Церковь плененная. Митрополит Никодим (1929-1978) и его эпоха (в воспоминаниях современников) - Гусейнова

10 декабря 1948 г. Генеральная Ассамблея ООН приняла «Всеобщую декларацию прав человека». В статье 13 (2) говорилось следующее: «Каждый человек имеет право покидать любую страну, включая свою собственную, и возвращаться в свою страну». Советский Союз, воздержавшийся при голосовании Декларации, затем официально присоединился к ней.

В статье 5(д) Международной конвенции о ликвидации всех форм расовой дискриминации, принятой Генеральной Ассамблеей ООН 21 декабря 1965 г., была повторена цитированная формулировка из Декларации. Советский Союз ратифицировал Конвенцию только в 1969 г.

Международный пакт о гражданских и политических правах от 16 декабря 1966 г. в статье 12 (2) констатирует: «Каждый человек имеет право покидать любую страну, включая свою собственную». Советский Союз не только подписал и ратифицировал в 1973 г. этот Пакт, но то же сделали обе советские национальные республики – члены ООН: Украина и Белоруссия. В 1976 г. Пакт вступил в силу.

Таким образом. Советский Союз не только признал провозглашённый в Декларации принцип свободы передвижения, но и принял на себя по Конвенции и Пакту прямое обязательство свободно выпускать своих граждан за пределы СССР.

Чтобы свести к минимуму возможности отговорок, в статье 12 (3) Пакта точно записано, в каких случаях государство может ограничивать зафиксированные в этом документе права человека. Обязательной предпосылкой ограничения является принятие закона о них. Но такого закона в Советском Союзе принято не было. Не было, правда, и закона, подтверждавшего право каждого гражданина свободно по своему усмотрению выезжать из страны. Но и это было предусмотрено в Пакте. Статья 2 (2) гласит:

«Если это уже не предусмотрено существующими законодательствами или другими мерами, каждое участвующее в настоящем Пакте государство обязуется принять необходимые меры в соответствии со своими конституционными процедурами и положениями настоящего Пакта для принятия таких законодательных или других мер, которые могут оказаться необходимыми для осуществления прав, признаваемых в настоящем Пакте».

Значит, и закон должен быть издан, и практика должна быть приведена в соответствие с правом на свободу каждого покидать Советский Союз по своему желанию. Но, может быть, пока Верховный Совет СССР не издал такого закона. Пакт можно и не выполнять, ссылаясь на то, что закона-то нет? Но в Основах гражданского законодательства СССР и в Основах гражданского судопроизводства была записана коллизионная норма: в случае коллизии между действующим в СССР законом и нормой, зафиксированной в международном обязательстве СССР, действует международная норма. Таким образом, каждый гражданин Советского Союза имел право покинуть любую страну, включая СССР [461] .

Эти нормы действовали в царской России, которую советская пропаганда именовала не иначе как «тюрьмой народов». А после 1917 г. нам разъяснили: «Я другой такой страны не знаю, где так вольно душат человек». За громкой болтовнёй о великом счастье быть советским гражданином номенклатура прятала свою твёрдую уверенность в том, что если разрешить свободный выезд из Советского Союза, то страна опустеет. Почему Советский Союз и подписывал все эти пакты и конвенции, мол, это – в защиту прав негров. А «советские белые негры» по-прежнему гордились тем, что у нас «граница на замке». И сидели «под замком», зато колбаса была по 2.20.

Но в жизни бывает всякое, и постепенно стали выпускать за границу по частным делам (встреча с родственниками, лечение, похороны, приглашение от друзей). Но до 1987 г. – не чаще одного раза в году («противочелночная» защита), причём в паспорте ставился штамп с надписью: «Выезд разрешён до…». Государственному крепостному давали «вольную» на строго определённый срок, после чего – «вертайся обратно». Была такая закрытая формулировка: «90 дней допустимого пребывания за рубежом». (Это не касалось «долгосрочников», но там и отбор шёл через «мелкоячеистую сеть».) Для работающих «совслужей» разрешение на выезд санкционировал «треугольник»: партком, местком, профком. («Какие старые слова, а как кружится голова!») При собеседовании устраивали «ловушки».

– С какой целью Вы хотите поехать за границу?

– Посмотреть, как там живут.

– Ну и, как Вы считаете, где живут лучше: у нас или у них?

– Конечно у нас!

– Так для чего Вам к ним ехать?

Был и такой вариант.

– … Посмотреть, как там живут.

– А что, у нас Вы уже всё посмотрели?

Но эти «круги треугольника» – для простых советских людей. А тех, кто ехал «по церковной линии», от этого «дурдома» освобождали.

Вопреки Международному пакту о гражданских и политических правах основанием для оформления выезда не могло быть простое желание гражданина поехать за границу. Основанием признавалось: 1. Ходатайство вашего учреждения о разрешении направить вас в загранкомандировку, 2. ходатайство организации (профсоюза, творческого союза, общественной организации) о разрешении продать вам путёвку в заграничную туристическую поездку или в заграничный дом отдыха, 3. частное приглашение (вариантом такого приглашения был вызов от родственников в Израиле, а также от иностранцев, вступивших в брак с советскими гражданами).

Разрешение на выезд давали номенклатурные органы. В первом случае (командировка) – Отдел загранкадров ЦК КПСС или Комиссия по выездам за границу при ЦК КПСС. Во втором (туризм) – Комиссия по выездам за границу в горкоме, обкоме или ЦК компартии союзной республики. В третьем случае (частная поездка) – отдел виз и регистраций (ОВИР), являвшийся органом Министерства внутренних дел СССР, но находившийся практически под контролем КГБ.

Были некоторые исключения из описанного порядка. Так, военнослужащие направлялись в советские войска, дислоцированные в странах Варшавского Договора, по документам, выписывавшимся Министерством обороны СССР. Имелся особый порядок и для выездов за границу нелегальных агентов КГБ и Главного разведывательного управления [462] .

В советские времена Большой симфонический оркестр уехал на гастроли на Запад, а приехал, как отметили остряки, лишь Малый – половина замечательного коллектива осталась за рубежом. По возвращении в Ленинград руководителя коллектива Евгения Мравинского вызвали в высокие партийные кабинеты и поставили вопрос ребром: «Почему от вас бегут музыканты?». На что великий дирижёр ответил: «Разве от меня бегут? Это от вас бегут!».

Нельзя сказать, что владыка Никодим путешествовал по миру в неких «процедурных шорах», сидел в международных президиумах исключительно ради принятия резолюций, коммюнике и результативных документов. В свободное время он стремился посещать всё то, что на языке ООН именуется «всемирным достоянием человечества». А в более узком кругу называется «церковным туризмом». Он с иронией рассказывал об одном высокопоставленном церковном иерархе, который совершал поездку по Ближнему Востоку. Когда кортеж автомобилей подъехал к известным на весь мир пирамидам, посетить которые – мечта каждого образованного человека, «высокое лицо», не