Сломленный бог - Гарет Ханрахан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А Раск упертый стручок, надо же… – Синтер поскреб лысую макушку. – Добро, уж мы подготовимся.
– Вы подготовитесь убивать моих парней. Поэтому я хочу выйти из дела. И хочу, чтобы уцелело Братство.
Синтер выставил трехпалую ладонь:
– Новость про Ворца – толково, принято. – Он загнул один палец. – Сведения о планах молодого Раска – тоже толково. – Два пальца. Остался только один. – Но этого мало. Для дамы малость недостаточно. – Священник почесал нос последним вытянутым пальцем. – Даттин предпочитает по-тихому. Ну так что – сможешь его тихонько прикончить?
– Он стал таким, как Святая Карательница. Ваш сальник не смог перерезать ему горло. С чего вы взяли, что получится у меня?
– Справедливое замечание. – Синтер задумчиво кивнул. – Я кое-что смастерил, когда искал способ безопасно избавиться от Карильон Тай. Здесь пуля, вырезанная из мощи святой Алины Хамбер. В свое время Алина поубивала многих из Таев. Если наш юный Раск наделен благодатью от Тай, то эта пуля его возьмет.
Жрец вручил Бастону заряженный пистолет.
В руке оружие казалось непривычно увесистым. Бастон уставился на него, потом быстро сунул в карман.
– Ну вот, стало быть. Молодцом. Итак, давай пошустрее, пока он не наворотил еще делов. Реши вопрос с непослушным святым, и я позволю твоей стае уйти из Нового города чисто. Вдобавок Нимон даст вам большую фору, прежде чем начнутся облавы. – Священник поймал Бастона своей увечной рукой: – Но предупреждаю по-честному – когда я в прошлый раз попытался убить такого святого, мне это дорого обошлось. У тебя будет всего один выстрел. Не промахнись.
Бастон вырвал руку и, оттирая священника, двинулся к двери.
– Надо назад, пока меня не хватились.
– Как мило, – пожаловался Синтер, – взвалить на меня всю уборку. – Кряхтя, жрец наклонился, чтобы помочь вырубленным громилам, под ногами захрустели осколки зеркала.
Он не заметил камешка, который Бастон подбросил ему в карман.
Раск навестил лириксианский военный анклав в Новом городе. Защитный купол высился горделиво и мощно, оккупационные силы перестроили и укрепили все выходы. Бойницы ощетинились пушками и зенитными установками, купленными в гвердонских литейных, и внутри сооружения, как он понял, скрывалось еще много орудий. Впереди зияли драконьи врата – широкий проем, чтобы под купол могли входить драконы; слева простиралась площадка для посадки с небес. Вспомнился последний полет с Прадедушкой, когда они кружили над городом. Скоро он опять полетит. Часовые у дверей встретили Раска знакомой смесью опасливого почтения, поскольку знали Избранника дракона Тэраса, и насмешки – поскольку гхирданцы сплошь бандиты. И преградили ему путь.
– Я желаю войти, – произнес Раск.
– Ваш дракон до сих пор в отлучке, – ответил капитан охраны. – Вам здесь делать нечего.
– Он болен, – прошептал какой-то стражник своему товарищу. Далеко от ушей Раска, зато возле каменной стены, поэтому Раску все было слышно.
– Я войду, – сказал Раск снова, потянулся сознанием и надавил. Каменная стена треснула, раскололась, свернулась, открывая проход лично ему. Он ступил вперед, земля затряслась от его шагов, расшвыривая часовых. Даже упиваясь своим чудесным даром, Раск чувствовал, как сила скудеет. Каждое чудо взымало с него плату, расточало мощь, добытую экспериментами на Фонарной.
Но скоро возвращение Прадедушки, и Ворц обещал ему дать всю силу, которая только понадобится.
Раск твердым шагом вошел под купол. Здесь была драконица Тайрус, совсем недавно с боевого вылета. Еще не избавилась от помятых в сражении доспехов. Алхимики опрыскивали ее изгоняющей пеной, чтобы отвадить остаточные чудеса после битвы. Избранная всадница растянулась на лежанке неподалеку.
Из кабинета показался и сразу помчался навстречу Раску майор Эставо, бренча на бегу медалями.
– Тебе сюда нельзя, парень! Думаешь, не знаю, что у тебя на уме? Сплошные грабежи, поджоги, нападки на алхимиков! Ты ставишь под удар военные действия! Чем дольше отсутствует Тэрас, тем тоньше становится мое терпение! Я не могу больше…
– За тем и пришел, майор. – Раск улыбнулся. – Доктор Ворц сказал мне, что Прадедушка возвращается сегодня ночью.
– На действующую службу? – Нескрываемую радость майора можно было пощупать. Внутренним взором Раск видел отчеты и карты в кабинете Эставо, видел линии фронта на юге, опасную ситуацию для экспедиционного корпуса Лирикса.
– Не могу ничего утверждать о его планах по возвращении, но предположил бы, что да. Как бы то ни было, мой Прадедушка прежде всего патриот. Все мы мечтаем об укреплении Лирикса и разгроме безумных богов.
Тайрус сползла с платформы для экзорцизма и гулко протопала по залу, стряхивая, как омертвелые чешуйки, поломанные куски брони.
– Раск. Ты вроде был при смерти? – Драконица опустила к нему огромную бугристую голову и принюхалась – и тут же с тревогой отпрянула, фыркая огнем. – Что это? Что ты такое? – Дракодром заполнили ее распростертые крылья. – Что с тобой сделал Ворц?
– Ничего, что принесло бы вам вред, о Тайрус, – сказал Раск. – Но услышьте меня вы оба: сегодня ночью не вмешивайтесь ни во что. Даю вам слово, что ни военному анклаву, ни владениям других гхирданских семей не грозит никакая опасность.
Если они откажутся или начнут препираться, у него в колчане стрелы найдутся – доводы, отточенные в беседе с Ворцем. Раск знал все их секреты. Знал, что Эставо – любитель побаловаться эликсирами с черного рынка, знал, что двое из его штаба втайне шпионят на Хайт. Знал, что Избранница Тайрус убила Избранника Каранчио в поединке на задворках и правду о происшествии утаили от обоих драконов. А еще знал, что на складе у Исповедного порта лежит хайитянский груз и что Тайрус провела их корабль в воды Гвердона, прямо в брешь в Перемирии.
Но весь этот боезапас не потребовался. Значит, можно поберечь его в резерве, подкопить, как запас чудотворной энергии. А пока хватило и намека.
– Пусть твой Прадедушка доложится мне, когда вернется. Разумеется, когда ему будет удобно, – пробормотал Эставо, приглаживая усы. Довольный, будто удачно уладил запутанный спор, до конца самому непонятный.
Тайрус склонила голову.
– Славься, новый святой этого странного города, – произнесла она, – но не забывай о судьбе прежнего.
Раск хохотнул:
– Святая Карательница воевала одна. А у меня друзей много.
Фонарная улица превратилась в военный лагерь. Воры с наемниками заполонили дорогу, и Бастон уже не отличал одних от других. Драконье золото с большим довеском было потрачено на алхимическое вооружение. Воинство ощетинилось ружьями и ручными мортирами. Бастон проталкивался среди людей, вероятно знакомых, но сейчас безымянных, отрастивших жучиные головы противогазов. Откинутые брезенты фургонов сулили и не такие ужасы – там стояли канистры дымолезвий и взрывчатой пыли. Возможно, некоторые боеприпасы были изготовлены самим Манделем и теперь возвращались домой.
Бастон задержался у флогистонной осадной мины. Провел рукой в перчатке по металлической сфере, вспоминая жар огненной
