За ядовитыми змеями. Дьявольское отродье - Юрий Борисович Ильинский

Я находился в это время довольно далеко от них, метрах в пятидесяти, сидел в той же траншее, но, конечно, не слышал, что кричал проводнику пулеметчик. Об этом уже потом, после боя, мне рассказали солдаты.

Яростно крутнув ручной пулемет, пулеметчик дал длинную очередь, бил по смотровым щелям, хоть знал, что это бесполезно, пули отскакивают от «тигра» как горох, его и снаряды в лоб не берут, рикошетят. Стрелял, надеясь на чудо, но чуда не произошло, танк подползал все ближе и ближе.

Оставив раскаленный «ручник», пулеметчик подскочил к проводнику, тряхнул за плечо:

— Чего ждешь, в гроб твою душу!! Действуй!

Овчарка свирепо зарычала, проводник, нагнувшись, выдохнул в треугольное ухо:

— Ни с места, Загид, сидеть! Ты слышишь — сидеть! Сидеть! — Схватив увесистую противотанковую гранату, проводник вскочил на бруствер и побежал вперед, увертываясь от пуль, потом бросился на землю и быстро пополз к танку. Механик-водитель инстинктивно почувствовал опасность, резко притормозил, мы в траншее застыли, не сводя глаз с ползущего к танку бойца. Внезапно раздался визг — собака, выглянув из траншеи, тоже следила за своим хозяином и визжала, понимая, что ему грозит опасность. Что творилось в ее голове, один Господь знает, только всю ее трясло, шерсть на загривке вздыбилась, когтистые лапы царапали траншейный бруствер.

А проводник ближе и ближе подбирался к танку, вот он поднялся, чтобы в несколько прыжков преодолеть оставшееся расстояние, и упал навзничь. Овчарку словно кнутом ожгли — выпрыгнула из траншеи — и вперед! А танк снова двинулся с места, да пошел не медленно и неуверенно, как прежде, а попер на предельной скорости прямо на лежащего неподвижно парня.

— Раздавит! Ох, раздавит его! — орал пулеметчик. — Пропал малый!

Танк был уже совсем близко, горой навис над беспомощным солдатом, но навстречу грохочущей бронированной махине стремительно неслась собака. Овчарка оказалась проворнее, с ходу юркнула под танк, грянул взрыв, и танк, густо задымив, застыл…

Выстояли мы тогда, и парнишку-проводника ночью вынесли, ранение у него оказалось пустяковым, только контузило его взрывной волной. Парень сильно горевал, корил себя, что не сберег собаку, да как ее сбережешь, если командование ей такую должность определило — погибать на поле боя?

Проводника отправили в санроту, а я всю ночь не спал — думал о славных наших друзьях, которых мы толком и не знаем, по-настоящему еще не оценили и которые в трудную минуту готовы ради сбережения нашего, не раздумывая, не колеблясь, пожертвовать своим единственным достоянием — самым бесценным и самым дорогим…

И еще несколько фактов о боевой деятельности собак — истребителей танков.

Из донесения командующего 30-й армией генерал-лейтенанта Лелюшенко от 14 марта 1942 года

«В период разгрома фашистских войск под Москвой пущенные в атаку танки противника были обращены в бегство собаками истребительного отряда. Противник боится противотанковых собак и специально за ними охотится.

…50 немецких танков пытались прорваться в расположение наших войск. 9 отважных истребителей танков из истребительного отряда старшего лейтенанта Шанцева подожгли 7 немецких танков».

Из сводки Совинформбюро от 2 июля 1942 года

«В 6-й Гвардейской армии в боях на Белгородском направлении собаками-истребителями уничтожено 15 танков противника».

Из донесения командующего 30-й армией генерал-лейтенанта Лелюшенко от 14 марта 1942 года

«Практика применения в армии собак 1-го отряда истребителей танков показала, что при наличии массированного применения противником танков противотанковые собаки являются неотъемлемой частью противотанковой обороны».

Всего собаки-противотанкисты уничтожили 300 танков противника. Три сотни танков! Трудно, невозможно подсчитать даже приблизительно, что могли «натворить» эти танки, не останови их наши славные собачки. Сколько человеческих жизней потребовалось бы для этого, какой огромный урон эта армада могла бы нанести нашей армии. Но не будем забывать, однако, что и за ценой мы, а вернее, наши собачки, не постояли: триста собачьих душ — такова цена этой победы.

И еще одна деталь. Весьма и весьма существенная. Выше уже говорилось, что собак — истребителей танков нередко называют собаками-камикадзе. Думаю, это неверно, не соответствует действительности. И вот почему. Камикадзе — это воины, добровольно решившие пожертвовать своей жизнью во имя достижения определенных целей — военных целей. Подчеркиваю, что камикадзе (например, в японской императорской армии) упорно добивались, чтобы их зачислили в отряд смертников, шли на это, руководствуясь высшими соображениями, шли сознательно, без приказа. Перечисленное выше, естественно, никоим образом не может быть распространено на собак.

Наши четвероногие друзья беспрекословно верят нам, любому хозяйскому слову, полностью доверяют воспитавшему их человеку, который (в данном конкретном случае) учит их так: добежишь до танка, нырнешь под днище — получай заслуженную награду — лакомый кусочек, и собака с большой охотой и рвением выполняет команду-приказ, не зная, что человек посылает ее на смерть! Мы же обманываем верного друга самым подлейшим образом, оправдываясь, что это диктуется насущной необходимостью. Жалкий лепет оправданья, как сказал поэт. Жалкий!

Особую роль на войне, в послевоенные годы, а также и в наше время играли и играют собаки-минеры, вернее — пиротехники. Пиротехник — это солдат либо офицер, обезвреживающий мины, бомбы, снаряды, гранаты, другие взрывоопасные предметы, оставшиеся в тех местах, где велись боевые действия. Снаряды и авиабомбы чаще всего не лежали на поверхности, а уходили глубоко в землю. В земле находились также и мины, фугасы, прочие подрывные устройства, которые противник закапывал, прятал, маскировал специально, чтобы впоследствии эти взрывные устройства сработали и подорвали какие-либо важные объекты, уничтожили людей. Работа минера-пиротехника складывается как бы из двух этапов: первое — найти взрывоопасный предмет, обнаружить его, что само по себе очень и очень не просто — на виду такие вещи не оставляют; второй этап — обезвреживание и уничтожение. Собаки-пиротехники выполняли лишь первый этап работ — должны были найти снаряд или бомбу, обнаружить ее, предоставив уничтожение ее воинам-пиротехникам. На вооружении бойцов пиротехнических подразделений была специальная техника, приборы-миноискатели, которые нередко называют металлоискателями, а также и бомбоискатели, с помощью которых можно было обнаружить бомбу или снаряд, находящийся в земле на глубине до шести метров. Однако приборы эти не всемогущи; учитывая, что они реагируют на металл, противник применял мины в картонной оболочке или в деревянном ящике, которые миноискатель «засечь» не мог; зная о возможностях бомбоискателя, немцы зарывали фугасы на глубину более шести метров, и можно было сто раз прочесать бомбоискателем по поверхности земли, но упрятанный «сюрприз» так и не обнаружить.

Собаки же в этом отношении были поистине незаменимыми помощниками пиротехников, прекрасное обоняние позволяло им точно определять, где зарыта взрывчатка, запах которой