Катарина - Кристина Вуд

увидеть меня, он тут же замер и стоял так некоторое время неподвижно, точно высеченная из камня статуя. Офицер был все таким же прекрасным: гладко выбритое лицо, ярко выраженные скулы, аккуратная стрижка и такие завораживающие синие глаза, но уже без прежнего блеска. Они сосредоточенно глядели на меня и оценивали, как я изменилась за прошедшее время. Лицо его, по обыкновению, не выражало никаких чувств, но в какой-то момент уголки его губ вымученно дрогнули, а глаза на мгновение распахнулись. В них отразилась почти ощутимая физическая боль. Но практически сразу взгляд превратился в хмурый с каплями безысходности и со свойственной ему глубокой межбровной морщинкой.

Форма его тоже претерпела некие изменения. На нем сидел обновленный темно-серый китель, а на шее красовался черный железный крест на черно-бело-красной орденской ленте. На погонах с плетением «гусеница» сверкали уже две серебристые звезды вместо прежней одной, а на петлицах больше не было тех устрашающих рун в форме двух молний. Отныне они были парными, и на обоих петлицах было вышито по одному прямому дубовому листу с желудями.

Я растерянно прикрыла лицо дрожащими ладонями, не в силах сдержать вырывавшиеся наружу чувства. И если бы не стена позади меня, я бы уже давно обессиленно рухнула на пол. От осознания происходящего меня вмиг бросило в жар, щеки смущенно запылали, мочки ушей загорелись, а в груди разлилось какое-то необъяснимое тепло.

Я боялась радоваться. Боялась позволить расслабиться хоть на миг. Чтобы после не реветь белугой и не ругать себя за проявление слабости.

— Катарина, — произнес он тихо, почти неслышно. Но отчего-то продолжил стоять неподвижно, словно боялся подойти ко мне, нарушить дистанцию меж нами или… попросту спугнуть.

Я промолчала, ощутив, как покалывали пальцы от желания прикоснуться к нему.

Наконец услышала его. Голос, который снился мне едва ли не каждую ночь. Это был не сон! Все происходило по-настоящему. Я могла дотронуться до него, ощутить его прикосновения. Но вместо этого болезненно всхлипнула, не в силах сдерживать изматывающие слезы.

Но в какой-то момент он все же сделал первый шаг навстречу, и я невольно шагнула к нему. Ноги сами привели меня, и спустя мгновение он заключил меня в крепкие и такие долгожданные объятия. От его кителя веяло табаком и привычным успокаивающим лесным ароматом с примесью травяных и мускусных нот. Я мысленно выдохнула, впервые за долгое время ощутив ту пресловутую безопасность, в которой отчаянно нуждалась. Я без конца плакала и всхлипывала в его руках, не веря собственным глазам.

— Ты вся дрожишь, — хрипловатым голосом прошептал Мюллер, погладив мою спину.

Я промямлила что-то наподобие «угу» и уткнулась носом ему в грудь. Сил не было ни на объяснения, ни на какие-либо еще слова. Желала в тот момент только одного — чтобы он никогда не отпускал меня. Ни на минуту. Что бы ни случилось.

Только в объятиях Мюллера я ощущала себя в безопасности. Только его образ вселял во мне непоколебимую уверенность и стальную решимость. Только он был в силах утихомирить мое колышущееся сердце и наполнить опустошенную терзаниями душу.

— Нам пора, — изрек Алекс спустя целую вечность. — Мы должны уезжать.

Я испуганно отпрянула от него на пару шагов назад, и воскликнула растерянно:

— Уезжать? Но как же… как же все те люди? Мы не можем их здесь оставить!

— Катарина, я не могу спасти всех, но позволь спасти хотя бы тебя, — мягко проговорил он, сомкнув мое лицо в ладони, а глаза его синие-синие растерянно взглянули в мои. — Мне стоило больших усилий, чтобы забрать тебя. Посмотри, что с тобой сделали… ты вся исхудала!

Я отшатнулась от него, шмыгнув носом, и вытерла надоедливые слезы, которые застилали глаза прозрачной пеленой. А после укоризненно покачала головой и кивнула в сторону его железного ордена в петлицах.

— Где ты был все это время? За что получил награду? Ты обещал, что вытащишь меня отсюда через пару месяцев, а что в итоге?! — мой отчаянный голос сорвался на крик. — Скольких людей ты убил, прежде чем тебе повесили эту железку?! Среди них были женщины… такие же, как и я?! — я нервозно запустила руки в платок, сорвав его с волос. — Кристоф сказал, ты уехал в Прагу с Лиззи и живешь себе там спокойно, пока я здесь… А сейчас ты приходишь ко мне с новым званием и наградой и говоришь мне: все в порядке, Катарина, мы уезжаем… — я перешла на шепот, ощутив, как подбородок предательски задрожал. — А ты меня спросил? Может после всего этого я не хочу с тобой уезжать…

— Я понимаю… понимаю через что тебе пришлось пройти, — произнес он спокойно и чересчур медленно. — Кристоф был прав только в одном — я был в Праге. Но также был и в Париже, Марселе, Варшаве. Это не имеет значения, Катерина. Лиззи уехала в Берлин. Я принял решение, что не могу прожить с ней всю жизнь, обманывая ее, и обрекая на несчастье. Она приняла это… хоть и непросто. Но позволь я чуть позже расскажу тебе…

— Но куда я пойду? Остарбайтер и штандартенфюрер? Ты хоть понимаешь, насколько это нелепо будет выглядеть? — я горько усмехнулась, всплеснув руками.

— Никому нет дела до остеров в нынешней ситуации, — его голос звучал твердо и решительно, а синие глаза пристально глядели на меня. — В октябре сорок четвертого Красная армия захватила Восточную Пруссию. Немцы в любой момент ожидают прихода русских, и боятся даже пальцем тронуть остарбайтеров. Поэтому пока ты можешь пожить в моем доме, а после…

— Неправда! — сквозь зубы процедила я. — Кристоф чуть не убил меня! Я чудом выжила!

— Я знаю, Катарина, я знаю… — Алекс понизил голос, и взгляд его приобрел еще более хмурые черты. — Обещаю тебе, он понесет наказание…

— Скажи мне… скажи мне, пожалуйста… — я запиналась, голос страшно дрожал. — Скажи мне, что ты работаешь на советскую разведку. Скажи, что ты знал про Макса Вальтера…

Он нахмурился, на мгновение растерявшись. Но писклявый голос Генриха Коха, раздавшийся за дверью, не дал шанс услышать ответ на заданные вопросы:

— Э… гер Мюллер, у вас все в порядке?

— Еще пару минут! — рассерженно воскликнул офицер, украдкой бросив взгляд на дверь позади меня. — Нам нужно идти. Я знаю, где находится твоя сестра. Мы сможем ее вытащить оттуда. Я не уйду без тебя, Катарина.

Его непоколебимый взгляд и командирский властный голос впервые внушили мне не страх, а полное доверие. Как только речь зашла про Аньку, я оживилась. В груди вновь созрела надежда на ее спасение… B я со скрежетом в зубах