Венера плюс икс. Мечтающие кристаллы - Эдвард Гамильтон Уолдо

– Том, – рявкнул Пиблз. Сапог вернулся обратно.

– Уйди с глаз долой. Пшел!

Деннис проворно ретировался.

– Ну, Том, нельзя ж так… – вступился Эл.

– Уматывай и ты за своим сиамским близнецом, стручок недоделанный! – прорычал Том.

– Ладно-ладно, – промямлил, сильно побледнев, Эл и растворился в ночи вслед за Деннисом.

– Ну вас к бесу, я спать пошел. – Чаб достал из ящика спальник с москитной сеткой и удалился. Харрис и Келли, вскочившие было на ноги, снова уселись, Пиблз даже не шелохнулся.

Том стоял, глядя в темноту со сжатыми кулаками.

– Сядь, – сказал Пиблз. Том повернулся и уставился на него. – Сядь, говорю. Надо повязку тебе сменить. – На забинтованном локте Тома ширилось красное пятно – рана открылась, когда он ударил Денниса. Он сел.

– Кстати о тупых, – сказал Харрис, пока Пиблз перевязывал Тома. – Я раз такое выкинул, что все рекорды побил.

– Могу поспорить, – возразил Келли. – Я как-то на крановом драглайне работал. Поставил его на рабочую передачу и стал поднимать стрелу, а в ней восемьдесят пять футов. Машина стояла посреди болота на деревянных понтонах. Слышу, мотор заглох, ну и вылез посмотреть, как там фильтр. Провозился дольше, чем думал, а стрела поднялась да и грохнулась назад, на кабину. Понтон от сотрясения накренился, и съехала моя голубушка задом в болото по самые уши. Что твой канавокопатель! – засмеялся Келли.

– Не, до меня ты все равно не дотягиваешь, – заявил Харрис. – Работали мы на реке, расширяли русло. Прихожу я как-то после трехдневной пьянки, мозги еще не шурупят. Сажусь, значит, на бульдозер и работаю на краю двадцатифутового обрыва. Внизу растет большой гикори. Одна ветка достает до самого верха, мне и взбрело ее отломать. Наехал на нее одной гусеницей и отвернул от обрыва. Ветка вроде подается, и тут я задумался: а что будет, когда она отломится? Тут она как раз и сломалась. Ну, вы ж знаете гикори – если он ломается, то с концами. И сыграли мы с машиной с утеса в воду. Сам не знаю, как вылез. Плаваю кругами вокруг бульдозера, вижу – прораб бежит. Я ему ору: «Гляди, как вода крутится, – похоже, машина работает там на дне!» Ох и наслушался я от него.

– Долго потом работу искал? – спросил, отсмеявшись, Келли.

– Так меня и не увольняли. Прораб сказал, что не может расстаться с таким редким экземпляром. Будет в грустные минуты смотреть на меня.

– Спасибо, ребята, – сказал Том. – Хороший способ напомнить, что от ошибок не застрахован никто. – Он повертел перед фонарем рукой в свежей повязке. – Думайте, что хотите, но мы ничего тупого там наверху не делали. И хватит об этом. Про то, что версия Денниса – сплошной бред, даже говорить не хочу.

Харрис припечатал Денниса и его высказывания одним емким словом.

– Всё будет в порядке, – сказал Пиблз. – Деннис со своим пучеглазым дружком никому не указ. Чаб их слушать не станет.

– Разобрались, значит, с ними? Может, и аэродром заодно построим?

– Построим, куда денемся, – вздохнул Пиблз. – Только знаешь, Том… я, конечно, не вправе тебе советы давать, но ты все-таки легче на поворотах. Один вред от этих разборок.

– Постараюсь, – пробурчал Том, и все пошли спать.

Пиблз был прав насчет вреда. Когда обнаружилось, что ночью Ривера умер, Деннис проронил опасное слово: убийство.

Работа, однако, продвигалась несмотря ни на что – оно и неудивительно с такой мощной техникой. Келли, вонзая ковш экскаватора в холм, каждый раз откусывал по два кубических ярда, а думпторы, нагруженные землей, сновали туда-сюда с невиданной ранее скоростью. Деннис на скрепере постоянно расчищал им дорогу. Том и Чаб работали поочередно то на другом бульдозере (скрепер от него отцепили, чтобы возместить потерю «семерки»), то с теодолитом и рейками. Пиблз помогал со съемкой, а в промежутках готовил зарядный агрегат, кулер, кузнечный и сварочный столы. Заправлялись водители сами, так что задержек практически не было. Камни и суглинок с холма (его предстояло срезать на треть) свозили на край болота, пролегающего наискосок в нижнем конце будущей взлетной полосы. Думпторы, пыля большими ведущими колесами, сваливали свой груз, воющий двухтактный бульдозер разравнивал землю. Болотный грунт перед насыпью взрывали зарядами шестидесятипроцентного динамита; образовавшиеся кратеры заполнялись камнями и засыпались суглинком, который подвозил скрепер.

Пиблз, наладив свою мастерскую, пошел на холм за «семеркой». Постоял там, почесывая в затылке, и направился к Тому.

– Поглядел я на нее, – сказал он, когда Том по его сигналу заглушил бульдозер и вылез.

– И что?

– Список длиной с мою руку. Что там на самом деле случилось, Том?

– Регулятор сломался, и она пошла своим ходом, – отчеканил прораб.

– Ну-ну… ладно. Там наверху я ничего с ней не сделаю. Придется тащить ее этим трактором на буксире. Без помощи я тоже не обойдусь: лопнуло натяжное крепление правой гусеницы, и она слетела с катков.

– Ох ты. Вот почему она до парня не добралась на пускаче: гусеницу заело.

– Заклинило вмертвую. Чудо, что она и столько прошла. На одних фланцах ехала, но я и половины всего не назвал. Головка полетела, Харрис верно сказал – и один бог знает, что я увижу, когда открою ее.

– Ну и не открывай.

– Как это?

– Обойдемся и без «семерки». Пусть стоит, где стояла. У тебя и так хватает работы.

– Но почему?

– Незачем время тратить.

Пиблз почесал нос.

– У меня есть запасная головка, есть штифты для катков, даже запасной пускач есть. А чего нет, починить можно. – Он покачал на длинный ряд земляных куч, оставленных думпторами. – У тебя скрепер простаивает, потому что ты на этой машине бульдозеришь – и не говори, что тебе второй бульдозер не нужен. Придется тебе остановить один или два думптора, если будешь продолжать в том же духе.

– Да, я и сам уже понял, – угрюмо сказал Том. – Поехали.

Они заехали в лагерь за тросом и инструментами.

Дейзи Этта стояла на прежнем месте, уставившись фарами на мягкий дерн, где еще виднелся отпечаток тела и следы носильщиков. Выглядела она печально – глубокие царапины в оливковой краске уже слегка заржавели, и перекосило ее из-за сорванной гусеницы, как человека со сломанным бедром. Складывалось впечатление, что ее механический мозг размышляет над парадоксом, знакомым каждому бульдозеристу.

Начинающий водитель далеко не сразу приходит к его пониманию. Бульдозер – это сила и мощь, бегемот, для которого не существует препятствий. Новичок, насмотревшись на танки в киножурналах, сметает эти самые препятствия напролом, не имея понятия о хрупкости чугунного радиатора, об усталости марганцевой стали, о выкрашивании перегретого баббита и прежде всего о том, как легко застрять в грязи на этой машине. Он вылезает, смотрит на сидящий по брюхо бульдозер, который запорол за каких-то двадцать секунд, и горькое чувство вины обуревает его.

Это вы построили меня, мягкие двуногие, вот и позаботьтесь теперь обо мне, читалось в печальном облике Дейзи Этты. Да, она умела