Большая семья - Филипп Иванович Наседкин

нас, задела его. Он имеет много хороших лошадей, полностью обеспечен уборочным инвентарем. Нет, сейчас это, по меньшей мере, неразумно. Я предлагаю вызвать его осенью, когда мы окрепнем как следует.

— Похоже на то, что ты трусишь, товарищ Быланин? — сказал Потапов.

— Я не трус, Сергей Ильич, — сказал Арсей, задетый за живое. — Вы это хорошо знаете…

— В таком случае не веришь в свои силы и в силы людей, с которыми работаешь?

Арсей промолчал. Потапов предложил проголосовать. Денис и Тихон голосовали «за», Арсей воздержался.

— Вынесите этот вопрос на обсуждение колхозников, — сказал Потапов, — как предложение партийкой организации. Решение колхозников будет для вас своеобразным вотумом доверия. А сейчас перейдем к выборам секретаря.

Потапов предложил кандидатуру Дениса Скворцова.

— Он молодой коммунист, но я уверен, что справится с этой большой и ответственной работой, — сказал секретарь райкома. — Само собой разумеется, помогать придется. Крепко помогать. И, прежде всего, с вашей стороны должна быть эта помощь.

Арсей поддержал предложение Потапова.

— Мне, как председателю колхоза, — сказал он, — может быть, больше, чем кому другому, придется сталкиваться с секретарем партийной организации. От наших взаимоотношений будет зависеть многое. Я уважаю Скворцова не только как человека и товарища, но и как работника. И я надеюсь, что между нами и впредь будет принципиальная партийная дружба.

— Я бы только пожелал, — сказал Антон, глядя в глаза Денису, — чтобы он был потверже. — Антон сжал кулаки, как бы показывая, каким крепким следовало бы быть Денису, и под рубашкой вздулись упругие мускулы. — Вот я расскажу — дело прошлое — о себе. Весной я заснул на тракторе. Это было, конечно, безобразие. Я и сейчас готов себе уши оборвать… Правление колхоза объявило мне выговор — справедливо. А что бригадир тракторной бригады? Он даже не пробрал как следует. Почему? Потому, что жалко стало товарища, с которым воевал, с которым вместе работал. Вот такая жалость не всегда уместна. Иногда она приносит вред.

— Правильно, — поддержал Антона Потапов. — Для руководителя мягкотелость — первый камень на пути. Надо этот камень сбросить в канаву. Во всем надо быть справедливым и беспристрастным.

Денис Скворцов был единогласно выбран секретарем партийной организации. Потапов поздравил его, крепко пожал руку. То же самое сделали Арсей, Антон, Тихон.

— А как быть с комсомольской организацией? — спросил Денис.

— Придется провести выборы, — сказал Потапов. — И провести их как можно скорее — до уборки. Товарищу Скворцову, разумеется, как секретарю комсомольской организации, придется отчитаться о проделанной работе.

Так и решили: в ближайшие дни провести комсомольское собрание с отчетным докладом комитета комсомола.

— Кого же будем рекомендовать секретарем комсомола? — спросил Денис.

— А кого бы вы предложили? — в свою очередь, задал вопрос Потапов.

— Я предложил бы Антона, — не задумываясь, ответил Денис. — Товарища Рубибея… И думаю, то же самое скажут комсомольцы. Он среди молодежи большой авторитет имеет.

Арсей и Тихон присоединились к мнению Дениса.

— Хорошо, — сказал Потапов. — Вопросы все. Позвольте закрыть собрание?

— Разрешите, — остановил его Денис. — Я предлагаю обсудить еще один вопрос. — Он обвел глазами товарищей, как бы прося их заранее поддержать его, и дрогнувшим голосом сказал: — Я предлагаю обратиться к райкому партии и просить его разрешить дать нашему колхозу имя товарища Сталина.

В нагрудном кармане Дениса лежал партийный билет.

Молодой коммунист чувствовал необыкновенный прилив сил.

— Всем видно, как работают наши люди, — с подъемом продолжал Денис. — Они работают, не жалея себя. Они борются с трудностями, как полагается советским людям. Результаты нашей работы налицо. Конечно, мы не все еще сделали, у нас много недостатков, но никто не смеет упрекнуть нас, что мы сидим сложа руки. Каждый из нас, колхозников, в душе называет себя сталинцем. Это высокое имя, и я от лица всех колхозников могу сказать, что мы работой оправдаем это почетное название. Мы удвоим и утроим наши усилия, чтобы с честью и по достоинству носить имя дорогого товарища Сталина.

Искренняя и торжественная речь Дениса взволновала Арсея.

— Даю клятву! — сказал Арсей. — Буду работать так, чтобы колхоз в ближайшее время залечил раны войны. Мы сделаем все, чтобы наш колхоз был достоин великого имени.

Потапов долго молчал. Наконец глаза его блеснули, и он сказал:

— Хорошо, товарищи, мы рассмотрим вашу просьбу.

21

Накануне уборки урожая Арсея вызвали в сельсовет. Арсей выругался про себя, но решил ехать.

Недочет, которому Арсей сказал о своем неожиданном вызове, отнесся к этому более спокойно.

— Что ж, поезжай, доложи, что и как у нас тут, — сказал он. — Это полезно. И даже очень хорошо.

— Что ж хорошего? — возразил Арсей. — Перед самой уборкой, когда каждая минута на учете, отрывают от дела.

— Стало быть, нужно, раз отрывают… А для нас это важно, говорю, — про других разузнаешь, как у них там. Хорошо ли подготовились? Одного тебя вызывают?

— Все три колхоза.

— Ну вот… Прислушайся, как у других. Может, что перенять потребуется, пока есть время. А особо присматривайся, как там у них, в колхозе «Борьба». А то ведь люди-то там тоже с умом и разумом — тоже, поди, первенство замышляют завоевать.

Раньше, чем явиться в сельсовет, Арсей зашел на почту. Контора почтового отделения помещалась в одном с сельсоветом домике, только ход был с другого крыльца.

За столом у барьерчика сидела Груня Пастухова — письмоносец. Распухшая щека ее была перевязана белым платком, и вид у девушки был смешной и немного жалкий. Арсей с симпатией относился к быстрой и всегда приветливой девушке.

— Что с вами, Груня? — участливо спросил Арсей. — Вы больны?

Груня болезненно улыбнулась, показала на щеку.

— Зуб… — еле слышно проговорила она и, видимо, от сильной боли покачала головой.

— Ай-ай-ай! — притворно пожурил ее Арсей. — Такая молоденькая и уже на зубы