Прежде, чем их повесят - Джо Аберкромби

— Здесь Скарпиус наставлял об опасностях упадка, об истинном значении гражданства. Сенат очарованно внимал. Его голос звенел, как… как… — Байяз дёрнул рукой в воздухе, словно пытаясь подыскать там подходящее слово. — Ба. Какая теперь разница? В мире не осталось определённости. То был век великих людей, которые делали то, что правильно. — Он хмуро посмотрел на пол колоссального зала, заваленный обломками. — Нынче век мелких людей, которые делают то, что должны. Мелкие люди, мелкие мечты, ходят по следам гигантов. Но всё же, как видите, когда-то это было огромное здание!

— Э-э-э, да… — осмелился сказать Джезаль, отходя от остальных и хромая к стене за последними рядами сидений, чтобы рассмотреть резные фризы. Полуголые воины в нелепых позах, тыкающие друг друга копьями. Всё это было, конечно, грандиозно, но здесь стоял какой-то неприятный запах. Как гниль, как сырость, как потные звери. Аромат плохо вычищенных конюшен. Он посмотрел в темноту, сморщив нос.

— Чем тут пахнет?

Девятипалый принюхался, и его лицо мгновенно вытянулось. Маска неприкрытого ужаса.

— Во имя… — Он выхватил меч, сделал шаг вперёд. Джезаль обернулся, нащупывая эфесы шпаг, и неожиданно страх стиснул его грудь…

Сначала он решил, что это какой-то попрошайка: тёмная фигура, замотанная в лохмотья, сидела на четвереньках в нескольких шагах. Потом он увидел руки: скрюченные, вцепившиеся в выщербленный камень. Затем увидел серое лицо, если можно было назвать это лицом: плоский безволосый лоб, мощная челюсть с огромными зубами, плоский пятачок, как у свиньи, маленькие чёрные глазки, блестящие от ярости. Нечто среднее между человеком и животным, и намного страшнее и того и другого. Джезаль развесил рот и застыл на месте. Вряд ли стоило говорить Девятипалому, что теперь он ему поверил.

Очевидно, что в мире существуют такие твари, как шанка.

— Хватай! — взревел северянин, карабкаясь по ступеням огромного зала с обнаженным мечом в руках. — Убей!

Джезаль неуверенно побрёл к твари, но его нога всё ещё плохо слушалась, а существо оказалось быстрым, как лиса. Оно развернулось, помчалось по холодному камню в сторону трещины в изогнутой стене и протиснулось туда, как кошка в дыру в заборе, прежде чем Джезаль успел проковылять несколько шагов.

— Сбежало!

Байяз уже шаркал в сторону входа, и стук его посоха по мрамору эхом отражался над ними.

— Мы видим, мастер Луфар. Нам отлично видно!

— Будут и другие, — прошипел Логен, — всегда приходят! Надо убираться!

Как неудачно, подумал Джезаль, ковыляя в сторону входа, хромая по сломанным ступеням и морщась от боли в ноге. Неудачно, что Байяз решил остановиться, здесь и сейчас. Неудачно, что нога Джезаля была сломана, и он не смог побежать за мерзкой тварью. Неудачно, что они пришли в Аулкус, вместо того, чтобы пересечь реку на много миль ниже по течению.

— Как они здесь оказались? — крикнул Логен Байязу.

— Могу только догадываться, — проворчал маг, морщась и тяжело дыша. — После смерти Делателя мы на них охотились. Загнали в тёмные уголки мира.

— Немного есть уголков темнее этого. — Длинноногий бежал мимо них, перепрыгивая через две ступеньки, к выходу, и Джезаль прыгал вслед за ним.

— Что там? — Крикнула Ферро, скидывая лук с плеча.

— Плоскоголовые! — взревел Девятипалый.

Она непонимающе уставилась на северянина, который махнул ей пустой рукой.

— Просто уёбывай!

Неудачно. Что Джезаль победил Бремера дан Горста, и Байяз выбрал его в своё путешествие. Неудачно, что он вообще взял в руки фехтовальные шпаги. Неудачно, что отец хотел, чтобы Джезаль вступил в армию, а то бездельничал бы, как два его брата. Странно, что тогда всё это казалось удачей. Иногда трудно понять разницу.

Джезаль добрался до лошади, схватился за седельную луку и неловко взобрался. Девятипалый и Длинноногий уже сидели в сёдлах. Байяз дрожащими руками запихивал посох. Где-то в городе позади начал звонить колокол.

— О, боже, — сказал Длинноногий, широко раскрытыми глазами вглядываясь в толпу статуй. — О, боже.

— Неудачно, — прошептал Джезаль.

Ферро уставилась на него.

— Чего?

— Ничего. — Джезаль стиснул зубы и пришпорил лошадь.

Не бывает никакой удачи. Удача — это слово, которым идиоты объясняют последствия своей опрометчивости, себялюбия и глупости. А ещё чаще неудача означает плохое планирование. И здесь тому было доказательство.

Она предупреждала Байяза, что в этом городе есть ещё что-то, кроме неё и пяти розовых тупиц. Она предупреждала, но её никто не послушал. Люди верят только в то, во что хотят верить. Идиоты, в любом случае.

Скача на лошади, она наблюдала за остальными. Ки на сидении трясущейся телеги, глаза прищурены и смотрят прямо вперёд. Луфар оскалил зубы и вжался в седло в позе опытного наездника. Байяз с бледным и вытянутым лицом плотно стиснул зубы, угрюмо вцепившись в поводья. Длинноногий часто оглядывается через плечо, глаза широко раскрыты от страха и тревоги. Девятипалый, трясётся в седле, тяжело дышит, чаще смотрит на уздечку, чем на дорогу. Пять идиотов, и она.

Ферро услышала рык и увидела существо, сидевшее на корточках на низкой крыше. Она такого никогда раньше не видела: пригнувшаяся, скрюченная обезьяна с длинными конечностями. Впрочем, обезьяны не ходят с копьями. Ферро проследила взглядом, как копьё летит вниз по дуге. Оно ударило в борт телеги и осталось торчать там, качаясь из стороны в сторону — но они уже проехали и с грохотом неслись по разбитой мостовой.

Эта тварь, может, и промахнулась, но впереди в развалинах были и другие. Ферро видела, как они двигались в тёмных зданиях. Бежали по крышам, смотрели из осыпавшихся окон, из зияющих дверных проходов. Ей хотелось попробовать пустить в одного из них стрелу, но какой был в этом смысл? Казалось, их тут сотни. Какой смысл убивать одну тварь, если скоро они останутся позади? Напрасная трата стрелы.

Неожиданно впереди обрушился камень, и Ферро почувствовала, как мимо просвистел обломок, чиркнув ей по тыльной стороне ладони. Он оставил на её коже каплю тёмной крови. Ферро нахмурилась и пригнула голову, прижимаясь к спине скачущей лошади. Не бывает никакой удачи.

Но нет смысла быть крупной мишенью.

Логен думал, что шанка остались далеко в прошлом, но после первого потрясения понял, что тут нет ничего удивительного. Надо было уже запомнить. В прошлом остаются только друзья. Враги всегда следуют по пятам.

Вокруг повсюду раздавался звон колоколов, эхом отражаясь от развалин.

В голове у Логена гудело от этого звона, прорывавшегося сквозь грохот копыт, визг колёс и свист ветра. Звон — вдалеке, вблизи, впереди и сзади. Мимо мелькали здания, серые очертания, полные опасностей.