Мятеж - Ханна Мэтьюсон

смога, и теперь создала свой собственный туман. Она существовала для того, чтобы использовать магию против тех, кто ею владел, и ее нисколько не волновало, что единственный юноша, которого она должна была погубить, лежит, холодный, в темнице.

Кассия протянула руку. Гори, пожелала она, и пламя размером не больше свечи вспыхнуло на кончиках ее пальцев. Она и ее пламя стали пузырем света, маяком, и все за его пределами стало еще чернее, так что ее враг оказался прямо перед ней прежде, чем она это поняла.

Внутри у Кассии все перевернулось. Ее собственное бледное лицо парило перед ней, отрешенное, темные волосы и одежда сливались с тенью.

Ты должна противостоять самой себе, девочка, или ты погубишь нас всех. Внезапно Кассия поняла. Тот вред, о котором говорила женщина-оракул, причинит не Кассия. Это Вайолет. Она могла бы подумать, что смотрится в зеркало, только вот Кассия чувствовала ужас, написанный на ее собственном лице, а то, которое смотрело на нее, было невыразительным и статичным. Кукольным.

И тогда Вайолет улыбнулась.

Ее губы обнажили зубы, и рот расширился, имитируя что-то человеческое, от чего волосы на руках Кассии встали дыбом. Она отстранилась и бросила взгляд через плечо, но ничего не смогла разглядеть в темноте – ни конца моста, ни своих друзей и их растерянности.

– Я знала, что ты придешь, – сказала Вайолет.

Это был голос не Кассии, а все тот же кукольный голос. Тот высокий и дружелюбный напев, который сейчас заставил вздрогнуть.

– Как тебе вообще удалось их одурачить?

Бледная рука скользнула между ними, возвращая собственное лицо Вайолет.

– Нет ничего, чего я не могла бы сделать, – сказала она, но голос дрогнул и вновь превратился во что-то более глубокое, плавное; как у Кассии.

– Это магия метаморфов? – спросила Кассия.

Голова Вайолет склонилась набок, не как у человека, а как у марионетки. Как будто с одной стороны ее шеи болтался деревянный шуруп.

– Я не могу сказать. Все это слилось воедино. Это восхитительно.

– С твоей стороны было нечестно притворяться мной. Друг так не делает.

Это звучало жалко – пощечина за то, что она сотворила с городом, – но если Вайолет делала все это для нее, возможно, Кассия могла бы воззвать к этим чувствам.

Но Вайолет была непоколебима.

– Друзья делятся. Мне нравится это тело. Это прекрасно.

– А Олливан? Нужно ли ему было думать, что это я его предала.

Ее зеленые глаза вспыхнули – уже не стеклянные, а настоящие и живые, как у Кассии.

– Ему нужно было узнать твою силу. Он был всего лишь первым.

– Почему бы просто не убить его?

– Кассия, – сказала она с предостережением. – Я не желаю никого убивать или даже причинять им боль. На самом деле я нахожу весьма прискорбным, что моя магия оказывает такое действие на тех, у кого я ее забираю.

– Тогда почему…

Рука Вайолет метнулась вперед и схватила свободную руку Кассии. Кассия ахнула, пламя в ее пальцах погасло, когда она потеряла концентрацию.

– Вот как мы воспринимаем мир, – сказала Вайолет. – Ты знаешь, что страх – это сила, но, как только она у нас появится, мы сможем ее использовать по своему усмотрению. Все не обязательно должно быть так. Все может быть намного лучше.

Она сделала еще одно движение рукой, и крики, пламя, бойня за мостом усилилась.

– Я могу сделать все, Кассия. Мы можем сделать все что угодно. Эти ссорящиеся, полные ненависти люди в этом наполненном ненавистью месте. Теперь я видела все это, этот город. И я намного больше, чем они. И ты…

Она крепче сжала руку Кассии.

– Ты не их инструмент. Они хотят, чтобы ты оставалась в клетке, которую для тебя построили, но со мной ты можешь показать их ошибку. Мы с тобой могли бы превратить этот город в рай, как не смогли бы все высшие чародеи, альфы и мелкие, ничтожные правители. Ты будешь тем ребенком, которого уважает мать. Ты будешь самым могущественным человеком в этом несчастном городе.

Она ухмыльнулась своей кукольной пастью.

– И ты полюбишь меня.

Кассия покачнулась на ногах, ее сердце затрепетало. Ее онемевшие пальцы обхватили пальцы Вайолет.

– Ты можешь что-нибудь сделать? – прошептала она. – Что угодно.

– Например, избавиться от тумана? И этой тьмы?

Вайолет неестественно притихла. Казалось, она не дышала, несмотря на то что пребывала в человеческой форме.

– Покажи мне, – сказала Кассия. – Если ты можешь сделать что-то хорошее, то я хочу посмотреть, как это будет. Если ты хочешь, чтобы я доверяла тебе, тогда докажи.

Ее глаза вспыхнули – магией или предвкушением, Кассия не была уверена. Но Вайолет кивнула и, отпустив руку Кассии, медленно развела руками.

Свет расколол тьму; солнечные лучи пробивались сквозь туман и расширялись, пока между полосами тени не появилось чистое небо. Оно было золотым, наливаясь розовым на востоке, – восход солнца. Еще один эффект неестественной магии Вайолет или это было время рассвета? Кассия потеряла след, но это не имело значения. Она заморгала от света и посмотрела на берег. Над баррикадой, дрожа, появились лица силовиков; на другом берегу силы метаморфов тоже перевели дух. И за ними волна тумана, которую Вайолет навлекла, отступила по ее команде.

Дыхание Кассии прервалось в порыве благоговейного облегчения, но она внезапно оказалась на виду, а заклинание на бумаге из орехового дерева было спрятано у нее за поясом напоказ. Ее рука застенчиво потянулась к нему.

Вайолет бросила на него многозначительный взгляд.

– Я слышала весь план твоего брата. Тебе никогда не удалось бы меня одурачить.

Кассия встретилась с ней взглядом, достала бумагу из орехового дерева и помахала ею, держа двумя пальцами. Вайолет была спокойна. Кассия никогда не представляла для нее угрозы.

Но Вайолет тоже не ставила перед ней такой задачи. Она твердо верила, что они вдвоем смогут работать вместе; что сама причина ее существования заключалась в том, чтобы помогать Кассии расти. В конце концов, когда-то она была просто заколдованной куклой.

Итак, Кассия протянула руку над сверкающим водным простором внизу и выпустила страницы, чтобы их унесло течением.

Глава 43

Олливан нашел человека с телегой и с весьма распространенным в последние дни намерением уехать из Лондона заплатил тому почти все, что имел, за привилегию спрятаться среди вещей этого человека. Он сядет на лодку в Вессолке и направится на восток, как и планировал ранее.

Но в то время как Олливан-беглец жаждал увидеть, как границы города исчезают за его спиной, Олливан-чародей боролся с желанием рискнуть остаться на улицах и стать свидетелем