Творения. Том первый. ТВОРЕНИЯ АПОЛОГЕТИЧЕСКИЕ. ДОГМАТИКО-ПОЛЕМИЧЕСКИЕ. ИСТОРИКО-ПОЛЕМИЧЕСКИЕ - Емец

Отца как сияние от света, как поток из источника. Посему кто видит Сына, тот видит собственно принадлежащее Отцу и постигает, что бытие Сына, будучи от Отца, и есть в Отце. И Отец в Сыне, ибо то, что собственно от Отца, есть Сын. Он в Сыне, как в сиянии солнце, как в слове ум, как в потоке источник. Таким образом, кто видит Сына, тот, кто созерцает Сына, тот созерцает и собственно принадлежащее Отчей сущности и постигает, что Отец в Сыне. Поскольку бытие Сына есть образ и божество Отца, то следует, что Сын в Отце и Отец в Сыне. Поэтому [Спаситель] справедливо, сказав прежде: Я и Отец – одно (Ин. 10:30), присовокупил: Я в Отце и Отец во Мне (Ин. 14:10), чтобы показать тождество божества и единство сущности (ταὐτότητα τῆς θεότητος, τὴν δὲ ἑνότητα τῆς οὐσίας).

4. Они одно не в том смысле, что одно разделено на две части, которые из себя не представляют ничего иного кроме этой единицы (καὶ μηδὲν ὄντων πλὴν ἑνός), и не в том смысле, что одно поименовано дважды, так что один и Тот же иногда есть Отец, а иногда Сын Самого Себя, ибо думавший так Савеллий был осужден как еретик.[741] Напротив того, два суть [по числу], потому что Отец есть Отец и не Он же есть Сын и Сын есть Сын и не Он же есть Отец. Одно же естество, потому что Порождение не неподобно Родившему, ибо Оно есть Его Образ, и все, что принадлежит Отцу, принадлежит и Сыну.[742] Поэтому Сын есть не другой Бог, ибо не совне примышлен. Поскольку тогда, без сомнения, было бы много [богов], если бы примышлено было чуждое [божество], кроме божества Отчего. И хотя Сын есть иное, как Порождение, но Он то же самое, как Бог. [Col. 329] Он и Отец суть одно, как сказано, по свойственности и сродственности естества и по тождеству единого Божества. Ибо и сияние есть свет, а не нечто второе после солнца, не иной свет, не свет по причастию света, но всецелое собственное его порождение. Такое же порождение с необходимостью есть единый свет, и никто не скажет, что это суть два света, но хотя солнце и сияние суть два, однако же один от солнца свет, в сиянии светящий повсюду. Так и божество Сына есть Отчее, а потому оно и нераздельно; и таким образом, един Бог, и нет иного, кроме Него.

Поскольку Они одно и божество одно и то же, то, кроме наименования «Отец», то, что говорится об Отце, то же самое говорится и о Сыне, как, например, «Бог»: и Слово было Бог (Ин. 1:1); «Вседержитель»: говорит Господь, Который есть и был и грядет, Вседержитель (Откр. 1:8); «Господь»: один Господь Иисус Христос (1 Кор. 8:6). Говорится, что Сын есть свет: Я есмь свет (Ин. 8:12); что изглаждает грехи: Но чтобы вы знали, что Сын Человеческий имеет власть на земле прощать грехи (Лк. 5:24); а также найдешь и многое другое. Ибо Сам Сын говорит: все, что имеет Отец, есть Мое (Ин. 16:15), и опять: все Мое Твое [743] (Ин. 17:10).

5. Кто слышит, что свойственное Отцу говорится о Сыне, тот и через это увидит Отца в Сыне; узрит же и Сына в Отце, когда высказываемое о Сыне говорится также и об Отце. Почему же о Сыне говорится то, что свойственно Отцу? Не потому ли, что Сын есть Отчее порождение? Почему же и свойственное Сыну принадлежит Отцу? Не потому ли опять, что Сын есть собственное порождение Отчей сущности? Будучи же собственным порождением Отчей сущности, Сын справедливо именует Своим принадлежащее Отцу.

Посему, прилично и согласно со сказанным: Я и Отец – одно (Ин. 10:30), Он присовокупил: чтобы поверить, что Я в Отце и Отец во Мне (Ин. 10:38), а прежде этого сказал еще: видевший Меня видел Отца (Ин. 14:9). И в этих трех изречениях один и тот же смысл. [Col. 332] Таким образом, кто уразумел, что Сын и Отец – одно (Ин. 10:30), тот знает, что Он в Отце и Отец в Сыне, потому что божество Сына есть Отчее, и оно то же в Сыне. И кто постиг это, тот верует, что видевший Сына видел Отца (Ин. 14:9), потому что в Сыне созерцается божество Отца.

Это же нагляднее можно рассмотреть на примере царского изображения, потому что в изображении есть вид и образ (τὸ εἶδος καὶ ἡ μορφὴ) царя, а в царе есть представленное в изображении; представленное в изображении подобие царя неотлично от него, поэтому тот, кто смотрит на изображение, видит в нем царя, и наоборот, кто смотрит на царя, тот узнает, что он представлен в изображении. А по этой неотличимости подобия желающему после изображения видеть царя изображение может сказать: «Я и царь одно и то же; я в нем и он во мне. Что видишь во мне, то видишь и в нем; и что увидел ты в нем, то видишь и во мне». Посему кто поклоняется изображению, тот поклоняется в нем царю,[744] потому что изображение есть его образ и вид. Так, поскольку Сын есть образ Отца, то необходимо представлять себе, что божество [Отца] и свойственное Отцу (ἡ θεότης καὶ ἡ ἰδιότης τοῦ Πατρὸς) есть бытие Сына. Это-то и значит: Он, будучи образом Божиим (Флп. 2:6), и: Отец во Мне (Ин. 10:38).

6. И не отчасти Образ божества, но полнота Отчего божества есть бытие Сына и Сын есть всецелый Бог.[745] Посему, будучи равен Богу, не почитал хищением быть равным Богу (Флп. 2:6). И еще, поскольку божество и образ (εἶδος) Сына принадлежат не кому-то иному, но Отцу,[746] то это и значит сказанное: Я в Отце [747] (Ин. 14:10). Так, Бог во Христе примирил с Собою мир (2 Кор. 5:19). Ибо Сын есть собственность Отчей сущности и в Нем тварь примирилась с Богом. Итак, то, что совершал Сын, все то есть дела Отца. Ибо Сын есть образ Отчего божества, которое совершало дела. Так что кто взирает на Сына, тот видит Отца, ибо в Отчем божестве и есть, и созерцается Сын, и пребывающий в Нем Отчий образ показывает в Нем Отца, и таким образом Отец в Сыне. А свойственное Отцу и божество в Сыне показывает Сына в Отце и то, что Он всегда [Col. 333]