Как мы делали реформы. Записки первого министра экономики новой России - Андрей Алексеевич Нечаев

набрались большего опыта, чем за всю свою предыдущую жизнь. В эти дни мы научились быстрой политической реакции на критические ситуации. Но проблема состояла еще и в том, чтобы научиться предотвращать их, заблаговременно предпринимать какие-то политические шаги для укрепления своей позиции. Очень важно было создать свою общественно-политическую базу. Однако опыт наших отношений, в частности, с представителями промышленности показал, что тут мы явно проявили недостаточную инициативу.

Пытаемся создать альянс с «красными директорами» и бизнесом

Мы много общались в рабочем порядке с представителями директорского корпуса. Я вспоминаю, что у меня чуть ли не ежедневно происходили встречи со многими директорами предприятий, во время которых не только шел обмен информацией или обсуждение конкретных вопросов, но и происходило своего рода воспитание этих людей в духе новой рыночной экономики. Я пытался объяснять им логику происходящего и наших действий. Но это были все же контакты на индивидуальном уровне с конкретными людьми, а не со сложившимися к тому времени предпринимательскими организациями или общественными движениями. И то, что мы не попытались тогда создать или перетянуть на свою сторону какую-то достаточно крупную организацию, представляющую интересы предпринимателей и промышленников, было нашим несомненным упущением.

Правда, мы предприняли попытку наладить на профессиональном уровне диалог с предпринимателями и директорами, создав Совет по промышленной политике при российском правительстве. Сначала его возглавлял Михаил Зиновьевич Юрьев, весной 2009 года, после своего долгого ухода в тень, напомнивший о себе весьма дискуссионной статьей.

В 90-е годы Михаил был весьма активен на ниве общественной деятельности и даже стал заместителем председателя Госдумы от фракции «Яблоко». После убийства в августе 1995 года Ивана Кивелиди – основателя одной из первых не чисто корпоративных, а общего характера предпринимательских организаций «Круглый стол бизнеса России» – мы с Юрьевым и еще двумя коллегами стали ее сопредседателями. После Юрьева аналогичный совет при правительстве, действовавший уже под патронажем Шумейко, возглавил именно Иван Кивелиди. Но организовано все это было правительством не сразу, как-то вяло, и оказалось явно недостаточным.

По опыту многих развитых стран нами была создана также так называемая трехсторонняя комиссия, включавшая на паритетных началах представителей правительства, работодателей и профсоюзов. Она действовала много лет. Мне довелось быть ее членом от правительства. Однако эта комиссия в тот момент оказалась малоэффективным инструментом. Вместо налаживания диалога и терпеливого поиска компромиссных решений она быстро скатилась на взаимные упреки. Начались постоянные нападки промышленников и особенно профсоюзных активистов на правительство. Одновременно наши коллеги по комиссии пытались на индивидуальном уровне решать свои конкретные проблемы. Хотя в целом, благодаря принципу консенсуса, комиссия не принимала каких-то одиозных решений, но и практической поддержки мы от ее деятельности не имели. Одним словом, до создания цивилизованного трипартизма было еще далеко.

В результате мы не сумели, например, помешать Аркадию Вольскому с возглавляемым им Российским союзом промышленников и предпринимателей, ставшим в оппозицию к правительству, превратиться в фигуру, претендующую на выражение политических интересов широкой массы директоров. И хотя мы прекрасно понимали, что позиция Вольского и его союза отнюдь не отражает мнения всего директорского корпуса, сами никакой реальной организационной структуры ему не противопоставили. Точно так же не было ничего противопоставлено и другой оппозиционной к правительству организации – Федерации товаропроизводителей, созданной одним из лидеров промышленной фракции съезда Юрием Гехтом и впоследствии унаследованной Юрием Скоковым. Вместе с тем диалог с само́й промышленной фракцией у нас шел, и у меня, например, с большинством ее руководителей были достаточно уважительные и ровные отношения. Я могу сказать, что мы никогда не ставили четко вопрос о политической поддержке правительства со стороны различных предпринимательских структур. В силу политической неопытности и в данном случае явно чрезмерной интеллигентности и разборчивости мы испытывали какую-то неловкость ставить вопрос о переводе наших отношений с ними в плоскость некоего политического торга. Мы наивно старались, как я уже отметил, выступать в роли воспитателей отдельных директоров, прививая им новое экономическое мышление, но оставались при этом в рамках сугубо профессиональных отношений.

Правительство отчетливо поняло свою ошибку только к осени, когда стало ясно, что давление на него со стороны оппозиции будет усиливаться, и когда выявилась готовность Ельцина все в большей степени идти на контакты с частью оппозиции, в частности его определенное заигрывание с «Гражданским союзом».

Так, на состоявшемся в это время съезде «Союза» с участием в качестве гостей Ельцина и руководителей правительства министрам была устроена откровенная обструкция, а выступление Ельцина было встречено весьма критически, несмотря на отдельные реверансы в адрес делегатов с его стороны. Мы все больше ощущали, что в нашем политическом прикрытии со стороны Ельцина образуется брешь и что перед приближающимся очередным съездом народных депутатов нам нужно и самим позаботиться о создании какой-то политической или общественной силы, которая поддерживала бы нас и была заинтересована в продолжении курса реформ.

Для этого было решено провести достаточно крупную и массовую акцию, демонстрирующую политическое взаимодействие правительства и директоров мощных промышленных предприятий. Она была задумана как некая альтернатива контактам президентского окружения с командой Вольского и должна была показать, что диалог с директорами идет у нас не только на индивидуальном уровне в ходе повседневных контактов, но в общественно-политическом плане. Нам было важно продемонстрировать, что мы готовы к такому диалогу и пользуемся поддержкой со стороны той части директорского корпуса, которая адекватно восприняла реформы и нашла свое место в них. В общем, основная идея была снять с повестки дня тему якобы жесткого противостояния правительства и так называемых «красных директоров».

Мы решили провести встречу с реформаторски настроенными директорами не в Москве, а на периферии. Для этого договорились с Владимиром Каданниковым о том, что он возьмет на себя организацию такой встречи у него на ВАЗе и вызовет туда тех директоров, которые готовы к активному и конструктивному разговору с правительством. Многие из приехавших в Тольятти директоров руководили предприятиями, так или иначе технологически связанными с ВАЗом, как, например, Новолипецкий металлургический комбинат, поставлявший ВАЗу листовой прокат. Но в любом случае это были директора достаточно крупных заводов, занимавших весомое место в нашей промышленности. На эту встречу в Тольятти, состоявшуюся в последних числах октября, гайдаровская команда прилетела почти в полном составе. В зале, собравшем около двухсот руководителей российских предприятий, состоялся весьма интересный для нас и вполне демократичный разговор.

Мы рассказали о своих планах и идеях. Выслушали и советы, и немало претензий и критических высказываний. Что-то брали на заметку. На какие-то вопросы пытались сразу ответить. Но появившиеся тогда в некоторых газетах сообщения о том, что поездка правительства сопровождалась массовой «раздачей слонов» и что в результате встречи Гайдар подписал чуть ли не всем ее участникам