Сломленный бог - Гарет Ханрахан

– Перед вами Краеугольный Камень Мироздания, – поправил Заргор Погубитель, – и правильным обращением будет Ваше Божественное Сиятельство.

– Однако я обременен своими обязанностями, как и людьми, обитающими в священных стенах Гиссы. Об эти стены разбилась тысяча армий! И тысяча крат по тысяче отважных душ была дарована мне на укрепление городской обороны. Силы Праведного Царства уже не столь могучи, как прежде, и ползун сообщил, что благодарить за это следует вас.

Он дотянулся и потрепал Кари по шеке. На минуту божье воздействие стало всепоглощающим, и ее наполнила безудержная радость – как прекрасно пребывать у Ран-Гиса, в самом сердце священного города, – а за окном храма воздвиглись стены и башни. Она отодвинулась, перебарывая наваждение, но упустила слова святого. К тому же чудовищно ломило голову, будто мозг наждаком ободрали до крови. Одно хорошо, бокал теперь был полон подлинным напитком.

– …заверил меня, что добьется мирного соглашения. – Ран-Гис хлопнул в ладоши. – Ввести пленницу.

Открылись двойные двери, и в зал вступили два стражника, волоча между собой Мири. Ее связали по рукам и ногам, заткнули рот, глаза сверкали злобой. Стражники поспешно бросили ее перед троном Ран-Гиса, и Двенадцать Кровавых Монет опустился на пол, очерчивая новый круг сдерживания – червепальцы выжигали на плитках сигиллы и колдовские печати. Заргор Погубитель одобрительно кивал:

– Да, да. Отличная работа. Я бы в том квадранте использовал монаду-замедлитель, но там, где вашему произведению не хватает точности, ее с лихвой восполняет напор дикой силы. Добротно. Полагаю, чародейка надежно обуздана.

Ползущий что-то шепнул и Мири. Слишком далеко от Кари, но, кажется, не оскорбление и не угрозу. И он тщательно следил, чтобы не заступить за черту ограничительного круга.

– А гримуар? – спросил Ран-Гис, равнодушно помотав рукой.

– Ах да, конечно, – ответил Заргор Погубитель. – Он на кхебешском. Наверняка одна из их мистических хроник. Едва ли представляет ценность, кроме как для ученых, о сиятельный.

– Тогда с божественного соизволения, – поспешно проговорил Двенадцать Кровавых Монет, – я приму его на хранение. – Одним движением он перетек на колени, касаясь фарфоровым лбом плитки у подножия трона. Однако Ран-Гис показал палец вверх, и Заргор Погубитель положил на обложку скрещенные ладони. Очевидно, так запросто ползущему гримуаром не завладеть.

– Гисса не падет вовек, – возвестил Ран-Гис. Он не обращался ни к Кари, ни к кому другому в палате – слова отразились от кирпичей разрушенного города, сорвались с губ стражников на дверях. – Слава Гиссы не померкнет. – Затем король нахмурился, и подтек слюны сорвался с губ, до того как он собрался и произнес: – Пригласите посланцев Ишмиры.

Стражники отворили другие двери, и Кари пришлось подавить порыв вскочить и бежать. В палату широким шагом вошел Артоло, окованные железом верховые сапоги проклацали по плиткам. По бокам его сопровождала охрана из Эшданы с эмблемами Матери Облаков на броне. Невероятный союз. «Аплодисменты Эладоре с ее Перемирием, – подумала Кари, – вся сволочь, мечтавшая меня убить, теперь заодно». За спиной Артоло мотылялась карга-жрица.

– Дамала, – буркнул Заргор Погубитель, и Кари предположила, что так ее зовут.

При виде Кари у Артоло потемнело лицо. Он ступил вперед, стиснув кулаки. Опа, а этот козел отрастил пальцы, из культяшек торчали бескостные наросты-щупальца. Вот так свезло!

Надо же, у Ран-Гиса вино правда крепкое.

– Она моя! – рявкнул Артоло, тыча щупальцем в Кари. – Я гнался за ней с Ильбарина. Отдавайте ее, или я предам огню ваш липовый город.

– Гисса вечна, – проговорил Ран-Гис, и эти его слова хватили Артоло поперек хари. Гхирданец пошатнулся, потеряв равновесие. Изречение святого зависло в воздухе, словно обладало непроницаемой твердостью, как материальная преграда. Светильники по обеим сторонам трона вспыхнули неземным светом.

– Верховный Умур, – негромко заметила Дамала, словно между прочим, – отдавал на заклание города и позначительней Гиссы, а кто способен отрицать его волю?

Заргор Погубитель склонился над ухом Ран-Гиса:

– Повелитель, мои разведчики доложили, что к северу от города замечены крупные силы Ишмиры, в том числе боевые святые. Разумеется, Гисса несокрушима и победа предрешена, но, боюсь, обойдется она нам дорого.

При упоминании боевых святых Кари задрожала. Она многого навидалась при захвате Гвердона, а ее город был защищен уж куда лучше это драной Гиссы. Если здесь разразится война, то всех ждет смерть или хуже. На такой риск Ран-Гис, естественно, не пойдет. Когда Кари была Святой Карательницей, то видела, чувствовала в Новом городе всех. Прекрасно знала, когда люди были напуганы, когда страдали от боли. И никак не могла ни убежать, ни стоять в стороне.

Не могла свалить это знание на одного Шпата.

– Мой народ с радостью заплатит самую высокую цену. На костях павших мы воздвигнем новые стены, – сказал Ран-Гис с наводящим страх предвкушением удовольствия в голосе. – Нельзя лишать их права на мученическую смерть.

«Вот сволочь», – подумала она. Ему что, все равно? Или он повелся на свои же россказни о том, что Гисса – город счастья и изобилия? Или когда ты бог, то какую чушь ни несешь, обязан сам себе верить?

– Но тем не менее, о божественный, – продолжал Заргор одновременно успокаивающим и паническим тоном, – город еще не отстроился до конца после стычки с Лунным Пожирателем. Если погибнет больше ваших людей, кто будет прославлять ваше имя на фестивале Глиняных Слов? Хватит ли дев для танцев в лабиринте жарким летом? Кто провозгласит вас Краеугольным Камнем Мироздания?

Кари пересмотрела свое отношение к Заргору. Пускай он хреновый маг, зато, куда важнее, выступает голосом разума, сопрягая прихоти чокнутого божка с народными нуждами. Заргор пытается сохранить жизнь горожанам, тогда как Ран-Гис с радостью отправил бы каждого на погибель, лишь бы те умирали с его именем на устах.

На середину зала просочился ползущий:

– Великие владыки, нет причин бросаться угрозами. У всех нас есть враги, с которыми нелегко справиться. Данное затруднение возможно решить миром. – Он указал на Кари и на спутанную Мири в кругу. – Обе эти женщины ходатайствовали о предоставлении им в Гиссе убежища. И обеих разыскивает Артоло, уроженец Гхирданы. Наш вопрос сводится к выработке приемлемых всеми нами условий, на которых можно было бы отказаться от одной из них – или двух.

Артоло зашумел, чтобы ползущий не лез не в свое дело, начал грозить устроить Двенадцати Кровавым Монетам то, что сделал с колонией червей на улице Синего Стекла. Кари его не слушала, а пыталась разгадать, какую игру затеял ползущий. Сама она точно не просила никакого убежища, насчет Мири тоже сомнительно – разве что по их правилам взорвать отряд стражников считается подачей заявки. Выходит, ползущий лжет, чтобы их защитить, укрепляет их позиции, как ловкий стряпчий? Или преследует свою, непонятную цель?

– Вот она, – проговорил Двенадцать Кровавых Монет, показывая на Мири, – нарушила данный Гхирдане обет. Она могущественная чародейка и закоренелая преступница. Она организовала побег с Ильбарина. В