Летающие колдуны - Ларри Нивен

Сначала, когда Вилвил и Орбур объявили о своих намерениях, некоторые начали возражать:

— Для чего нужна еще одна летающая машина? Одну мы уже построили, мы доказали, что можем это сделать, так чего ради мы будем делать ее снова? Кому нужна такая трата сил для воздушной ткани? Лучше использовать воздушную ткань для торговли!

— Но как вы собираетесь здесь ею торговать? — последовал вопрос. — Если мы не будем строить другой «Ястреб», нам окажутся не нужны генераторы и генераторные бригады. Нам некуда будет тратить плашки, которые вы зарабатываете ткачеством, вам негде будет торговать вашей тканью.

Тех, кто в этом не был убежден, скоро перекричали. Гортик и я одобрили намерение моих сыновей, и вскоре на Скале стали расти внушительных размеров подмостья.

Казалось, что женщины теперь навечно обзавелись именами. Шуга думал, что по окончании строительства первой лодки мы сможем отменить даже имя Мисса, но поскольку женщины вновь оказались нужны для прядения нитей, мы не посмели этого сделать. А чума эта распространялась. Новая жена, которую я купил на материке, не успела пробыть в моем доме и трех дней, как уже потребовала себе имя. Мои старые женщины поддержали ее. Каким-то образом им пришла идея, что все женщины должны иметь имена — даже если это просто Мисса. Единственным исключением была моя безволосая дочь. Шуга намеревался вскоре освятить ее. У нее будет свое собственное секретное имя.

Шуга был очень занят. Теперь он мог снять благословение, позволить взять сок и снова наложить благословение на домашнее дерево почти без затрат времени. И это стоило владельцу гнезда всего один волшебный символ. К счастью, Шуга открыл, что взятие сока дерева отгоняет демонов. Он перепродавал кровь домашнего дерева ткачам — по три порции за плашку, и это была очень справедливая цена. Из-за повысившегося авторитета Шуги мне пришлось набрать новых подмастерий. Теперь у меня их было больше десяти и они изготовляли в день плашек больше, чем их мог бы выкупить любой волшебник.

Многие жители деревни не считали, кажется, компенсацию символов необходимой. Они обменивались плашками, как легким ценным и неразрушающимся товаром. Но другие ценили их достаточно высоко. Шуга был постоянно занят. Ткань нужно было благословлять, станки — освящать, у домашних деревьев брать сок. Были еще оплодотворяющие заклинания, благословение имен. И все время приходилось присматривать за своими учениками, которые становились все искуснее в своих попытках убить Шугу.

— Бегаешь и молишься, бегаешь и молишься! — жаловался он. — Для отдыха нет времени! И ты знаешь, Лэнт, они все еще обменивают плашки Пурпурного одну к четырем! Почему? Пурпурный же улетел!

— Но его магия сохранилась. Она впиталась в плашки и делает их приносящими счастье, — объяснил я.

Шуга раздраженно фыркнул.

— Кроме того, ты работаешь лучше. Так мне рассказывали, — сказал я.

— Это верно. Поэтому я собираю плашки Пурпурного. Когда я уничтожу последнюю, здесь от него никаких следов не останется!

Все будет так, как было до прихода к нам ненормального волшебника! Я искореню его память, Лэнт!

— Думаю, ничего не получится, Шуга. Плашки Пурпурного разошлись так же широко, как наша новая ткань. Мы никогда не сможем выкупить их все.

— Но я могу попытаться, Лэнт. Я могу попытаться. Я изгнал его — ты сам это видел — и я смогу уничтожить его символы. — И Шуга заспешил по своим делам. Намерения Шуги, ясное дело, несбыточные. Каждый раз, когда он уничтожает плашку Пурпурного, оставшиеся поднимаются в цене, потому что становятся большей редкостью. Люди неохотно расстаются с ними.