Ткань Ишанкара - Тори Бергер

– Слышь, а Аишка-то замуж собралась, – сказала Хи, когда Аиша помахала подружкам рукой из окна отходящего от остановки автобуса.

– Шутишь? – Тайра поудобнее закинула сумку на плечо и двинулась в сторону метро провожать Хи.

– Ни разу. Я-то думаю, чего она в потолок смотрит, ну сто процентов влюбилась. И знаешь в кого?

– В кого?

– В сказочного принца, – Хи скривилась и сделала неопределенный жест руками, в котором Тайра смогла признать только криво обрисованную окружность, но никак не облик сказочного принца. – В принца! Говорит, что должна стать его четвертой женой. Я ее спрашиваю, почему, мол, не первой или, там, десятой, а она только вздыхает.

– Ну и с чего ты взяла, что она влюбилась?

– Так она же говорит, что должна стать его женой!

– Должна и хочет – это разные вещи, – возразила Тайра. – Это во-первых. А во-вторых, почему принц – сказочный?

– А где ты их видела сейчас, да еще и с целым выводком жен?

– В ОАЭ, например, или в Бахрейне. Только они шейхами зовутся, а не принцами.

– Ну, знаешь, отсюда до Бахрейна… Где Аишка – и где Бахрейн, – Хи внезапно остановилась и задумалась. – А где, кстати, Бахрейн?

Тайра криво улыбнулась. Задай она подобный вопрос сэру ’т Хоофту, точно провела бы неделю за изучением карты мира, что, впрочем, с ней уже случалось.

– И я вот что думаю, – продолжила Хи. – Аишке уже шестнадцать, по всем меркам пора замуж. Почему ее дядя Муззафар еще не сплавил на сторону – не понимаю.

– Тебе тоже шестнадцать, чего ж ты замуж не пойдешь?

– Так мне бы школу окончить.

– Вот и ей тоже не мешало бы. Да и отец у нее не фанатик.

– Аишка говорит, что как только принц за ней приедет…

– На белом коне…

– Само собой. Как только он приедет, отец тут же согласится и выдаст ее замуж. И говорит, что будет это скоро. Может, завтра. Как я буду смотреться в роли подружки невесты?

– Не очень, – Тайра усмехнулась, за что Хи привычно попыталась пихнуть ее локтем в бок. – А вообще, странно все это. Аиша, как я понимаю, принца своего ни разу не видела, знать не знает, но уверена, что он точно в ближайшем будущем к ее отцу приедет с караваном подарков.

– Про подарки она не говорила.

– Это само собой разумеется. Ты не спросила, с чего она все это взяла?

– Нет. Опять, наверное, с Аллахом разговаривала.

– Не думаю. Когда у нее видения, она себя по-другому ведет и рассказывает об этом по-другому. А так как Аиша врать не умеет и иллюзий по поводу своей будущей жизни не строит, значит, это все правда, что она тебе рассказала, и я не удивлюсь, если все именно так и сбудется.

– Но это же бред! – Хи забежала вперед и остановилась перед подругой. – Как может сбыться такая чушь? Аишка живет в современном мире, готовится в институт поступать на культурологию, на права учиться пойдет. Если даже допустить всю эту сказочную ерунду с верблюдами, принцами и Бахрейном… Да ну, даже представить себе не могу.

– Представить как раз несложно, – не согласилась Тайра. – У нас в Библиотеке, знаешь, сколько всякого сказочного? А ведь почти все правда. Как начинаешь эти легенды читать, не замечаешь, что уже стемнело. Господин Старший Библиотекарь сам у меня книжки отбирает и вон выпроваживает.

– И что, все про принцев?

– Не все, но и про принцев есть. У нас, кстати, даже в Ишанкаре один живой принц имеется, – Тайра поправила сумку на плече. – Мустафой зовут. Девчонки говорят, красивее и благороднее него на всем Востоке не сыскать. Называют его Последней Звездой.

– В смысле?

– В смысле, последняя ночная звезда ярче всех на небосклоне, даже Солнце не может ее затмить, когда встает с утра, вот насколько этот принц прекрасен, – Тайра ухмыльнулась. – Он когда в Ишанкар приходит, и девчонки с ним случайно встречаются, свои имена забывают, даже мои Фарха и Рания.

– И что, он правда такой неотразимый? – прищурилась Хи.

– Не знаю, я его не видела ни разу.

– Конечно, где тебе его увидеть, если ты до ночи из библиотеки не вылезаешь.

– Знаешь, что больше всего не нравится в Аишиной истории мне? – спросила Тайра.

– Что?

– Роль четвертой жены. Ни одна мусульманская девушка в своем уме не захочет быть младшей невесткой в доме мужа. А Аиша, получается, хочет.

– И что не так?

– Она тебе рассказала далеко не все. Должна быть причина, по которой она согласится быть младшей женой.

Хи какое-то время внимательно смотрела на Тайру, потом закатила глаза и выдохнула через сжатые губы:

– Аишка дура, потому что придумывает себе сказочных принцев, потому что в реальности влюбиться ни в кого не может, а ты дура, потому что серьезно к ее бредням относишься.

– А ты дура, потому что с нами обеими общаешься.

– Это точно, – Хи остановилась возле входа в метро. Ступеньки были мокрыми от тающих снежинок. – Ладно, погнала я. Физику будешь делать? Я у тебя завтра спишу.

– А химию спишешь у Аиши. Вот поэтому ты с нами и дружишь.

– Да иди ты, – незлобно сказала Хи вместо привычного «пока» и быстро сбежала под землю.

Лея приложила ухо к обитой кожей двери квартиры на пятом этаже, и хотя она прекрасно знала, что внутри никого нет, это простое человеческое действие давало ей возможность тоже почувствовать себя полноценным человеком. Она постояла так с полминуты, слушая подъездную тишину, сквозь которую нечеловеческий слух все равно отчетливо улавливал тикающие на кухне и в гостиной квартиры часы, потом открыла портал и оказалась с другой стороны двери.

Она тщательно вытерла подошвы легких замшевых сапожек о еще влажный коврик, потом сняла обувь и босиком прошла в спальню. Одна из полированных досок тихо скрипнула под ногой, и Лея подумала, что хозяин квартиры никогда не починит ее именно потому, что слишком мало бывает дома. Почти каждый месяц он уезжал в командировку недели на полторы, и тогда за квартирой присматривала соседка напротив: кто-то должен был кормить здорового белого попугая. Лею попугай инстинктивно боялся, начинал метаться по клетке и истерически верещать, так что на кухню она никогда не заходила.

Спальня пахла шоколадом «Captain Black», и Лея в очередной раз не удержалась и вытащила длинную коричневую сигариллу из початой пачки на прикроватном столике, провела ей под носом, наслаждаясь запахом, щелкнула хозяйской зажигалкой в виде мушкета и затянулась. Она не курила, но, бывая тут, просто не могла удержаться.

Было без пяти девять. Лея убрала от окна цветущие герберы в темно-коричневых глиняных горшках и с ногами забралась на подоконник. В доме напротив в комнату этажом ниже вошла высокая худая женщина, включила ночник, и по стенам и потолку поплыли тени бабочек и цветов. Женщина поправила ободок, убрав с лица выбившиеся пряди, и вышла. Через несколько минут – Лея знала, что ей требуется всего двенадцать, чтобы искупать обоих детей, – она вернулась, неся на руках завернутого в махровое полотенце мальчика лет четырех. Девочка года на три постарше, в розовой пижаме с голубым слоником, вбежала следом и с разбегу плюхнулась на кровать.

Когда дети устроились под толстыми одеялами, женщина пододвинула к кроватям детский стульчик, взяла с полки книжку с цветными картинками, открыла ее на том месте, где они остановились вчера, и начала читать. Лея закрыла глаза, прислонилась виском к холодному зимнему стеклу и стала слушать вместе с детьми. Через какое-то время она уже чувствовала легкий лавандовый запах, исходящий от засыпающих детей, и терпкий аромат бразильского кофе, которым пахла женщина. Она будет читать им минут десять, потом тихонько выйдет, притворив за собой дверь, и вернется еще раз уже перед сном, чтобы погасить ночник. В ее доме он всегда гас последним.

Лея всегда сбивалась со счета, пытаясь высчитать, каким поколением приходится ей эта женщина и ее дети. Впрочем, это было не так уж и важно. Женщина, как и все ее предки, жила в Праге, и кроме этого старинного, оставшегося по наследству, дома, который сузился для нее до квартиры