Алая Завеса. Наследие Меркольта - Роман Александрович Покровский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Красота человека не снаружи, а прячется внутри, – спокойно отреагировала она. – Для меня важно знать, что привлекает не моё лицо, а моя душа. Внешняя красота не вечна, в отличие от внутренней.
– Ты как никогда права, – выдохнул Юлиан.
– Я привлекла Йохана своим внешним обликом. Но он совсем не знает, какая я внутри. Он пытается понять, но все его рассуждения оборачиваются сравнениями с самим же собой. Я считаю, что это неправильно. Ты ведь тоже мальчик, и, наверное, смог бы подсказать, как лучше открыть перед ним правду? Так, чтобы она не нанесла ему раны?
– Все люди разные. Но правда всегда остаётся правдой – неважно, в какую этикетку она обёрнута. Я считаю, что Йохан должен всё знать.
– Я не могу так. Я не заставлю себя произнести эти слова.
– Выходит, для этого я здесь? Хочешь, чтобы я сказал это Йохану?
Магдалена наконец-то повернула лицо в сторону Юлиана и посмотрела прямо в его глаза. Он почувствовал, как она собирается с мыслями для того, чтобы сообщить что-то важное.
– Зря ты придерживаешься такого мнения обо мне, – сказала она. – Я не хотела говорить с тобой о Йохане, но ты сам начал эту тему. Я совсем не для этого пригласила тебя.
– А для чего? – спросил Юлиан.
Он знал ответ наперёд, но желал услышать его лично от Магдалены.
– В тебе я… Увидела того, кто мне… Подходит. Прости меня, Юлиан. Мне очень жаль, но ты мне нравишься. Так, как никогда не понравится Йохан.
Подозрения Юлиана подтвердились. Он не был ничему удивлён, потому что подсознательно всё понял ещё во время интервью. Но слышать эти слова было настолько непривычно, что он всё ещё предполагал, что это розыгрыш.
Никто ранее не говорил такого Юлиану.
– Как же твои слова о том, что хорошие журналисты не говорят такое в лоб? – тихо спросил он.
– А я не хороший журналист. Это не моё. Пусть я позже пожалею о том, что сказала это тебе, но прямо сейчас я ощущаю облегчение.
Юлиану было сложно пошевелиться. С одной стороны, хотелось избавить себя от предрассудков и послать в Эрхару весь Свайзлаутерн для того, чтобы сделать то, что требует душа – пойти навстречу.
С другой стороны, знание того, что это будет аморально и неправильно, сдерживало его.
– Почему ты молчишь? – требовательно спросила Магдалена.
Её лицо всегда было прекрасным – и в моменты, когда она улыбалась, и в мгновения грусти или растерянности. Прекрасным, но от того не менее запретным.
– Прости, но мне тебе нечего сказать, – необычайно высоким голосом произнёс Юлиан.
Ему пришлось прокашляться, потому что он больше не хотел издавать столь неприятных звуков.
– Тогда я сама сделаю это, – резко сказала Магдалена и поцеловала его.
В этот момент весь Свайзлаутерн и впрямь отправился гореть в пекле Эрхары. Йохан, Пенелопа, все остальные – они отныне не имели никакого значения для внутреннего демона Юлиана.
Он наслаждался этим и более не хотел отказываться от подарка, что сам просился в его руки. Этот поцелуй длился не мгновение, как предыдущий, а куда дольше – Юлиан не мог насытиться сладостью мягких губ Магдалены.
Она тоже не жалела о своём поступке – её тонкие руки обхватили спину Юлиана и захватили её в плотный замок. Он чувствовал, как его обжигает тепло девушки – всё, что она копила внутри себя в течение прогулки, и теперь выплёскивала наружу.
Юлиан закрыл глаза, но это не мешало ему наблюдать вокруг себя бушующий океан, целиком состоящий из страсти этих двоих – столь цельный и беспокойный, грозящий вот-вот разразиться штормом, как на той самой картине Айвазовского.
Не только страх, негатив и боль кормили доппельгангера. Страсть, тем более, запретная, была для него не менее желанным лакомством – и теперь он буквально насмехался над Юлианом, который сдался, так и не начав бороться.
Океан продолжал бурлить. Теперь он накрыл Юлиана и Магдалену вместе с головой, но они не чувствовали никакой потребности дышать, потому их это не беспокоило.
Но это продолжалось недолго – вскоре Юлиан почувствовал, что ему недостаёт кислорода. Это было сигналом для того, чтобы вернуться в привычный и скучный мир, где помимо страсти существовали страдания и терзания, о которых он напрочь забыл.
Океан сменился скучным и пустым вечерним сквером, и Юлиан на долю секунды протрезвел. Поняв наконец, что произошло, он ощутил себя главным мерзавцем этого мира.
Йохан страдает из-за потери Проксимы, а Юлиан беззаботно целует его возлюбленную. Неважно, что про него сказала Магдалена – друзей нельзя предавать даже в тех ситуациях, когда им ничего не светит.
Пенелопа переживает из-за того, что её родители запретили ей встречаться с ним – возможно, она не может найти себе места из-за того, что скучает по бывшему возлюбленному. А он, Юлиан Мерлин – человек без сердца, наслаждается поцелуем со светловолосой красоткой, которую видел лишь пару раз до этого.
Он представил, что с одной стороны за ними наблюдает осуждающий взгляд Пенелопы, а с другой стоит агрессивно настроенный Йохан и остановился. Всё было слишком реальным для того, чтобы исчезнуть.
Юлиан с трудом отпустил губы Магдалены и впустил в себя огромный глоток воздуха. Магдалена продолжала стоять с закрытыми глазами – скорее всего, она хотела, чтобы это мгновение не заканчивалось никогда.
– Зачем ты сделала это? – возбуждённо спросил Юлиан, когда оцепенение наконец отпустило его.
Очевидно, Магдалена ожидала совсем другого.
– Я думала, тебе понравилось, – слегка отстранилась она.
Конечно, Юлиану понравилось. Но не всегда то, что ему нравится, является правильным.
– Нет, мне не понравилось, – в грубой форме выразился он. – Я не за этим пришёл сюда, мисс Хендрикс.
– Тогда для чего? – волнительно спросила она. – Ты мог не приходить никогда сюда, и всё бы закончилось, даже не начавшись.
Юлиан почувствовал нотки отчаяния в её голосе – они проскальзывали лёгкими всхлипами. Ещё немного, и девушка разрыдается. Юлиан осознавал, что это его вина, но успокаивать Магдалену и не планировал.
– Твой письмо говорило немного о другом, – промолвил Юлиан.
– Не притворяйся, будто ты не знал, ради чего это на самом деле, – не скрывая пробивающегося плача, выпалила Магдалена.
Ему хотелось обнять её и сказать, что погорячился, сорвался и на самом деле у них всё будет хорошо, но нависающая тень Пенелопы и Йохана остановила его.
– Я не свободен, Магдалена, – признался Юлиан. – У меня есть девушка. Её зовут Пенелопа,
