Золотой стандарт: теория, история, политика - Сборник

Ротбард сравнивает банкира, действующего на принципах частичного резервирования, с растратчиком, который «берет деньги из кассы компании, чтобы инвестировать их в те или иные личные проекты. Подобно банкиру, он видит возможность для того, чтобы получить прибыль на чужих активах. Допустим, растратчик знает, что первого июля придет аудитор для проверки счетов; и он всерьез намерен вернуть „займ“ до этого дня. Допустим, ему это удалось; верно ли, что никто ничего не потерял, и все выиграли? Я с этим не согласен; кража имела место, и виновный в краже должен быть наказан, а не прощен. Позвольте отметить, что защитники банков считают, что проблемы возникают лишь тогда, когда все решают вернуть свою собственность и вдруг обнаруживают, что ее нет. Но я настаиваю на том, что проблемы – кража – случаются в тот миг, когда растратчик берет деньги, а на позднее, когда его „займ“ обнаруживается»[613].

В сноске Ротбард достаточно осторожен, чтобы не обвинять сегодняшних банкиров в сознательном мошенничестве или растрате: «…институт банковской деятельности стал столь почитаем и свят, что мы можем лишь сказать – он дозволяет узаконенное мошенничество, вероятно, почти всем банкирам неизвестное. В отношении же первых ювелиров, которые положили начало данной практике, считаю, наше мнение должно быть куда более резким»[614]. Ирвинг Фишер делает сходную оговорку[615].

Кроме вопроса о мошенническом поведении банкиров велись споры о том, стремится ли «свободная банковская деятельность», при которой банки вольны определять собственный уровень резервов звонкой монеты, к равновесию или со временем идет в разнос (дестабилизируется). Этот вопрос поднимается очень часто, главным образом потому, что многие из сторонников 100%-ного резервирования считают «свободную банковскую деятельность» вторым наилучшим решением после введения правила о 100%-ном резервировании.

Школа свободной банковской деятельности отстаивает мысль о том, что условие о погашении по первому требованию, в сочетании с конкуренцией, никогда не позволит резервам упасть до опасного уровня. Адам Смит, убежденный сторонник «свободной банковской деятельности», полагает, что экспансия бумажных денег ограничена «нуждами внутренних торговых операций» и что если объем денежного обращения превысит означенные «нужды», банки столкнутся с паникой вкладчиков и зарубежным спросом на золото и серебро. Таким образом, устанавливается равновесие. Однако Смит никогда не пояснял, что он имеет в виду под «той частью банкнот, которая не могла быть поглощена обращением страны»[616].

Представитель банковской школы сэр Генри Парнелл защищает свободную банковскую деятельность («совершенно свободную от всякого вмешательства со стороны законодателей») и в качестве главного примера приводит банковскую систему Шотландии. Согласно Парнеллу, шотланские банки регулярно проводили чеки других банков через клиринговые дома, и данная система частого погашения действовала в качестве эффективного сдерживающего фактора против чрезмерного выпуска банкнот.

В рамках данной системы, «если банк А получит таким образом банкнот банка В больше, чем банк В банкнот банка А, получится положительный клиринговый баланс в пользу банка А, который может требовать погашения этого баланса из золотых резервов банка В. Следовательно, если какой-либо банк выпустит в обращение чрезмерное количество банкнот, у остальных банков баланс по отношению к нему окажется положительным, и возникший отток резервов положит конец его экспансии. Такой контроль через механизм клиринга основывается не на предъявлении банкнот населением для их погашения, а на взаимообмене банкнотами между самими банками. Вероятно, этот механизм работал бы гораздо быстрее, чем механизм, основанный на оттоке за границу драгоценных металлов в результате падения курса национальной валюты»[617]. Парнелл делает вывод: «Именно непрерывный спрос на монету со стороны банков обеспечивает эффективность принципа конвертируемости, и по причине достаточно раннего и активного спроса на золото ни чрезмерный выпуск бумажных денег, ни их обесценивание не могут иметь места»[618].

В США сторонник твердых денег Конди Рогэ утверждал, что частое погашение банкнот звонкой монетой держало бы выпуск банкнот под контролем[619].

Уильям Стэнли Джевонс, Роберт Гиффен, Чарльз Конант и другие выражали противоположную точку зрения и выступали против свободной банковской деятельности, указывая на ее саморазрушительный потенциал и утверждая, что конвертируемость сдерживает чрезмерный выпуск банкнот в недостаточной степени. Джевонс писал: «Однако если некоторые банки будут действовать более осторожно и ограничивать себя, в то время как другим будет позволено напрягать свои ресурсы до максимально возможного уровня и превзойти более благоразумные банки в размерах выплачиваемых дивидендов, первым это не принесет особенной пользы»[620]. Остальные с ним соглашаются. Маунтифорт Лонгфилд пишет об отсутствии сдерживающих факторов на пути чрезмерного выпуска банкнот и о том, что консервативные банки отдаются на милость расширяющихся, спекулятивных банков[621].

Чарльз Конант приводит аргументы в пользу этой точки зрения: «Когда мы включаем в рассмотрение фактор конкуренции между банками, тот банк, который в отношении размера своих металлических резервов ближе всего подходит к опасной грани, но не теряет при этом доверия публики, при прочих равных будет работать с наибольшей прибылью». Таким образом, у банков имеется сильная мотивация для того, чтобы последовать примеру последних[622].

Людвиг фон Мизес, возможно самый заметный из сторонников «свободной банковской деятельности» нынешнего столетия, утверждает, что в чрезмерном выпуске банкнот, в провоцировании «паник вкладчиков» и экономических катаклизмов виноваты главным образом привелигированные банки-монополисты, действующие на основе государственных лицензий. Таким образом, «вопрос об установлении режима свободной банковской деятельности никогда не рассматривался всерьез именно потому, что он слишком эффективно ограничит кредитную экспансию»[623].

Согласно Мизесу, две естественные силы ограничивают увеличение фидуциарных средств обращения: во-первых, недоверие публики, которое может привести к росту объема погашений и к возможному набегу на банк, а во-вторых, слишком быстрый рост цен, вызывающий бегство в «реальные ценности». Кроме того, при наличии множества независимых банков, если один банк чрезмерно расширяет выпуск фидуциарных денег, в конце концов этому будет положен конец, когда его же клиенты станут погашать его банкноты настоящими деньгами для оплаты товаров и услуг. Более того, «для множества независимо сосуществующих банков границы ýже, чем для одного банка с неограниченной клиентурой»[624].