Записки Дмитровчанина - Борис Федорович Хазов

взрослого человека, что он помнит из того, что учил? К сорока годам из математики помнят только таблицу умножения, да иностранные названия-логарифмы, интегралы, дифференциалы. И то последнее многие будут путать с запчастью в автомобиле. Из физики помнят: закон «ОМА», да и то не сам закон, а фразу: Не знаешь закон «ОМА», сиди дома; закон лауреата Нобелевской премии – Эйнштейна, состоящий из трех букв и одной цифры, которой большинство не понимает. Из химии помнят формулу воды – «Н2О», кто-то помнит формулу спирта. Не буду ее писать во избежание… Из истории не помнят ничего; кроме дат Великой Октябрьской революции и Великой Отечественной войны. Причем очень многие не знают, почему Октябрьская революция – праздник-то в ноябре. И так во всем… Так для чего же надо тратить огромные ресурсы, и денежные, и человеческие, если все равно никто, ничего не помнит. Лучше продлить счастливое детство детям, а деньги пустить на другие социальные программы.

В общем, так, как я думал, думают очень многие. Никто толком не знает, чему учить, как учить, сколько учить. Вон у нас несколько министров образования сменились, а толку чуть. Споры ведутся от президента до рабочего. Профессора, учителя и все кому не лень предлагают свои способы обучения. Повторюсь, а толку чуть. Машина образования продолжает так же, как и раньше, катиться вперед…

А вот лично я свои взгляды поменял после одного случая, о котором и хочу рассказать.

Работал я в то время на Дмитровском ДСК, то есть домостроительном комбинате, технологом на стройке. Численность работников ДСК была довольно большая – около двух тысяч рабочих и примерно двести человек – ИТР (инженерно-технических работников). Наш ДСК был самым большим в Московской области, да и в России тоже. Это была громадная машина-конвейер по производству жилых панельных домов. Подчеркну, именно конвейер – работающий непрерывно в три смены. Большинство видели немые фильмы про Чарли Чаплина, когда он работал на конвейере. Как его там затаскивало между всяких шестеренок и транспортерных лент. Так вот несмотря на все разговоры о социальной справедливости в Советском государстве, работники ДСК так же, как и Чарли Чаплин, были затянуты в шестерни этой громадной машины. Так же крутились и бежали вдоль конвейера. Причем, все. От начальника до рабочего. Можно много написать хорошего, и про профсоюз, трудовые бригады, коллективный подряд, распределение путевок и премий. Но суть была одна. Из рабочих выжимали все соки. Хорошо, хоть зарплату платили приличную. Среди инженерно-технических работников, так же затянутых в колеса этой машины и вымотанных донельзя, ко всему прочему искусственно разводили раздор, назовем это конкуренцией, хотя практически вырваться вверх, сделать карьеру было практически невозможно. Все ИТР были условно разделены на три группы: рядовые ИТР-мастера, прорабы, инженеры и так далее, которые получали зарплату 120–150 рублей; главные специалисты – начальники участков, цехов, главный технолог, главный механик, энергетик, конструктор, экономист – получавщие зарплату от 200 до 250 рублей; и, наконец, руководство – начальник, его заместители, главный инженер – зарплату получали от 300 до 350 рублей. То есть градация по заработной плате очень высокая, и желание подняться, сделать карьеру у всех было очень большое – и практически невозможное! Люди продвигались вверх в основном за счет умирающих или выбывающих по болезням, спецов. Причем, ни какие твои способности, знания, общее образование не давали гарантий, что ты поднимешься выше. И какая идет борьба и методы продвижения, каждый может себе представить. Начальству было легче взять человека с других ДСК, а их в области было десять, чем влезать во внутренние дрязги своего коллектива. Я также работал, как и все. Так же мечтал подняться повыше. Уж очень большая по тем временам была разница в зарплате. Человек на 130 рублей жить мог, но бедно. На двести рублей он становился крепким середняком. А на триста – богатым. Но учитывая специфику моей работы – технолог, я не мог, да и не хотел влезать в различные дрязги. Вместо этого я продолжал изучать техническую литературу, повышал свой профессиональный уровень на различных профессиональных семинарах и курсах занимался рационализацией и изобретательством, что позволяло по тем временам, хоть немного подзаработать. При этом, честно скажу, возвращаясь к теме рассказа, знания школы, техникума и института, бывшие у меня за плечами, практически были не нужны. Так вот однажды, когда я как всегда занимался стройкой, чуть не ежедневно выезжая на объекты по всей Московской области, на нашем ДСК решили сменить вид отделки наружных стен. Если до этого серая наружная поверхность стен была покрыта вкраплениями белой плитки – брекчии, то на производстве после небольшой реконструкции запустили отделку крупногабаритной глазурованной плиткой. И тот и другой вид отделки мы можем наблюдать на домах нашего города Дмитрова и других городах и поселках Московской области.

Так вот, панели наружных стен формовали, как у нас тогда говорили, лицом вниз. То есть, укладывали на дно формы будущей панели, в специальные ванночки, плитку глазурью вниз, а потом все заливали цементным раствором и керамзитобетоном. Все это трясли на вибростоле, а потом «пропаривали» по-настоящему – паром. Через двенадцать часов панель была готова. Ее вынимали мощными кранами из формы и ставили на конвейерную линию «доводки», где устанавливали окна, чистили, где надо, плитку. В общем, доводили панель до «ума». И тут возникла одна проблема. Когда форму вместе с будущей панелью трясли на вибростоле, раствор цементный подтекал под плитку. На поднятой панели вся плитка была покрыта пленкой, затвердевшего цементного раствора и очистить ее было проблемно. Понадобилось ставить на эту неблагодарную работу человек сорок, в три смены, чтобы они мастерками и специальными молоточками отбивали эту пленку. Сумасшедшая, дурацкая работа. На каждой панели надо было очистить до 12 метров квадратных плитки, да еще не повредив ее. Таких панелей в смену пятнадцать. Ужас. Тогда на конвейерную ленту по отделке поставили большую щетку, похожую на те, что работают на машинах по уборке улиц. И начали чистить панели этой щеткой. Все было хорошо. И людей сократили на доводке, и норму успевали делать. Только сначала не заметили одного – плитка на панелях после обработки щеткой становилась темно-серой. За несколько дней, пока разбирались, полностью забили склады готовой продукцией – конвейер по выпуску и формовке продолжал работать. Останавливаться – то, нельзя! А монтажники на стройках встали, и панелевозы встали, а затем и встал завод. Все уперлось в серые панели. На стройку их везти нельзя – не соответствует качество. Все ИТР бросились решать вопрос с «отмывкой» панелей. А они ничем не отмываются. И