Венера плюс икс. Мечтающие кристаллы - Эдвард Гамильтон Уолдо

– Ясное дело, – сказал Эл.

– Потерпеть-то можно, но есть предел, – возразил Деннис. – Зачем ставить прорабом такого, как он? Почему не тебя? Ты разбираешься в земляных работах не хуже его. Разве сумеет Том разбить косогор, как ты?

– Да какая разница, мы ведь аэродром строим. А в боссы лучше не лезть, спросят в случае чего с главного.

Деннис пихнул Эла локтем.

– Слыхал? Умного человека сразу видно, где уж нашему дяде Тому. Кое в чем, Чаб, можешь на нас с Элом рассчитывать.

– Это в чем же? – не понял Чаб.

– Ты сам сказал: если что-то пойдет не так, спросят с босса. А если босс будет наглеть, что-то точно пойдет не так.

– Угу, – убежденно промычал Эл.

– Я ничего такого не говорил! – сердито запротестовал Чаб, опешив от такой логической каверзы. – Работу надо делать несмотря ни на что! Сачковать тут, насколько от меня зависит, никто не будет.

– Само собой, – вывернулся Деннис. – Покажем начальнику, что с нами его итальянская забастовка не прокатит.

– Ну, потрепались и хватит, – сказал Чаб и ушел. После каждого разговора с Деннисом у него появлялось чувство, что в карман ему сунули без спросу членский билет, который он не может выбросить с чистой совестью.

Ривера довел бульдозер до холма, выключил сцепление, сбавил обороты. Потом вылез и обошел машину сзади – пощупать, не перегрелись ли картер бортовой передачи и гусеницы.

– Que pasa, Гуни? – спросил, поравнявшись с ним, Том. – Случилось что?

– Не-ет, – замотал головой Ривера. – Она умница, de siete.

– Чего-чего? Дейзи Этта?

– De siete. «D‐7» по-испански. А по-английски что это значит?

– Да ничего. Похоже на женское имя.

Том тоже остановился, и оба залезли на сиденье «семерки».

– Дейзи Этта. – Ривера, ухмыляясь до ушей, зацепил мизинцем один из сцепных рычажков и отжал на себя.

– Свет еще не видал девочки, которой так легко управлять, – засмеялся Том. – Рычаги гидравлические, тормоза от плевка срабатывают. Передний и задний ход на любой скорости. Она немного отличается от старых моделей: восемь-десять лет назад бустерных пружин еще не было, и для запуска требовалось приложить шестидесятифунтовое усилие. Резать косогор на таком бульдозере была та еще работенка. Вот попробуй как-нибудь: одной рукой ножом управляешь, другой держишь машину носом к откосу, и так по десять часов. А тебе за это восемьдесят центов в час и вот еще что. – Том провел горящим концом сигареты по мозолистой ладони.

– Санта Мария!

– Хочу с тобой поговорить, Гуни. Заодно посмотрим, что за каменюги там наверху. Келли сюда еще час ползти будет.

Машина двинулась вверх по склону. Том, лавируя между кустами, вел ее зигзагом, как по серпантину в горах. Выхлоп «семерки» был оборудован глушителем, но рев четырех цилиндров, тянущих в гору четырнадцать тонн стали, делал разговор невозможным. Ривера внимательно следил за руками Тома.

Гряда холмов занимала почти всю длину острова, точно искривленный хребет. К середине она резко повышалась, отклонялась к мысу, где стояли машины, и снова шла вверх к почти квадратному плато около полумили в поперечнике. Издали оно выглядело бугристым из-за руин и кустарника, вблизи оказалось, что оно совершенно ровное. В центре – точно в центре, как с удивлением поняли оба строителя – высился небольшой заросший курган. Том перевел бульдозер на нейтралку.

– Изыскатели доложили, что тут есть камень. Пошли посмотрим.

У кургана Том поднял из короткой жесткой травы серовато-голубой камешек.

– Глянь, Ривера, – вот о чем топографы говорили. Тут таких полно, но все мелкие, а нам надо покрупней, чтобы засыпать болото.

– Это хороший камень?

– Да, только он не отсюда. На острове сплошь суглинок и песчаник, а этот синий, как алмазная глина. И твердый – никогда не встречал таких на суглинистом холме и под ним. Ладно, давай поищем – может, найдутся булыги побольше.

Ривера, внезапно нагнувшись, развел руками траву.

– Вот большой, Том.

И верно – из земли торчала верхушка валуна.

– Точно. Веди сюда свою девочку, Гуни, выворотим его.

Ривера осторожно подвел бульдозер к камню и переключил передачу, но Том, вскочив на подножку, остановил его.

– Нет, парень. Не третью, а первую. И на половинном газу, вот так. Выковыривай не сразу, а потихоньку – и серединой отвала, не краем. Распределяй нагрузку между обоими гидроцилиндрами. Тебя кто вообще так учил?

– Никто. Видел, как один человек работает.

– Что за человек?

– Деннис.

– У Денниса учись работать на скрепере. Бульдозерит он, как языком мелет. Вот, кстати, о чем я поговорить хотел: у тебя с ним были проблемы?

– Какие проблемы. Он еще ни слова мне не сказал.

– Вот и ладно, и не надо. Держись от него подальше. Знаешь, что Пиблз говорит?

Услышав, что надо быть либо механиком, либо водителем, Ривера помрачнел и любовно погладил рычаг управления отвалом.

– Ладно, Том. Если что-то сломается, я буду чинить, но если тебе помощь понадобится, буду водить Дейзи Этту, нет?

– Само собой, не забывай только: никто не может уметь все на свете.

– Ты вот умеешь, – сказал Ривера.

Том спрыгнул, а Ривера поставил машину на первую передачу и подвел нож к камню. Мощный бульдозер напряг свои мускулы; Ривера немного прибавил газу, и машина, скользя гусеницами, врылась глубоко в грунт. Когда Том поднял большой палец, Ривера начал поднимать нож. «Семерка» пригнула голову, как бредущий по грязи вол, гусеницы ушли еще глубже, и камень полез из земли, расталкивая ее, как нос корабля – волны. Ривера поднажал еще немного и вывернул камень полностью.

Некоторое время они с Томом молча созерцали то, что вышло из-под земли.

Камень, грубо обтесанный, походил на кирпич, срезанный с одного конца под углом тридцать градусов. На этом срезе имелся квадратный выступ, напоминающий шпунт на доске. Камень, размером примерно 3х2х2 фута, весил никак не меньше шестисот-семисот фунтов.

– Ну, это точно не само выросло, – сказал Том, почесывая в затылке.

– Una piedra de una casa [6], – подтвердил Ривера. – Тут раньше стояло какое-то здание, Том?

– Да оно и теперь тут – то, что осталось. Один бог ведает, сколько ему лет…

В меркнущем свете дня им почудилось, что стало очень тихо – ни звука, ни дуновения, – хотя ветер дул, и Дейзи Этта потихоньку бухтела. Ничего не изменилось – может, такое ощущение возникло как раз из-за этого? Из-за того, что здесь ничего никогда не меняется?

Том открыл было рот, но то ли не смог ничего вымолвить, то ли не захотел. Ривера сел на пятки, устремив пустой взгляд в пространство.

Стало очень холодно.

– Холодина какая, – хрипло выговорил Том. Однако ветер был теплый, и Ривера ощущал коленями, что земля тоже теплая. Холод был не отсутствием тепла, а отсутствием чего-то еще – жизни, что ли. Давящее чувство нарастало, как будто теперь они сами его подпитывали.

Ривера тихо произнес что-то по-испански.

– Ты на что смотришь-то? – спросил Том.

Ривера вздрогнул и поднял руку, словно отводя прочь его голос.

– Ни на что, Том. Со мной уже было такое… сначала так, а потом страшная гроза началась.

Том