Комментарий к роману "Евгений Онегин" - Владимир Набоков

2, 5, 11 …родная… Мой друг… милая моя. — Старая няня пользуется следующими ласкательными обращениями (всего девять): XVIII, 7 — «мой свет»; XIX, 6, 12 и XXXIII, 8 — «дитя мое»; XX, 3 и XXXV, 2 — «сердечный друг»; XXXIII, 9 — «красавица»; ХХХIII, 10 — «пташка ранняя моя»; XXXIV, 2 — «родная»; XXXIV, 5 — «мой друг»; XXXIV, 11 — «милая моя» и XXXV, 10 — «душа моя».

6 …внука… — Нам известно лишь то, что им мог быть мальчик (Тришка, уменьшительное от Трифона, в первом черновике), который подает сливки в гл. 3, XXXVII, 8, или совсем маленький парнишка с салазками из гл. 5, II, 9—14.

7—8 …к О… к тому… / К соседу… — Татьяна начинает произносить имя Онегина, но, задохнувшись на первой «О», прерывает себя и пытается дать ему какое-нибудь определение (тот мужчина, тот человек), пока не находит спасительное «к соседу» (совершенно определенному для нее и всего лишь одному из многих местных помещиков для няни).

Интересно отметить, что Татьяна, даже пожелав договорить имя до конца, не смогла бы этого сделать, так как начальное «О» предшествует ударному слогу, и «Онегину» не уложилось бы в размер этой части стиха. Назови она его, стих бы не скандировался: «С запиской этой к Онегину». То обстоятельство, что «О» попадает на икт, указывает нам, что Татьяна пользуется им как шифром (ср. с монограммой в XXXVII, 14).

Смятение и прерывистое дыхание Татьяны прекрасно переданы в стихе 8:

К соседу… да велеть ему —

с помощью скада на второй стопе (ду да), после чего она поспешно продолжает.

Чтоб он не говорил ни слова,Чтоб он не называл меня —

где дважды в строке мы наблюдаем исключительно редкую последовательность метрических ударений (полускад, скад, ударение, ударение):

U─́U─U┴U┴U

U─́U─U┴U┴

В отдельном издании главы третье «к» в стихе 8 опущено, что не мешает употреблению дательного падежа.

8 ему — конечно же, внуку.

XXXV

«Как недогадлива ты, няня!» —«Сердечный друг, уж я стара,Стара; тупеет разум, Таня;4 А то, бывало, я востра,Бывало, слово барской воли…» —«Ах, няня, няня! до того ли?Что нужды мне в твоем уме?8 Ты видишь, дело о письмеК Онегину». – «Ну, дело, дело.Не гневайся, душа моя,Ты знаешь, непонятна я…12 Да что ж ты снова побледнела?» —«Так, няня, право, ничего.Пошли же внука своего». —

Первый черновик (карандашом) расположен на л. 12 (тетрадь 2370), а поверх него написана строфа XXV (парафраз Парни), которой нет в беловой рукописи и которая была сочинена в последнюю неделю сентября 1824 г. (после того, как были созданы строфы, предваряющие письмо Татьяны, само письмо и строфы XXXII–XXXIV).

6 <…>

8 …дело о письме… — «Il s'agit d'une lettre», галлицизм Татьяны звучит в этом разговоре довольно резко, так как непосредственно за ним следует исконное русское выражение няни «дело, дело» (стих 9), в смысле «вот это уже разумно».

23 …снова побледнела. — Психологически оправданно: решительный шаг сделан — Татьяна отдала письмо.

Следующая строфа, заменяющая XXXVI, отвергнута в беловой рукописи:

Теперь как сердце в ней забилось,Заныло будто пред бедой.Возможно ль! Что со мной случилось?4 Зачем писала, Боже мой!На мать она взглянуть не смеет,То вся горит, то вся бледнеет,Весь день потупя взор молчит,8 И чуть не плачет и дрожит —Внук няни поздно воротился.Соседа видел он, емуПисьмо вручил он самому.12 И что ж сосед? — верьхом садилсяИ положил письмо в карман —Ах чем-то кончится роман?

Прием пересказа чужой речи, столь характерный для европейской литературы XVIII в., использован здесь в трех видах: (1) внутренний монолог Татьяны, (2) ее диалог с маленьким посланцем или няней и (3) авторский (или читательский!) нетерпеливый вопрос.

В той же беловой рукописи дается такой вариант первых пяти строк:

Лишь только Няня удалилась,И сердце будто пред бедойУ бедной девушки забилось;Вскричала Боже! что с<о мной>Встает. На мать взг<лянуть не смеет>…

XXXVI

Но день протек, и нет ответа.Другой настал: всё нет, как нет.Бледна как тень, с утра одета,4 Татьяна ждет: когда ж ответ?Приехал Ольгин обожатель.«Скажите: где же ваш приятель? —Ему вопрос хозяйки был. —8 Он что-то нас совсем забыл».Татьяна, вспыхнув, задрожала.«Сегодня быть он обещал, —Старушке Ленский отвечал, —12 Да, видно, почта задержала». —Татьяна потупила взор,Как будто слыша злой укор.

2 …все нет, как нет. — Конкретное отрицание «все нет» (письма) переходит в обобщение «как нет» (словно никакого письма и не было).

3 …с утра одета… — Одета для приема гостей, в ожидании Онегина.

8 «Он что-то нас совсем забыл». — Тон этого замечания смутно намекает на то, что Онегин бывал у Лариных более одного раза. Однако нам известно, что он заезжал лишь однажды. В будущем, вплоть до восьмой главы, предстоит еще два посещения.

Эти три онегинских визита к Лариным распределяются по времени так: первый — конец июня 1820 г. (читателю следует помнить, что во всех моих комментариях используется старый стиль, за исключением отдельных, особо оговоренных случаев), второй — конец июля, третий — 12 января следующего года. Пушкинская хронология здесь не слишком «реалистична».

12 Да, видно, почта задержала. — Имеется в виду, что Онегин задержан полученной корреспонденцией. На какое-то ужасное мгновение Татьяне кажется, что Онегин все еще поглощен изучением ее письма и сочинением длинного ответа.

Естественно, скрытный Онегин не рассказал чистосердечному Ленскому о письме Татьяны, поэтому упоминание Ленским почты совершенно невинно.

XXXVII

Смеркалось; на столе, блистая,Шипел вечерний самовар,Китайский чайник нагревая;4 Под ним клубился легкий пар.Разлитый Ольгиной рукою,По чашкам темною струеюУже душистый чай бежал,8 И сливки мальчик подавал;Татьяна пред окном стояла,На стекла хладные дыша,Задумавшись, моя душа,12 Прелестным пальчиком писалаНа отуманенном стеклеЗаветный вензель О да Е.

11 …моя душа… — Пушкин пользуется лексиконом няни (см. XXXV, 10).

14 Заветный вензель О да Е. — Весьма любопытен случай сходства: более раннее появление этой же лелеемой монограммы в «Избирательном сродстве» Гете

(«Die Wahlverwandtschaften», 1809), ч. I, гл. 9, где описывается стакан, на котором видны «…die Buchstaben E und О in sehr zierlicher Verschlingung eingeschnitten: es war eins der Gläser, die für Eduarden in seiner Jugend verfertigt worden»[538]. Похоже, самым ранним переводом на французский язык был анонимный «Les Affinités électives» (Paris, 1810), на самом деле сделанный Раймоном, А. Сери, Годелем, Ж. Л. Манже и Дж. Б. Деппингом.

8 Этот мальчик в черновике (2370, л. 17 об.) и в беловой рукописи назван «Тришкой».

XXXVIII

И между тем душа в ней ныла,И слез был полон томный взор.Вдруг топот!.. кровь ее застыла.4 Вот ближе! скачут… и на дворЕвгений! «Ах!» – и легче тениТатьяна прыг в другие сени,С крыльца на двор, и прямо в сад,8 Летит, летит; взглянуть назадНе смеет; мигом обежалаКуртины, мостики, лужок,Аллею к озеру, лесок,12 Кусты сирен переломала,По цветникам летя к ручью,И, задыхаясь, на скамью

2 И слез был полон томный взор. — Очень сомнительно, чтобы «взор» мог быть «полон слез».

Для русской литературы характерно обилие значений, относящихся к зрению. Рус. взоры, очи, глаза = фр. regards, prunelles, yeux. (См. также коммент. к гл. 8, XV, 4.)