Кузница Победы - И. М. Данишевский

Придет время, и в этих местах появятся машины, о которых мы говорили. Отсюда на тысячу с лишним километров уйдет газопровод "Сияние Севера". Здесь без демонтажа будут передвигаться вышки. Все это будет… Тогда все выглядело по-другому. Первыми в непроходимую тайгу пробивались лесорубы. Они рубили просеку. Из поваленных деревьев делали настил, единственно возможную дорогу – лежневку. Все работы велись с помощью обычной пилы и топора. Ни электро-, ни бензиномоторных пил у нас не было. Да и, насколько известно, промышленность их в ту пору еще не выпускала.

Мы тянули наземный газопровод – единственно возможный скоростной способ прокладки. Через каждые два-три метра выкладывали опорные бревна. На них крепили трубы газопровода. Пользовались ручными лебедками, самодельными талями и, конечно, "дубинушкой". Каждый метр газопровода брали с боя. Особенно тяжело приходилось отрядам, пробивавшим трассу. В обычных условиях такие работы целесообразней вести зимой, когда мороз скует непроходимые болота. Война потребовала иных сроков. И поэтому работы велись прямо в болоте. Люди трудились по колено в воде.

По мере того как газопровод удалялся от населенных [385] пунктов, возрастали транспортные трудности. Долгие часы уходили на то, чтобы добраться до места работы.

Если пробивка трассы в заболоченной местности представляла немалую трудность, что же можно сказать о всем комплексе работ, в которых земляные работы занимали далеко не последнее место!

Стройка испытывала неслыханные трудности с материально-техническим снабжением. Не хватало металла, арматуры, цемента, пиломатериалов, гвоздей, деталей и узлов. Изготовить их можно было только в стационарных условиях. Но механический завод находился далеко. К тому же и он был до предела загружен срочными заказами. Решено было здесь, как говорят, под руками, соорудить нечто вроде механического цеха. Но как построить цех при полном отсутствии кирпича, цемента, гвоздей? Был, правда, лес. Ведь стройка-то велась в непроходимой северной тайге. И вот это "лесное" положение стройки новаторы сумели использовать.

Основным строительным материалом для сооружения явилась древесина: ведь она была под руками. И те же новаторы предложили: строить по способу, который условно назвали саманно-древесным. На деле это означало следующее. Березовые жерди, густо обмазанные глиной, образовывали каркас стен, который скреплялся древесной вязкой. Получалось довольно крепкое сооружение. Фундаментом для оборудования служили деревянные сваи. Так за две недели в глухой тайге вырос цех, начался монтаж оборудования.

Нужно сказать, что сажевое производство довольно сложное. С помощью форсунок или горелок в аппаратах при недостатке воздуха происходит термическое разложение газа. Образовавшаяся сажа осаждается на движущихся металлических поверхностях и удаляется специальными приспособлениями, а неосевшая улавливается фильтрами. Затем сажа сепарируется.

Непросто выглядит и оборудование сажевого завода. Впрочем, слово "выглядит" тут явно не подходит. Мы так и не видели его. Ведь на Ухту оно пришло в изуродованном бомбежками виде, а горелок, без которых нет сажевого производства, и вовсе не было. Восстановить часть оборудования – каркасы, сепараторы – помог наш механический цех. Что же касается горелок, то тут поначалу положение было безвыходным.

Вспоминается в связи с этим каламбур, который ходил среди неунывающих новаторов: "Горим без горелок". [386]

И верно. Горелка могла свести на нет все наши усилия.

Дело в том, что каждый сажевый завод – это десятки тысяч горелок. Ухтинский комбинат – это многие предприятия. Горелки же изготовлялись в Минске из белорусского туфа, на который, понятно, рассчитывать не приходилось, ибо Белоруссия была оккупирована фашистами. Чем заменить туф, обладающий необходимой пористостью, устойчивостью к высоким температурам? Поиск такого материала начали инженеры Н. Палкин и И. Гершенштейн. Им ценой поистине исключительного упорства и подлинного изобретательского озарения удалось создать ухтинскую горелку. Из местных глин они подобрали такую смесь, которая выдерживала высокие температуры. Когда это подтвердили лабораторные испытания, нужно было решить еще одну нелегкую задачу: сделать материал пористым. И тут выход из положения подсказал опять-таки лес, вернее, отходы производства – древесные опилки. Их сделали одним из компонентов смеси. Во время обжига в печах опилки выгорали, и смесь становилась пористой.

Затем сказал свое слово еще один новатор, токарь-виртуоз А. Тарандаш. Он изготовил образец сконструированного коммунистом Классе пресса для формовки горелок. Начались испытания. После их успешного окончания развернулось производство ухтинской горелки. С помощью того же механического цеха изготовили необходимое количество прессов, механических мешалок. К сожалению, не всем троим создателям ухтинской горелки удалось дожить до счастливых дней мирного труда. Во время испытаний нового типа сажи И. А. Гершенштейн погиб.

Работа сажевых заводов, да и самого газопровода немыслима без контрольно-измерительных приборов. В свое время Майкопские заводы были оснащены этими приборами вполне достаточно. Но фашистские бомбы превратили их в утиль. Стараниями новаторов тем не менее удалось создать полноценную службу контроля, хотя в распоряжении ее не было ни одного прибора с заводским клеймом. Все приборы собирались на месте. Самым скрупулезным образом изучались вывезенные из-под бомбежки приборы, и все, что еще мало-мальски могло служить делу, шло в реставрацию. Ювелирная тонкость работы, упорство таких мастеров, как, например, Ш. А. Зак, делали невероятные вещи: тончайшие приборы оживали. На поверку оказалось, что они могут не только контролировать [387] технологический процесс, но и способствовать созданию оптимальных условий производства.

Серьезной проблемой при тогдашнем уровне техники была переброска буровых. Если сама прокладка газопровода летом велась на Лежневке, то переброску буровых летом нельзя осуществить. Вот почему, как только заморозки сковывали топь, начиналась переброска буровых. С этой целью были сооружены специальные сани. С началом лета попасть к буровым для их монтажа можно было только пешим путем. Попытка использовать лошадей в отдельных случаях кончалась неудачей. Поэтому запасы продовольствия монтажники и буровики носили на себе и таким образом добирались до своих вышек.

Так уже повелось, что люди на Севере, ждущие по восемь месяцев короткого лета, не очень радуются ему. Ведь оно к топи, бездорожью добавляет еще и мошку, комаров. Но и в это лето, и в наступившую быстро зиму как-то никто об этих вещах не думал, никто ни на что не жаловался. Вся воля людей была направлена к одной цели: выполнить задание партии и правительства. Важную роль сыграли здесь коммунисты. Не могу не вспомнить добрым словом одного из руководителей строительства старого коммуниста С. П. Вершинина. Это был не только опытный гидротехник, но и умелый организатор, замечательный пропагандист, чуткий человек. В "пиковые" моменты на стройке, а они случались почти каждый день, Вершинин, как и подобает коммунисту, личным примером увлекал людей. Это же можно сказать и о других руководителях стройки – Л. Л. Наумове, И. В.