Церковь плененная. Митрополит Никодим (1929-1978) и его эпоха (в воспоминаниях современников) - Гусейнова

Наиболее ярко это проявилось в «деле кришнаитов». В Советском Союзе с 1970-х годов их нещадно преследовали, бросали в тюрьмы, в психиатрические лечебницы. Это вызвало массовые протесты на Западе; за «простых советских кришнаитов» заступались не только их зарубежные «собратья по сознанию Кришны», не только правозащитные организации, но даже представители христианской общественности. (Сегодня травят их, а завтра возьмутся за нас.) В конце концов главный «архитектор перестройки» дал команду прекратить процессы против «религиозников», и кришнаиты получили регистрацию в Совете по делам религий.

Комитетчики были вне себя от гнева. Сколько «наработок» и «разработок» пошло прахом! В 1970-х годах Суслов скомандовал: «Фас!», и они, «притравленные», вцепились в кришнаитские глотки. А теперь Горби даёт задний ход: «К ноге!». Но челюсти бульдога можно разжать только после смерти, да и то с трудом. И между Лубянкой и Старой площадью началась глухая борьба. Её жертвой стал тогдашний председатель Совета по делам религий Харчев. По проискам «комитетчиков-антисоветчиков» он был снят с должности и, как номенклатурщик, отсиживался в подмосковном санатории на «пересидке» – в ожидании нового назначения. Там-то и взял у него интервью корреспондент перестроечного «Огонька».

Вопрос. Регистрация кришнаитов и их паломничество в Индию Вам откликнулось?

Ответ. И ещё как… Их регистрация как религиозного общества была сопряжена с очень большими трудностями. За кришнаитами шла форменная охота, их арестовывали, судили, отправляли в лагеря. И всё это – не в какие-то сталинские времена, а всего лишь несколько лет назад, в наши дни. Таким образом, признать кришнаитов – значит признать, что процессы против них не имели под собой законного основания. Иными словами, признать, что допущен произвол [451] . Вот уж поистине «левая рука не знает, что делает правая» (Мф. 6:3).

Такой же «двойной стандарт» бытовал и по отношению к другим религиозным общинам, отличавшимся повышенной социальной активностью. В ряду таких движений были евангельские христиане-баптисты. Надеюсь, что когда-нибудь они сами напишут и опубликуют мемуары о том, как шла эта глухая борьба – «за нашу и вашу свободу». А пока – фрагмент из устных воспоминаний активного участника тогдашних сражений на «невидимом фронте».

Из-за личной скромности он просил не упоминать его имя и видную должность, которую он занимает в общине евангельских христиан-баптистов. Но, с другой стороны, не возражал против публикации тех почти детективных историй, в которых ему пришлось играть ведущую роль. В эпоху гитлеровского тоталитаризма многие священнослужители боролись против «коричневой чумы», но в массовом сознании советского телезрителя такой знаковой фигурой стал киношный «пастор Шлаг». А в нашем рассказе речь пойдёт о противостоянии «красно-коричневым», в котором участвовал реальный «старший пресвитер (епископ) Н». Вот его рассказ об одной «операции», где он был своего рода «режиссёром». Детали повествования не претендуют на точность, но в целом ситуация излагается с максимальной достоверностью.

С приходом к власти Горбачёва (1985 г.) Русская православная Церковь почувствовала некоторое «послабление», но в отношении протестантских общин продолжался «прессинг по всему полю». «Органы» старались «нейтрализовать» не только пасторов, но и рядовых прихожан, если это были не бабульки-пенсионерки (в лагере их всё равно пришлось бы «сактировать»), а социально активная молодёжь (этих – на лесоповал). О том, чтобы идти в учителя – речи быть не могло: идеологический фронт! В медицину – тоже не поощрялось: ведь когда человек на грани жизни и смерти, он поневоле задумается о вечности, а «коварные сектанты» – тут как тут!

Работала себе в больнице тихая скромная медсестра-анестезиолог. Училась в медицинском институте, мечтала стать врачом. Но вызвали в деканат, поставили перед выбором: либо уйти из баптистской общины, либо из вуза. Из института исключили, но с работы так просто не уволить – КЗОТ на защите трудящихся масс, а про «религиозные пережитки» там ничего не прописано. Заявление «по собственному желанию» написать отказалась, на угрозы не реагировала.

… После долгой и трудной операции пожилой врач-хирург обращается к своей помощнице: «Таня! Давайте погуляем по саду!». Медсестра с удивлением смотрит на шефа: с чего это вдруг? Седина в бороду, бес в ребро?

– Иван Иванович! Я замужем!

– Таня! А я ещё раз говорю: надо погулять!

И в саду, без прослушки, шёпотом:

– Танечка! Завтра у нас плановая операция. Привезут умирающего – неоперабельный рак. В любом случае он умрёт под ножом. А труп «повесят» на Вас: мол, передозировка при наркозе. И под суд; статья, срок… Мой совет, если угодно, – приказ: прогуляйте завтрашний день, а послезавтра приходите увольняться – выбора нет. А теперь расходимся, и предупреждаю: я Вам ничего не говорил, Вы ничего не слышали. Если что – всё буду отрицать. Помоги Вам Бог!

Через день медсестра проходит с обходным листом мимо кабинета хирурга и слышит крик: «Вы нам всё сорвали!..»

После 1988 г. евангельские христиане-баптисты почувствовали «оттепель» и решили: «Куй железо, пока Горбачёв». Главная задача – скоординировать деятельность пресвитеров, возглавляющих общины на местах. Речь пошла о совещании, которое по тем временам могло быть проведено только полулегально. «Пастор К» и его помощники объехали общины, обговорили приемлемые сроки и, с учётом всех пожеланий, наметили дату и место «съезда».

Обзвонить потом общины и назвать день «X» несложно, но «органы не дремлют» и держат ухо востро. Поэтому заранее договорились так: если N называет дату и место проведения совещания, то нужно внести несложные поправки. Скажем, не в воскресенье 15-го числа, а на неделю раньше, и не в Пскове, а в Новгороде. Как говорят в Одессе, «шо если да, так нет». Конспирация сработала, съезд прошёл гладко: «Цели ясны, задачи определены…».

Через неделю, ради «спортивного интереса», N приезжает на машине во Псков. Что там творится! Вокзал оцеплен, чёрные «Волги» заполонили привокзальную площадь. Оперативники в штатском сканируют взглядами лица «граждан встречающих». Они-то уверены, что «место встречи изменить нельзя». Но всё напрасно; в этот воскресный день их «клиенты» возглавляют молитвенные собрания на местах и «проводят решения съезда в жизнь».

Операция «Перехват» с треском провалилась. А сколько ушло на неё сил и средств! «Задействовали» десятки машин, сожгли сотни литров бензина, пропали выходные дни, и всё впустую. Весь «улов» – «пастор К», которого немедленно «установили» филеры. И ведь не устроишь ему начальственный разнос прямо на привокзальной площади: может быть, он приехал встречать с поезда горячо любимую тёщу! Но чувства требуют выхода, и вот один из «наружников», проходя мимо машины пастора, цедит сквозь зубы: «Ты у нас ещё об этом пожалеешь!».

«Пожалеть» пришлось довольно скоро. Невзирая на угрозы, общины начали устанавливать «неформальные» связи