Прежде, чем их повесят - Джо Аберкромби

— Я по этому не поеду, — сказала она.

Байяз повернулся и посмотрел на неё.

— Значит, собираешься перелететь? Или просто остаться на той стороне?

Она откинулась в седле и скрестила руки на луке седла.

— Может и останусь.

— Возможно, такие вопросы лучше обсудить, когда мы проедем город, — пробормотал брат Длинноногий, нервно оглядываясь на пустые улицы.

— Он прав, — сказал Луфар. — В этом месте злой воздух…

— Насрать на воздух, — прорычала Ферро, — и насрать на вас. Зачем мне на ту сторону? Что конкретно такого полезного для меня на той стороне реки? Ты обещал мне месть, розовый старик, и не дал мне ничего, кроме лжи, дождя и плохой еды. Зачем с тобой идти? Скажи мне!

Байяз нахмурился.

— Мой брат Юлвей помог тебе в пустыне. Тебя убили бы, если бы не он. Ты дала ему слово…

— Слово? Ха! Слово это такая цепь, которую легко порвать, старик. — И она дёрнула перед собой запястьями в разные стороны. — Вот. Я от него свободна. Я не обещала становиться рабыней!

Маг глубоко вздохнул и устало сгорбился в своём седле.

— Как будто без твоего вмешательства жизнь недостаточно сложна. Почему, Ферро, ты предпочитаешь всё усложнять, а не облегчать?

— Возможно у Бога была какая-то цель, когда он создавал меня такой, но я её не знаю. Что такое Семя?

Прямо в корень проблемы. Казалось, глаза розового старика внезапно дёрнулись, когда она сказала это слово.

— Семя? — недоуменно пробормотал Луфар.

Байяз хмуро посмотрел на озадаченные лица остальных.

— Возможно, этого лучше не знать.

— Так не пойдёт. Если ты снова заснёшь на неделю, я хочу знать, что мы делаем, и почему.

— Я уже хорошо восстановился, — резко сказал Байяз, но Ферро знала, что это ложь. Каждая его частичка казалась меньше, старше и слабее, чем была раньше. Он, может, и проснулся, и мог говорить, но он далеко не восстановился. Простыми уверениями её не одурачить. — Можешь рассчитывать, этого не повторится…

— Я спрошу ещё один раз, и надеюсь, наконец, на простой ответ. Что такое Семя?

Байяз долго на неё смотрел, а она смотрела в ответ.

— Хорошо. Будем сидеть под дождём и обсуждать природу вещей. — Он направил лошадь обратно с моста, пока не оказался в шаге от Ферро. — Семя — это название предмета, который Гластрод выкопал из глубин земли. Этот предмет он использовал, чтобы совершить всё это.

— Это? — проворчал Девятипалый.

— Всё это. — И Первый из Магов махнул рукой на окружавшие их развалины. — Семя обратило в руины величайший город мира, и навечно погубило всю землю вокруг.

— Значит, это оружие? — проговорила Ферро.

— Это камень, — неожиданно сказал Ки, который сидел, сгорбившись, в своей телеге и не глядя ни на кого. — Булыжник из нижнего мира. — Оставленный здесь, зарытый, после того, как Эус изгнал бесов из нашего мира. Это Другая Сторона во плоти[31]. Сама суть магии.

— Так и есть, — прошептал Байяз. — Поздравляю, мастер Ки. По крайней мере, этот предмет вы изучили неплохо. Ну? Ответов тебе достаточно, Ферро?

— Всё это вызвал какой-то булыжник? — Девятипалый не казался счастливым. — И за каким чёртом он нужен нам?

— Думаю, кое-кто среди нас может догадаться. — Байяз смотрел на Ферро, прямо в глаза, и тошнотворно ухмылялся, словно в точности знал, о чём она думает. Может и знал.

Это не было тайной.

Байки о бесах, о раскопках, о старых мокрых развалинах Ферро совершенно не волновали. Она представляла себе империю Гуркхул мёртвой землей. Людей — исчезнувшими. Императора — забытым. Города — обращёнными в прах. Могущество — поблекшим воспоминанием. Её разум кипел от мыслей о смерти и возмездии. Потом она улыбнулась.

— Хорошо, — сказала она. — Но зачем тебе нужна я?

— А кто сказал, что так уж нужна?

Она фыркнула.

— Сомневаюсь, что ты терпел бы меня так долго, если бы это было не так.

— Верно.

— Так зачем?

— Потому что к Семени нельзя прикасаться. На него больно даже смотреть. После поражения Гластрода мы с императорской армией пришли в разрушенный город, в поисках выживших. Мы никого не нашли. Только ужасы, развалины и тела. Слишком много тел, не счесть. Мы похоронили тысячи и тысячи, в ямах по сотне, по всему городу. Это была долгая работа, и пока мы занимались ей, солдаты нашли в развалинах что-то странное. Их капитан завернул это в свой плащ и принёс Иувину. К сумеркам он иссох и умер, и вся его рота не выжила. Их волосы выпали, тела съёжились. За неделю сотня человек стала покойниками. Но сам Иувин остался цел. — Он кивнул на телегу. — Вот почему Канедиас сделал ящик, и вот почему теперь мы везём его с собой. Чтобы защитить нас. Все мы в опасности. Кроме тебя.

— Почему я?

— Ты никогда не думала, почему ты не такая как все? Почему не различаешь цветов? Почему не чувствуешь боли? Ты — то же, чем были Иувин и Канедиас. То же, чем был Гластрод. Ты — то, чем был сам Эус, если уж на то пошло.

— Бесовская кровь, — пробормотал Ки. — Проклятая и благословенная.

Ферро сердито посмотрела на него.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты ведёшь род от демонов. — И один уголок рта ученика изогнулся в понимающей улыбке. — Из Старого Времени, если не раньше, но всё же, ты не совсем человек. Ты реликт. Последний слабый след крови Другой Стороны.

Ферро открыла рот, чтобы прорычать ему оскорбление, но Байяз оборвал её.

— Это нельзя отрицать, Ферро. Я бы не притащил тебя сюда, если были бы хоть какие-нибудь сомнения. Но нет нужды отрицать это. Тебе следует принять это. Это редкий дар. Ты можешь коснуться Семени. Может, ты одна во всём Земном круге. Только ты одна можешь его коснуться, и ты одна можешь принести его на войну. — Он наклонился к ней и прошептал. — Но только я могу заставить его пылать. Так жарко, чтобы весь Гуркхул превратить в пустыню. Так жарко, что от Кхалюля и его слуг останется один пепел. Так жарко, что утолится даже твоя жажда мести. Теперь ты едешь? — И он цокнул языком, направляя свою лошадь обратно на мост.

Ферро нахмурилась, глядя на спину розового старика, и поехала за ним следом, сильно кусая губу. Облизав её, Ферро почувствовала кровь. Кровь, но не боль. Ей не нравилось верить ни во что, сказанное магом, но нельзя было отрицать, что она отличалась от остальных. Она вспомнила, как однажды укусила Аруфа, и он сказал, что, наверное, её матерью была змея. Почему бы и не демон? Она смотрела в прорези металла на грохочущую внизу воду, хмурилась и думала о мести.

— Не так уж важно, чья у тебя кровь. — Рядом с ней ехал Девятипалый. В седле он держался плохо, как обычно. Он смотрел в сторону и говорил приглушённо. — Как говорил мне мой отец, мужчина сам делает выбор. Думаю, женщинам это тоже подходит.