Алая Завеса. Наследие Меркольта - Роман Александрович Покровский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ночь знала всё – что было когда-то, что будет и что никогда не произойдёт. Но ночь предательски молчала.
9 глава. (Не) искупивший грехи
Минуло десять дней после загадочного самоубийства Людвига Циммермана и Роберта Ковальски. Их смерть осталась настолько незамеченной, словно город потерял не всем известных советников мэра, а я рядовых рабочих – события не освещались в прессе и на телевидении, а обстоятельства гибели так и оказались раскрытыми для широкой массы.
Если смерть Густава Забитцера вызвала общественный диссонанс – над городом навис самый настоящий траур, то упоминания о Ковальски и Циммермане ограничились лишь коротким и скупым некрологом в «Экспрессе Свайзлаутерна».
Юлиан считал, что они заслужили большего – советники были значимыми фигурами для города и сделали немало хорошего, но ныне о них старались не вспоминать, в особенности, в позитивном свете.
«Поделом им». «Герр Забитцер отмщён». «Правосудие». «Карма». Юлиан слышал немало подобных фраз, но ни с одной из них не был согласен. Если Уэствуд был прав, Циммерман и Ковальски попросту оказались не в то время не в том месте, и никакой вины на них не лежало. Кто-то поспешно устранил их для того, чтобы они навечно замолчали и оказались лишены шансов оправдать себя, что играло на руку настоящему виновнику.
Он успешно маскировал все следы, не давая ни малейшей возможности обнаружить себя. Если газеты и телевидение молчали о случившемся, значит они в сговоре с ним. Средства массовой информации являлись мощнейшей силой в городе, и их переход на сторону врага означал получение им солидного перевеса.
Юлиан знал, что это не его война, но не мог перестать думать об этом. Он завидовал беззаботности своих окружающих, и пытался уподобиться им, но нутро предательски переубеждало его.
Назревает что-то грандиозное. Игры взрослых людей никак не должны были затронуть Юлиана, но после того, что случилось осенью, он подсознательно начал считать себя борцом за справедливость. Давали знать о себе гены отца – легенды «Алой Завесы». Юлиану было стыдно перед ним, потому что он являлся неудачной пародией Уильяма Монроука, и ему казалось, будто отец наблюдает за ним, ежечасно прикрывая руками своё призрачное лицо и вздыхая из-за разочарования.
Как бы то ни было, город не заметил никаких изменений. Он продолжил жить своей жизнью – скучной, однообразной и сумбурной. Продолжал жить и Юлиан – так скучно, однообразно и сумбурно.
Так бы продолжалось и дальше, но у Гарета Тейлора были другие планы на этот счёт. Пару недель назад он обещал, что сделает всё возможное для того, чтобы найти способ одолеть доппельгангера, который отравляет жизнь Юлиану и его близким.
Поначалу казалось, что Гарет про это забыл и занялся другими делами – обожаемыми им радиотехникой и алхимией. Юлиан ни на чём не настаивал – он не имел на это никакого права, ибо вовлекать друзей в свои беды в какой-то мере было аморально.
– Какие планы на вечер? – с ноткой азарта в голосе спросил Гарет, едва Юлиан переступил порог комнаты после тяжёлого и изнуряющего дня в академии.
Сегодня было целых четыре занятия, включивших в себя лабораторную работу по алхимии и контрольную по геометрии. За это время Юлиан на пару с Йоханом едва не спалил аудиторию и был близок к нахождению способа деления на ноль.
– Лежать, – с грохотом упал на кровать Юлиан и закрыл глаза. – Пить кофе. Потом снова лежать.
Гарет демонстративно фыркнул.
– Сегодня мы будем заниматься совсем другим. Кажется, я узнал, как вызвать доппельгангера.
Услышав это слово, Юлиан захотел отвернуться и заставить себя уснуть.
– Не сегодня, Гарет, – сказал он. – Я слишком устал.
– А когда ещё? Ты готов ждать две недели?
– Почему именно две недели?
– Потому что полнолуние бывает ровно раз в две недели. И, так совпало, что сегодня именно оно. Ты ещё не привык, что все самые серьёзные и таинственные ритуалы проводятся исключительно в полночь и в полнолуние?
– Ни капли не сомневался, Гарет. Но, может быть, в другой раз?
– Никакого другого раза! – вскочил со стула Тейлор-младший. – Через две недели ты скажешь мне то же самое. Ты совсем замкнулся, Юлиан. Занимаешься учёбой, а должен искать врага. Как раньше!
– Не было никакого «раньше».
Микстура на столе задымилась, но Гарет не обратил на это никакого внимания.
– Не делай так, чтобы я старался ради тебя напрасно, – произнёс он.
– Мы даже не знаем наверняка, что это доппельгангер. Ты сам говорил, что это может быть метаморф или кто-то ещё.
– Мы должны попытаться. Каждая секунда промедления дорого стоит. Уже пострадали Хелен и Йохан. Ты хочешь, чтобы это случилось с кем-то ещё? Ты сможешь спокойно спать, если твой двойник нападёт и на меня?
Юлиан обернулся и посмотрел в лицо Гарета. Оно пыталось выдавить из себя жалостливость, но это напоминало скорее пантомиму.
– Наверное, ты прав, – согласился Юлиан.
Гарет выдохнул.
– Отлично, – облегчённо сказал он.
– Что нам потребуется для обряда? Волос единорога, кровь девственницы и звёздная пыль?
Гарет никогда не смеялся над подобными шутками, потому что считал их донельзя банальными. Юлиан и не пытался его развеселить, потому не обратил на это никакого внимания.
– Всё гораздо проще, – сказал сосед. – Для начала мы дадим тебе какое-нибудь зелье для того, чтобы ослабить, а затем произнесём заклинание.
– Ослабить меня? Зачем?
– Доппельгангер иначе не придёт. Он падок лишь на уязвимые души.
– Хорошо, – недоверчиво ответил Юлиан. – А дальше что?
– Заклинание, состоящее из трёх частей. Первая часть призывает доппельгангера. Вторая часть сооружает для него ловушку. Третья вновь воссоединяет тебя и его.
– Что? Тройные заклинания? Они невероятно сложны. Лишь самые обученные заклинатели способны проворачивать их без последствий. Какой шанс, что мы ни разу не ошибёмся? Одно неверное ударение – и всё пойдёт не так!
Гарета поражала трусость Юлиана.
– У нас нет другого выбора, – произнёс он. – В такие моменты, как этот, нужно полагаться только на чудо. Если довериться надежде, она не подведёт.
– Наслушался этих цитат от Хелен? Ты никогда не был столь сентиментальным.
Гарет улыбнулся.
– Верь в меня, Юлиан. Для заклинания необходимо три человека. Двое имеются – ты и я. Нам недостаёт третьего. У тебя нет необходимой кандидатуры?
– Когда-то были, но Йохан и Хелен теперь лишены Проксимы. А больше мне некому довериться.
– Опять
