг от управления активами и... Билл Лумис с "непропорционально большой ответственностью за банковское дело". Он написал, что это лишь одна из альтернатив, но призвал Мишеля попробовать. "Если через 2-3 года это не сработает, так тому и быть", - продолжил он.

 

Риск того, что фирма сделает смелый шаг сейчас, меньше, чем риск того, что она его не сделает. Я молод и опережаю свое время. (Но я также опережаю, в конце концов, Дэвида Верея.) Будет больше давления, чтобы увеличить процент Уорда Вудса (продюсеры вроде Феликса, Уорд, а позже Луис, должны получать ресурсы, уважение, славу и деньги, но не право терроризировать организации и преследовать молодых людей в фирме), и вы должны услышать возражения Лу Перлмуттера. Кроме того, будет естественное, но сильное сопротивление переменам и направлениям, где не хватает коммерческой дисциплины. Я готов к этому, пока у меня есть ваша поддержка и близкие отношения с вами. Я менее готов к большим заседаниям комитетов, которые имитируют более серьезную работу 25 профессионалов в Wasserstein, Perella. И я не стремлюсь стать Оливером Нортом из Lazard, который без разрешения берет следующие 25 холмов и в зависимости от конечного результата примазывается или отрекается.

 

Он призвал Мишеля не позволять хорошим людям из Lazard оскудеть.

Как будто это было недостаточно агрессивно, месяц спустя Лумис призвал Мишеля взяться за Лондон. По его словам, Лондон - "это застарелый нарыв, который нужно раз и навсегда затянуть, а затем залечить, уважая национальные традиции в рамках определенных параметров коммерческого поведения и уважения к вам. Любой другой подход, в лучшем случае, вызывает недоумение и не имеет ничего общего с традициями Lazard. Вы и есть эта традиция. Я опасаюсь, что вы, как и британцы, отступите, потому что один - британец, другой - француз, и все это вписывается в унаследованную историю политической чувствительности. Вы выше такой защиты своим авторитетом, который мы, американцы - самые молодые и, следовательно, самые дерзкие из всех - признали из личного и коммерческого уважения к вам как к Lazard". Если бы Лумис летел так близко к Королю-Солнцу, это могло бы привести только к одному из двух исходов: либо его собственные перья заблестели бы в отражении, либо он, подобно Икару, упал бы навзничь.

 

 

На какое-то время, что удивительно, он взлетел. Бывший "лучший в мире помощник", чей отец был уважаемым кадровым морским офицером, собирался получить боевое повышение. Каким-то образом он превратил все эти откровенные разговоры в карьерный рост. Спустя всего одиннадцать дней после его записки "о ликвидации нарыва", 20 мая 1988 года, в записке "Банковской группе" - большей части нью-йоркского партнерства, - которую мог бы написать сам Лумис (и, вероятно, так оно и было), Мишель и Феликс затрубили в трубы, хотя и в сдержанной форме. "Превосходство наших партнеров и сотрудников, а также наша философия бизнеса позволили нам за последние несколько лет превзойти другие