Записки Дмитровчанина - Борис Федорович Хазов

обутые в босоножки, ребята в плетенках (в то время была такая мода), все конечно жутко испугались. Да и взрослые, в том числе милиционер, не соображали, что надо делать. Все замерли, прошло несколько длинных минут. И тут, конечно, появился я. Аккуратненько, стараясь зайти с тыльной стороны змеи, резко подошел, схватил, чуть ниже головы, змею и поднял ее на вытянутой руке вверх. Она извивалась, пыталась хвостом обернуть мою руку. Но я уже понес ее на выход из зала, мимо десятков подростков, музыкантов и взрослых, бывших, там. Кто-то посмелей из ребят, когда я проходил мимо, пальцами трогали змею, да я и сам давал потрогать, но потихоньку, продвигаясь через толпу, вышел в холл, где ко мне подошел милиционер, посмотрел на змею и спросил, куда ее понесу. Сказал, что брошу с моста в реку. Он кивнул головой. От Дома Культуры до реки было метров пятьдесят. Меня провожало до реки человек сорок. Всем хотелось посмотреть, как я ее выброшу. Стоя на мосту, я размахнулся, как смог, и бросил змею в темный поток, протекающей под нами реки Яхрома.

Потом было триумфальное возвращение назад, на танцы. Такое уникальное событие всколыхнуло всех. Короче, я добился того эффекта, которого и хотел. Восторженные глаза девчонок, завистливые глаза ребят. Со мной все хотели познакомится. Я для всех стал «героем». Когда танцы возобновились, я был в центре внимания. Все хотели со мной танцевать. В перерывах между танцами ко мне походили ребята, кто поболтать, кто познакомиться. Всем хотелось быть поближе к такому смелому парню. Ну, я, конечно, не подкачал. Хвастался напропалую, стал местной «знаменитостью». В общем, вечер удался…

Потом танцы закончились, выключили свет, разошлись все ребята по домам, а мне надо было добираться в лагерь. Автобусы уже не ходили. И я пошел пешком на железнодорожную станцию, чтобы утром с первой электричкой доехать до Дмитрова, а там на автобусе добраться до Вербилок. Пришел на станцию. Это было бревенчатое, обшитое досками здание, с большим залом ожидания внутри, кассой и деревянными лавками по периметру зала. Тускло горела лампочка в углу, я лег на одну из лавок и заснул, спокойным сном. С чувством полного удовлетворения собой.

Утром, я добрался до лагеря, во время, к подъему… Прошло с тех пор больше пятидесяти лет, и, рассматривая этот случай с высоты сегодняшнего возраста, мне становится как то неловко и немного стыдно за то, что я сделал. А тогда мне было хорошо…

Политура

«Все царства мира – за стакан вина!

Всю мудрость книг – за остроту вина!

Все почести – за блеск и бархат винный!

Всю музыку – за бульканье вина!»

Омар Хайям

К лету 1963 года я считал себя настоящим строителем. Наверное, так оно и было по тем временам. В Дмитровском строительном техникуме, в котором я очно учился с 1961 года, проводили или внедряли новые формы обучения, начиная со второго курса. Мы три дня в неделю учились и три дня работали на стройках народного хозяйства, как тогда говорили. Ну и, конечно, все летние месяцы. Если честно, нам это нравилось. Во-первых, мы знакомились с новыми людьми, осваивались и вливались в новые коллективы строителей, работающих по всему Дмитровскому району. Знакомились с новыми профессиями, о которых у нас раньше даже представления не было. Ну и наконец, мы реально зарабатывали деньги, небольшие, но это всегда было подспорье семейному бюджету. Знаете, как раньше было. Хочешь сходить в кино или на танцы – иди к родителям и проси денежку у них. А как стали работать, оставляешь маленькую заначку – и свободен, в финансовом смысле. Так что я к этому периоду уже освоил несколько профессий на второй разряд, а штукатура даже на третий. Учитывая, что я к тому же занимался спортом, то был довольно самоуверенным, крепким пареньком, да еще и «настоящем строителем». И когда начальник ремонтно-строительного управления, по простому РСУ, в Дмитрове, товарищ Николаев пригласил меня в свой кабинет и предложил летом поработать «мастером» на стройке, то я, конечно, согласился. Но поставил один вопрос. Мне не было 18 лет, и я по закону, не мог быть материально – ответственным и не мог отвечать за «Технику безопасности» на объектах и при производстве работ. Но, знаете, как бывало, наступило лето, работы очень много. Мастера и прорабы, «штатные», не осиливают все. И начальство подыскивало для них помощников, самостоятельно строящих объекты, но под эгидой штатных ИТР. То есть отвечают за объекты и работу на них «штатные» прорабы, ну а вкалывают помощники. Так вот, меня прикрепили к прорабу, Шаронову Геннадию. Это был невысокий, крепкий, молодой мужчина, с сильно загорелым лицом и громким командирским голосом. Он дал мне стол в кабинете ИТР, довольно грамотно разъяснил мне мои обязанности, проэкзаменовал меня и, как мне показалось, остался доволен. И началась работа. Каждое утро – планерка. Отчет о проделанной работе и задачи на текущий день. У меня постоянно было от трех до пяти объектов, разбросанных по городу и району. Разброс по расстояниям был довольно большой. Один объект на улице Комсомольской, другой на Инженерной, третий в городе Яхрома (это психиатрическая больница), четвертый на улице Оборонной. Я сейчас удивляюсь, как тогда ухитрялись работать. Подготовка проектно-сметной документации, материальных отчетов, расстановка людей по профессиям, обеспечение материалами, контроль за самими работами и их качеством. И все это пешком. Причем легкового транспорта не было вообще. Материалы и грузы перевозились или гужевым транспортом, то есть на телегах, запряженных лошадьми или самосвалах. Кроме того, был у нас какой-то мотороллер с кузовом, на котором развозили мелочевку. Так и работали. И все бегом, бегом. В тот день, о котором я хочу рассказать, мне пришлось работать в самой конторе РСУ. Управление тоже строилось и расширялось. За мной закрепили строительство двухэтажной ТП (трансформаторной подстанции). В этот день у меня там работало звено каменщиков: Николай Голубев, Суханов Виктор и Инюткин Глеб. Все каменщики со стажем, опытные. Все бывшие сидельцы-то есть бывшие заключенные. Летом, когда было жарко, они раздевались до пояса и я с любопытством рассматривал украшенные татуировками тела рабочих. Кстати, только тогда я узнал, что у нас в СССР каждый второй мужчина сидел в лагерях или тюрьмах. Это было шоковым открытием. Слышал, что в свое время за десяток колосков «сажали», за опоздание или не выход на работу «сажали». Было очень много различных статей «УК» направленных в основном на граждан.

Мы, молодые ребята шестнадцати-восемнадцати лет, в пятидесятых годах, жили совершенно свободно и не задумывались над изнанкой жизни. А вот на стройке