Летающие колдуны - Ларри Нивен

Полли натянула куртку полицейского, закатала брюки, чтобы они не волочились по земле.

— Ты выполнил свой долг. Я благодарна тебе, Мэт, но мы идем в разных направлениях. У нас разные цели. — Она крепко поцеловала его, прижавшись всем телом, затем резко оттолкнула и прошептала: — Я не могу упустить этот шанс. — Затем она бросилась к лестнице.

Мэт преградил ей путь:

— Ты не сможешь пройти без меня. Ты идешь со мной, и мы уходим из больницы. Полли ударила его.

Она ударила его вытянутыми пальцами как раз под ложечку. Мэт согнулся вдвое от страшной боли. Он не мог дышать и только хватал воздух открытым ртом, как рыба. Он почувствовал пальцы на своем горле и понял, что Полли натянула на него противогаз.

Краем глаза он видел, как она взбежала по лестнице, услышал, как дверь открылась, а затем закрылась. Медленный огонь разливался по его легким.

Он никогда не учился драться. И только его неожиданная способность сделала это необходимым. Однажды он ударил охранника прямо в подбородок. Кто бы мог предположить, что эта хрупкая девушка может ударить так сильно?

Постепенно, дюйм за дюймом, он распрямился. Вскоре он уже смог начать дышать мелкими болезненными вдохами. И когда боль немного утихла и он мог уже двигаться, он пошел к лестнице.

Глава тринадцатая

Все случилось одновременно

Полли шла быстрым шагом. На голове — противогаз, в руках она держала соник, готовая выстрелить в любую секунду, как только перед ней окажется враг. Сзади нападения не могло быть. Она шла слишком быстро.

Как член организации, она знала корабль, как свой собственный дом. Она шла к пульту управления двигателями. Проходя мимо дверей, она читала таблички. Гидропоника… Библиотека…

Пульт управления. Дверь закрыта. На потолке. И нет лестницы.

Полли присела и прыгнула, ухватившись за ручку двери. Дверь была не заперта, так как пультом управления уже давно никто не пользовался. Но, к несчастью, она открывалась внутрь, наверх. Полли, глубоко разочарованная, спрыгнула вниз, мягко приземлившись на носки.

Может, пройти к энергоустановкам? Но там техники, обслуживающие их. Там ее задержат.

Она снова прыгнула, ухватилась за ручку, повернула ее так, чтобы та не поворачивалась обратно. Затем она сорвалась и прыгнула снова, сильно ударив ладонью дверь. Дверь приоткрылась… и закрылась снова.

Откуда-то издалека донесся голос:

— Что там происходит?

Грудь Полли судорожно вздымалась, легкие с трудом набирали воздух. Она прыгнула последний раз, ухватилась за ручку, подтянулась… Тяжелые шаги… Она извивалась, как змея… Прежде чем ее увидели, она закрыла за собой дверь.

Здесь тоже была лестница, ведущая туда, где когда-то был потолок. По этой лестнице команда «Планка» спускалась вниз после посадки. Теперь по ней поднималась Полли.

Она уселась на второе кресло слева и нашла панель управления, которая оказалась железной полосой, приваренной между двумя платами. Таким образом управление отключилось от этой панели, и все органы управления переключались в комнату, где находились энергетические установки. Во время полета все управление происходило отсюда, но теперь в этом не было необходимости, так как энергетические установки только производили электричество. Поэтому панель управления отключили.

Полли быстро побежала к лестнице. Там она видела склад инструментов. Если там есть сварочный агрегат…

Он там был.

И если в комнате нет воспламеняющегося газа…

Ничего не взорвалось, когда она включила трансформатор. Сначала она решила заварить дверь.

Ее сразу же услышали. Под дверью раздались возбужденные голоса, затем она ощутила легкое онемение. Стреляли из соника. Хотя дверь ослабляла излучение, ей долго не выдержать. Однако она закончила работу и только потом поднялась по лестнице.

Здесь она начала резать металлический шунт. Работа подвигалась медленно. Полиция, несомненно, схватила бы ее, если бы она не позаботилась о двери. Теперь они могли бесноваться там сколько угодно. У нее уйма времени в этом мире. В их мире.

Мэт вышел в коридор и пошел по нему, оставив дверь открытой. Он шел, согнувшись, прижав руки к груди. Соник он оставил в комнате.

— Я вовсе не тот человек, который может повелевать, — сказал он вслух, наслаждаясь звуком собственного голоса. — А может, я просто попытался командовать женщиной, которой нельзя командовать.

Грузная фигура двигалась навстречу ему по коридору. Иезус Пьетро Кастро в противогазе и с тяжелым пистолетом в руке вовремя поднял голову, чтобы уклониться от столкновения. Он резко остановился, и рот его открылся от удивления: снова перед ним голубые глаза, каштановые волосы, горькое и злое лицо колониста, ухо с оторванной мочкой, кровь, запекшаяся на шее.

— Ты согласен со мной? — спросил Мэт.

Кастро поднял пистолет. Счастье отвернулось от Мэта. И тут гнев и ярость прорвались в нем.

— Ну вот! — закричал он. — Смотри на меня! Будь ты проклят! Смотри! Я Мэтью Келлер!

Шеф смотрел. Он не стрелял. Он смотрел.

— Я дважды проник в твою вонючую больницу. Один, с голыми руками. Я прошел сквозь стены, сквозь ядовитую бездну, сквозь усыпляющий газ, через град пуль, чтобы освободить эту стерву. И когда я освободил ее, она ударила меня в живот, заставила согнуться, как цветок. Так что теперь можешь смотреть на меня!

Кастро стоял и смотрел.

Мэт понял, что сейчас ему придет конец.

Кастро вертел головой из стороны в сторону, но не мог отвести взгляда от глаз Мэта. И медленно, медленно, короткими шажками он приближался к нему.

Мэт все понял.

— Не отводи взгляда, — торопливо приказал он. — Смотри на меня. — Шеф уже был совсем рядом. Мэт протянул руку и отвел от себя дуло пистолета, не отрывая глаз от глаз Кастро.

Они смотрели в глаза друг другу. Глаза Кастро под стеклами противогаза были очень странными: огромные черные зрачки, казалось, заполнили все. Челюсть его отвисла, рот под снежно-белыми усами был раскрыт. Он как будто таял на глазах. Пот медленными струями стекал под воротник. Как у человека, полностью парализованного страхом, трепетом, священным экстазом… Он смотрел и смотрел…

Если сузить зрачки людей, то становишься невидимым. А если расширить, то что? Станешь богом?

Черт побери, он полностью покорил шефа. Мэт сжал кулак, размахнулся… и не смог ударить. Это было все равно, что ударить ребенка, калеку. Кастро и был калекой: одна рука его была забинтована.

Из коридора, оттуда, куда ушла Полли, донесся шум. Шеф сделал еще шаг вперед.