Долгая зима - Владимир Иванович Петров

– Не узнали бы о том, да болезнь помогла, – перефразировала Нина Фёдоровна известную поговорку. – Тем лучше! Теперь, надеюсь, займёшься Васей?

– Обязан!

– Вот и хорошо. Раз ты дома, ещё покручусь по своим делам. Возможно, припозднюсь. Отвари пельмени. С расчётом и на Васю. Варенца ему в блюдце налей…

Закрыв за женою двери, Игорь Геннадьевич впервые взял кота на руки:

– Ну, спасибо, дружочек, за лечение. Даже не верится…

Из книги он узнал ещё об одной удивительной особенности кошек. Оказывается, они подобно людям способны на любовь с первого взгляда. Причём, отдав предпочтение одному-единственному из домочадцев, они до конца остаются верными своему избраннику даже в том случае, когда не находят взаимности.

– Извиняй, Вася, за прошлое моё невнимание к тебе, – повинился он. – Исправлюсь, наверстаю упущенное. Вот увидишь.

Не стал он откладывать добрые намерения на будущее. Решил с «Китекета» начать. Быстренько собрался в магазин, целых три пакета принёс разного содержания: рыбного, куриного, печёночного. Денег не пожалел. Надорвал все пачки, понемногу из каждой отсыпал прожаренных шариков, перемешал:

– Ешь, дружочек! Угощайся, Вася, на здоровьице…

Недолго радовалась Нина Фёдоровна такой, очень желательной ею перемене. После «Китекетов» перестал кот другую еду признавать, даже от любимого ранее яичного желтка отказывался.

– Э, да эдак, Вася, до нищеты нас доведёшь, – забеспокоилась она по-женски. – Не по средствам нам дорогое твоё удовольствие.

– Ничего, мамуська, не обедняем, – успокаивал её Игорь Геннадьевич. – Пусть хрумкает себе, пока оскомину не набьёт. Заслужил! Мы же его тягу к импортному лакомству попробуем в воспитательных целях использовать.

Сказал так Игорь Геннадьевич и действовать начал. Прежде всего, здороваться научил кота. Не поддавался Вася вначале, но куда денешься: голод – не тётка! – стал подавать лапу за «китекетские» шарики. Постепенно приучился и без вознаграждения здороваться.

Следом футбольные качества выявились у кота. Игорь Геннадьевич использовал его реакцию, подмеченную женой, на шорох развёртываемых конфетных «фантиков».

– Где фантик? – шурша красивым лоскутком тонкой бумаги с невыдохшимся сладким запахом, вопрошал он, удобно расположившись на диване, и Вася, где бы не находился, со всех ног мчался к нему в зал.

Конфетная обёртка, прослюнявленная и плотно скатанная, превращалась в мячик с «китекетной» начинкой. Мячик кидался на палас, и кот начинал гонять его, силясь раскатать и добраться до вкусной серёдки, что ему никак не удавалось. Помучившись, он с подсказки хозяина стал докатывать мячик к самому подсказчику, который и помогал ему развернуть обёртку. Это упражнение усложнялось забрасыванием мячика в труднодоступные места, скажем, на верх «стенки», куда, изрядно покрутившись в нетерпеливом мяукании, не вскарабкивался кот по ковру на стене.

Игорь Геннадьевич начал было учить кота кувырканию через голову, но в самый ответственный момент тренировки тот неожиданно перестал подчиняться, изменился до неузнаваемости, словно его ловко подменили другим, очень схожим с виду котом, до удивления тупым. Он разнежился, обмяк. Опустив пушистый, всегда лихо закрученный «беличий» хвост, стал растопыриваться задними полусогнутыми лапками и тереться о спинку дивана или ножки стульев, дурнея всё больше и больше, вплоть до надрывного крика и безобразного катания по паласу.

– Заболел, Вася? – брал его на руки Игорь Геннадьевич. – Случаем не «Китекета» ли объелся? Сколько можно хрумкать одно и то же!

На какое-то мгновение кот затихал на руках, потом начинал ещё сильнее, чем прежде, крутиться и извиваться, тыкаться в лицо в противном липком поцелуе.

– Весна на него действует, – первой определила причину такого ненормального, болезненного состояния кота Нина Фёдоровна. – Кошку желает. Слышишь, как разорались они на улице в своём кошачьем зове?

– Да не кошку хочет, а кота! – утвердительно поправила Нину Фёдоровну забежавшая к ней подруга по работе.

– Голубой, что ли, Вася? – хмыкнул Игорь Геннадьевич.

– Никакой он не Вася! По мордашке видно, что кошка. – Подруга Нины Фёдоровна взяла кота, осмотрела внимательно для подтверждения своих слов. – Так и есть, кошка.

– Кошка?! – Игорь Геннадьевич укоризненно глянул на жену. – Говорил ведь, на мужичка лишь согласен.

– Обманули, выходит…

– Что же теперь?

– Ничего страшного, – уже в дверях за Нину Фёдоровну ответила её подруга. – Два самых простых варианта есть. На улицу выпустить вольно поневеститься или женишка путёвого у кого-нибудь позаимствовать на день-другой. Пообщаются – и всё дело! Останется лишь приплода ждать.

Оба этих варианта не устраивали Игоря Геннадьевича. После ухода открывшей им глаза женщины он дал волю своему негодованию:

– Чем заразы через неё нахвататься, лучше грузило на шею да в мутную водичку. Благо её, вешней, сколько угодно. Да и тебя, Нин, не мешало бы разок-другой в ту же водичку окунуть, чтобы наперёд с мужем считалась.

– Вот, оказывается, ты какой! За пустяковую мою оплошность способен растерзать. Спасибо, муженёчек, тебе большущее! – взвинтилась и Нина Фёдоровна, оделась, взяла кошку. – Пойдём… Вася. Пусть, злюка, один сидит.

– Куда ты… её? – растерялся Игорь Геннадьевич.

– Не топить же! Определю в чьи-нибудь добрые руки.

– Попутного ветра! – крикнул по инерции Игорь Геннадьевич, но вовремя спохватился, шагнул к жене, невысокой, ладненькой, обнял, по давней привычке ткнулся своим крупноватым носом в её курносенький. – Прости, Нин. Сорвался из-за этой вот сексуально озабоченной паршивки… Привык, понимаешь, к Васе, и на тебе… Василиса Прекрасная!

– Всё же Прекрасная! – подчеркнула она, не раздеваясь прошла к ящику с медикаментами, достала валерьянку, дала лизнуть кошке, вновь заёрзавшей, сама тоже приняла. – Зря ты, Игорь, так грубо на неё. Быстро же забыл о лекарских способностях… И потом, вовсе она не озабоченная, а нормальная кошка, с нормальным желанием…

– Согласен, – как можно спокойнее продолжил Игорь Геннадьевич, – но по своей женской кошачьей сути не подходящая для нормальной городской квартиры.

– Не одна же она такая комнатная. Давай узнаем, как другие в подобных случаях поступают? – Нина Фёдоровна разделась, села за телефон.

Он поддержал жену, сам подключился к консультационным разговорам.

Советов они наслушались разных: от понятных до абсолютно абсурдных, вплоть до порки ремнём и успокоительного холодного душа. Ничего нового, для них подходящего, не нашлось.

– Остаётся одно-единственное: в деревню Васю-Василиску отвезти, к матери твоей.

– Не хотелось бы. Привыкли к ней. Может, лекарствами обойдёмся. Уколы нужные придумаем… Видишь, притихла от валерьянки. Подействовало!

– Нет! – твёрдо сказал Игорь Геннадьевич. – При всех заслугах и достоинствах не имеем права её мучить и самим мучиться. Потерпим её выходки до мая и довольно! Пускай потом в деревне, на воле по-естественному невестится. И матери твоей веселее будет.

– Так у матери есть кошка.

– Есть да не такая… Наша ведь особенная! Глядишь, и парализацию её ослабит своими лечебными способностями…

На майские праздники Игорь Геннадьевич повёз Василиску к тёще. Повезло ему, до самой деревни «жигули» подвернулись, иначе хватило