Комментарий к роману "Евгений Онегин" - Владимир Набоков

5—7 Здесь есть забавная перекличка с той интонацией, о которой я писал в своем комментарии к портрету Ольги (гл. 8, XXIII, 5–8),

Словами вещего поэтаСказать и мне позволено:Темира, Дафна и Лилета4 Как сон забыты мной давно.Но есть одна меж их толпою…Я долго был пленен одною —Но был ли я любим, и кем,8 И где, и долго ли? … за чемВам это знать? не в этом дело,Что было, то прошло, то вздор;А дело в том, что с этих пор12 Во мне уж сердце охладело,Закрылось для любви оно,И все в нем пусто и темно.

Факсимиле этого черновика (2370, л. 41) опубликовано Томашевским («Пушкин и французская литература». — Лит. наcл., 1937, т. 31–32, с. 23). На полях справа, вдоль стихов 9—14, Пушкин нарисовал профиль Вольтера в ночном колпаке, а ниже, на той же странице, — Мирабо и еще одного Вольтера, теперь уже без колпака.

3 Темира, Дафна и Лилета. — Из оды Дельвига «Фани», тогда еще существовавшей в рукописи (написана около 1815 г.), опубликованной Гофманом в 1922 г.:

Темира, Дафна и ЛилетаДавно, как сон, забыты мной,И их для памяти поэтаХранит лишь стих удачный мой!

«Темира» («Thémire») и «Дафна» («Daphné») — имена, часто упоминавшиеся французскими аркадайцами (Грессе, Гудар де ла Мотт и т. д.). «Лилета», или «Лила», была любимой пастушкой Батюшкова{86}.

Дознался я, что дамы сами,Душевной тайне изменя,Не могут надивиться нами,4 Себя по совести ценя.Восторги наши своенравныИм очень кажутся забавны;И право с нашей стороны,8 Мы непростительно смешны.Закабалясь неосторожно,Мы их любви в награду ждем,Любовь в безумии зовем,12 Как будто требовать возможноОт мотыльков иль от лилейИ чувств глубоких и страстей.

Сохранилась черновая редакция строфы IV (2370, л. 34):

Смешон конечно важный модник,Систематический Фоблас,Красавиц записной угодник —4 Хоть поделом он мучит вас.Но жалок тот, кто без искусства,Души возвышенные чувства,<Прелестной> веруя мечте,8 Приносит в жертву красоте,И расточась неосторожно,Одной любви в награду ждет,Любовь в безумии зовет12 Как будто требовать в<озможно>От мотыльков иль от лилейГлубоких чувств или страстей.

2 Фоблас — см. коммент. к гл. 1, XII, 9—10.

ПСС 1949 (с. 529) дает еще один незаконченный вариант, который, как сообщается, следует в черновике за вариантом строфы IV:

Блажен, кто делит наслажденье,Умен, кто чувствовал один,И был невольного влеченья4 Самолюбивый властелин,Кто принимал без увлеченьяИ оставлял без сожаленья,Когда крылатая любовь<…> предавалась вновь.

Томашевский (Акад. 1937, с. 338) также приводит черновик строфы IV в рукописи 22/3366 («Список Соболевского») с пометой (авторской?): «Avant les voyages» (то есть перед «Путешествием Онегина»).

Признаться ль вам, я наслажденьеВ то время лишь одно имел;Мне было мило ослепленье,4 Об нем я после пожалел.Но я заманчивой загадкойНе долго мучился украдкой<И сами помогли оне>,8 Шепнули сами слово мне;<Давно> известное по свету,И даже никому оноУж не казалось и смешно.12 Так <разгадав загадку эту>,Сказал я только-то, друзья,Куда как недогадлив я.

8 …слово… — Галлицизм, le mot de l'énigme[548]. Интересно, что же это была за простая разгадка. Возможно, такая: «Le fruit de l'amour mondain n'est autre chose que la jouissance…» (Pierre de Bourdeilles, Seigneur de Brantôme, «Recueil des dames», pt. II: «Les Dames galantes», Discours II) [549].

См. также гл. 7, XXV, 2.

Страстей мятежные заботыПрошли, не возвратятся вновь!Души бесчувств<енной> др<емоты>4 Не возмутит уже любовь —Пустая красота порокаБлестит и нравится до срока.Пора! проступки юных дней —8 Загладить жизнию моей! —Молча играя очернилаМои нач<альные> лета.Ей подмогала клевета12 И дружбу только что смешила;Но к счастью суд <молвы> слепойОпровергается порой!..

VII

Чем меньше женщину мы любим,Тем легче нравимся мы ейИ тем ее вернее губим4 Средь обольстительных сетей.Разврат, бывало, хладнокровныйНаукой славился любовной,Сам о себе везде трубя8 И наслаждаясь не любя.Но эта важная забаваДостойна старых обезьянХваленых дедовских времян:12 Ловласов обветшала славаСо славой красных каблуковИ величавых париков.

12 Ловласов обветшала слава… — Слово французского происхождения, произведенное от имени ричардсоновского злодея из романа «Кларисса Гарлоу»: un lovelace (-ove- как — ov- в слове «совет»; — асе- как — ас- в слове «лаплас»).

VIII

Кому не скучно лицемерить,Различно повторять одно,Стараться важно в том уверить,4 В чем все уверены давно,Всё те же слышать возраженья,Уничтожать предрассужденья,Которых не было и нет8 У девочки в тринадцать лет!Кого не утомят угрозы,Моленья, клятвы, мнимый страх,Записки на шести листах,12 Обманы, сплетни, кольцы, слезы,Надзоры теток, матерей,И дружба тяжкая мужей!

1, 9 Кому не скучно <…> Кого не утомят… — Эти риторические местоимения по-русски звучат практически как междометия. <…>

7—8 Интересно, нет ли в конечном слове следующих двух стихов:

Которых не было и нетУ девочки в тринадцать лет! —

подсознательного влияния суффикса — nette из эклоги Парни «Час любовного свидания» («L'Heure du berger» in: «Poésies érotiques», bk. 1):

— J'ai quatorze ans,Répond Nicette;Suis trop jeunettePour les amants.[550]

IX

Так точно думал мой Евгений.Он в первой юности своейБыл жертвой бурных заблуждений4 И необузданных страстей.Привычкой жизни избалован,Одним на время очарован,Разочарованный другим,8 Желаньем медленно томим,Томим и ветреным успехом,Внимая в шуме и в тишиРоптанье вечное души,12 Зевоту подавляя смехом:Вот как убил он восемь лет,Утратя жизни лучший цвет.

Эта строфа в черновике (2370, л. 29) первоначально была от первого лица и, возможно, задумывалась как слова Онегина.

1 Так точно думал мой Евгений. — Вернемся к петербургской юности Евгения и найдем прелестную перекличку между интонациями данного стиха и строки из гл. 1, II, 1: Так думал молодой повеса.

В целом инструментовка этого четверостишия восхитительна. См. следующий комментарий.

2—4 Он в первой юности своей / Был жертвой бурных заблуждений / И необузданных страстей. Отметим внутренний ассонанс первой — жертвой и журчащее бормотание аллитераций (легкая реминисценция морских волн из гл. 1, XXXIII) — все эти бы, блу, бу в стихах 3–4, изливающиеся в конце мощным потоком.

8, 9 Томим… — Смысл слова «томим» здесь определить трудно. Угнетен ли герой своими страстями, или же они ему наскучили? Утомлен ли он своими успехами, или они наводят на него тоску? <…>